Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

— Мы оставим твою дочь в покое, если ты ответишь на мои вопросы, — сказал Януарий.

— Да, да! Спрашивайте, я все скажу, все!

— Твои коллеги, другие врачи, которые были здесь, — им София Юстина также приказала убить герцога Круна?

— Да.

— Каким образом?

— Нам надлежало отравить его.

— Какие яды вы использовали?

— Мышьяк, силициум, висмут и травы.

— Назови мне эти травы.

— Я их не знаю… Травы готовил другой. Он умер.

— Ладно. Тогда скажи, была ли у герцога Круна язва желудка. Ты это должен знать как гастропатолог.

— Да, я знаю. Никакой язвы не было. Еще четыре месяца тому назад герцог был абсолютно здоров.

Януарий и Варг переглянулись. "Ну, что мы тебе говорили!", — прочитал Варг в глазах молодого Ульпина.

— Итак, вы отравили его, — сказал Януарий.

— Да.

— А зачем был сделан надрез на животе?

— Герцог слишком долго не умирал…

— Нн-неттт! — взревел Варг.

Горечь и отчаяние заполонили его душу, он более не мог контролировать себя. Пальцы сложились в железный кулак, он взметнулся и со всей силы ударил страдальца по лицу. Никандр Лисма издал прощальный хрип и обмяк. Ульпин покачал головой.

— Мы еще не все узнали.

— Так оживи его, колдун, я думаю, ты это можешь! — прогремел Варг.

— Нет, не могу, — спокойно произнес Януарий. — И даже мой отец не может. Прошу тебя, не оскорбляй нас. Ты сам хотел добиться правды. Я для тебя ее добился — так чем ты недоволен?

— Да будь она проклята, эта ваша правда!

— Я полагал, ты сильный человек, — усмехнулся еретик. — Неужели я ошибся?

Варг вонзился в него ненавидящим взглядом. Януарий бесстрастно выдержал этой взгляд. Варг первый отвернулся и прошептал:

— У тебя нет души, Ульпин.

— Ты ошибаешься, мой благородный друг. Моя душа свободна, и в этом мое счастье и мое преимущество перед тобой. Моя душа не бегает от страшной правды, как твоя.

— Будь проклята эта женщина, — со злостью произнес Варг. — А я еще испытывал к ней уважение! Сколь был наивен я!

— Мы тебя предупреждали.

— Да… Благодарю тебя, Ульпин… мой друг! Ты мне открыл глаза. Клянусь молотом Донара-Всеотца, я больше эту женщину-змею не уважаю… я ее ненавижу, ее, убийцу моего отца!

— Ну и напрасно, — заметил молодой Ульпин. — Ненависть — обоюдоострое чувство. Она хороша для обычного врага. Ненависть незаменима в ратном поединке. Но в поединка умов ненависть вредоносна. Она затмевает рассудок и заставляет совершать ошибки. Вот тебе последний пример: если бы твои бароны не унизили Софию, она, возможно, сегодня была бы в твоих руках. Хотя нет, вряд ли она сдалась бы варварам…

— Юстина просчиталась, — процедил Варг. — Она рассчитывала посадить на престол Кримхильду, а герцогом стал я!

— Ты глубоко заблуждаешься, если мнишь себя победителем. По-моему, когда ты сидел в темнице, твое положение было куда более завидным: тогда ты еще мог рассчитывать на благосклонность Софии. Нынче — нет.

Варг нахмурился.

— Я это понимаю. Война объявлена. Юстина не угомонится, да?

— Разумеется, — кивнул Януарий. — Политика отошла на второй план. Речь идет о чувствах. Ты дал ей пощечину — ей, сиятельной княгине, которая привыкла добиваться своего. Это смертельное оскорбление она попытается смыть твоей кровью и кровью твоих подданных.

— Мы будем защищать нашу свободу. Юстине не сломить нас.

— Не говори за всех. Самообман опасен.

— По-твоему, что она предпримет?

Ульпин ненадолго задумался и сказал:

— Я бы на ее месте попытался немедленно подавить мятеж и возвратить Кримхильду на престол. Если это случится, София представит твой мятеж не более чем беспорядками, обычными для варварской страны, когда там меняется власть. Не забывай, на линкоре "Уаджет" еще остались морские пехотинцы, не менее когорты. Плюс бортовые вооружения.

— Легионеров не боюсь, — уверенно заявил Варг. — Ты говоришь, не менее когорты? У меня ратников впятеро больше! Наше численное превосходство и наша вера в свободу покроют их перевес по качеству. А вот насчет вооружений корабля… послушай, друг, а вы с отцом не можете мне подсобить?!

Януарий наклонил голову в знак согласия.

— Мы думали об этом. Прежде всего о том, как нейтрализовать эфиритовую пушку.

— Да, да! Проклятый луч вчера спалил три десятка моих воинов! Нельзя ли отключить его?

— Боюсь, что нет… Мы попытаемся использовать иной способ.

Однако в подробности молодой Ульпин вдаваться не стал.

— Я поспешу к отцу, в пещеру, — сказал он. — Не нужно, чтобы твои люди увидели нас вместе.

Тут он вспомнил о палаче, который невольно стал свидетелем сугубо доверительного разговора. На самом деле верзила-палач даже не пытался вдумываться в суть беседы нового герцога и этого, по всему видать, могучего колдуна. В тщетной надежде, что о нем забудут, заплечных дел мастер забился в угол.

Януарий приблизился к нему и воздел руку. В руке ничего не было, но палач затрепетал от ужаса.

— Эй, погоди! — вмешался Варг. — С чего ты взял, что можешь убивать всех, кого ни попадя?! Меня сперва спроси!

Молодой Ульпин рассмеялся.

— А ты с чего взял, что я его убью? Как будто я не понимаю, сколь тебе как герцогу полезен человек его профессии!

Януарий заставил палача посмотреть себе в глаза.

— Ты меня не видел. Ты меня не помнишь. Ты меня не знаешь. Ты никого сегодня не пытал. Ты ничего не слышал. И герцога тут не было. Ты спал всю ночь. Ты засыпаешь! С восходом солнца ты проснешься…

Когда палач уснул, Януарий обернулся к Варгу и сказал:

— Прикажи своим людям убрать труп Лисмы. Вернее, нет, пускай его доставят к нам.

— Зачем? — вырвалось у Варга.

— Для научных изысканий, — загадочно улыбнулся молодой Ульпин.

Княгиня София Юстина полулежала на широкой софе в большой каюте, которую раньше занимал командующий. В настоящий момент контр-адмирал Септимий Доламин, командующий линкором, стоял перед Софией и докладывал обстановку. Помимо названных аморийцев, присутствовала Кримхильда, свергнутая герцогиня нарбоннских галлов, — она сидела в кресле подле ложа Софии.

— …Итак, ваше сиятельство, нам следует признать, что мятежникам удалось захватить контроль над столицей герцогства, — заключил Септимий Доламин.

— Как вы считаете, адмирал, сколь значительными силами они располагают?

— Судя по наблюдениям с линкора, речь может идти о войске численностью от двух до четырех тысяч человек. Более точные данные получить пока невозможно.

— Я так и думала, — проговорила София Юстина. — Солдаты вашего отца, герцогиня, присоединились к войску узурпатора.