Андрей Захаров - Бородатые боги

— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! — скомандовал капитан Бондарев. По предварительному согласию с Невзоровым и Антоненко, решили, что докладывать командиру о построении будет именно он. — Товарищ подполковник, личный состав сводного отряда по вашему приказу построен…

Алексей Аркадьевич оглядел стоявших перед ним людей.

— Товарищи! — начал Климович. — Да, товарищи, а не граждане или господа! Я не оговорился. Я не делю вас на белых и красных, на товарищей и господ. Все мы здесь — товарищи по несчастью. Видно доля у нас такая. Бог решил нас испытать, вырвав из привычной прошлой жизни и забросив в неизвестный нам мир. Пройдя первые испытания судьбы и получив долгожданный отдых, мы с вами забыли, что жизнь суровая штука и наказание за расхлябанность, наступает обязательно. Сегодня, по чьей-то халатности и безответственности, погиб молодой боец, Лускин Фома. Погиб смертью героя, до последней минуты оставаясь верным солдатскому долгу и военной присяге. Ценою своей жизни он спас маленьких детей от верной гибели. Если мы и далее, за свои ошибки и глупость, будем платить такой ценой, то не многие выживут в этом мире. Чтобы не допустить подобное в дальнейшем и навести порядок, общий совет считает необходимым ужесточить дисциплину и ответственность каждого из нас. В связи с этим приказываю. Первое. Всем, кто не привлекается к караульной службе, сдать все оружие и боеприпасы, особенно гранаты, командирам своих подразделений под опись. Исключение составляют пистолеты и холодное оружие, за которые каждый несет персональную ответственность. Все оружие и боеприпасы пересчитать и сдать на склады под охрану. Ответственные — подпоручик Костромин, старший лейтенант Коваленко и лейтенант Григоров. Второе. За разжигание межнациональной розни и политического противостояния, за совершение насилия и любого другого преступления, виновные, по законам военного времени, будут отданы под суд военного трибунала…

— Так войны же нету!? Опять совдепия с комиссарами и энкеведистами!? — прервал Климовича недовольный голос из строя. Среди попаданцев пробежался негромкий шепот.

Ни один мускул не дрогнул на лице командира полка:

— Повторяю. Виновные, по законам военного времени, будут отданы под суд военного трибунала. Который вы же и изберете из числа уважаемых вами людей в количестве пяти человек. Мы не банда и прибыли сюда из цивилизованного гражданского общества, а не из дикого мира. Поэтому будем действовать, как и положено в нашем мире с преступниками. Ответственными за внутреннюю безопасность, охрану и порядок назначаются капитан Невзоров и старший лейтенант Бажин. — Климович остановился, дав время людям переварить в своих головах услышанное. Затем продолжил. — А война для всех нас еще не закончилась, она продолжается. Только теперь мы воюем не с явным противником, а с неизвестностью. Это гораздо хуже. Мы никого здесь не держим. Кому не нравятся такие правила, тот волен уйди куда хочет. Но для тех, кто остается, пока не наладим спокойную жизнь, другого пути я не вижу. Кто захочет уйти, скатертью дорожка, но помните, что за свою безопасность и жизнь отвечать будете только вы. Всем понятно. Вопросы?

Снова по рядам попаданцев прошелся шепот, но теперь уже погромче прежнего. Через некоторое время, из строя и группы гражданских начали раздаваться голоса:

— Понятно, командир…

— Принимаем…

— Согласны…

— Другого выхода нет, выжить-то надо…

Решив вопрос с нововведениями и избранием трибунала, Климович оглядев присутствующих, произнес:

— А сейчас, мы с вами похороним с почестями нашего героя…

— Махоня! Это ты гранату оставил?

— Да ладно тебе, Крест! Одной гранатой больше, одной меньше! Зато все «шпалеры» надежно захованы в другой нычке, хер найдут.

— Ты что, баклан! Не понимаешь, что нас всех под статью подвести мог! Сейчас такой душняк начнется, мама не горюй! Всех шмонать будут!

— Ты, Крест, хоть и правильный вор, и пахан, но следи за «метлой». Я честный жиган, а не мужик. И кипиж не гони. А на вертухаев мне плевать. Мы не на киче. Тайга большая, иди куда хочешь, хер догонят. «Чувих» помоложе подберем и сваливать можно…

— Хватит базлать. Ты уже попробовал двоих «уговорить». Что из этого вышло? Чуть не спалился!

— Да надоело «Дуньку Кулакову» гонять! В живую бабу, оно-то лучше будет…

— Ша! Лучше, не лучше… Это тебе не гоп-стоп… Пока воздержись. А то спалишься и «смажут лоб зеленкой». Вот «рыжьё» да цацки возьмем, тогда и будем когти рвать. И баб на закуску прихватим…

— Деда! А почему мы не такие как в Хосхо?

— Какие не такие?

— Ну… У нас кожа и волосы светлые, а когда я с мамой жил в Хосхо, там было много других людей. Кожа у них темнее нашей и волосы черные. Хотя у папы и у «Единственного», такая же, как и у нас с мамой, и у тебя…

Синчи Пума погладил светлую головку своего пятилетнего внука, сидящего у него на коленях:

— И «Единственный», и твой папа, и твоя мама, и я, и все, у кого кожа и волосы светлые, все мы — дети богов, потому что похожи на них. Этим и отличаемся от других. Боги поставили нас править миром, а все остальные народы должны нам подчиняться.

Мальчуган немного помолчал, подумал о чем-то своем и тихо, почти шепотом, заглядывая деду в глаза, спросил:

— Деда! А мой папа и я, мы может стать «Единственным»?

Синчи Пума снова погладил внука по мягким волнистым волосам, усмехнулся и так же тихо произнес:

— Нет, Сайри. Пока, нет. Но, все в руках богов…

Старый вождь замолчал и задумался.

Хотя в свои шестьдесят лет он не выглядел немощным стариком, как другие, дожившие до такого возраста. Высокий, жилистый, с сильними руками, он и сейчас мог метнуть копье дальше, чем иной молодой воин. Но все же возраст брал свое. Почти белая от седины голова, глубокие морщины на лице и не та уже быстрота в движениях… Он, Синчи Пума — вождь небольшого, но гордого и очень древнего народа — уаминка, поэтому должен выглядить солидно, как и его имя — «сильный и могущественный, как пума», а не как его младший сын Вайра — «быстрый как ветер». Сын полностью соответствовал своему имени, не ходил спокойно, а постоянно был в движении. Застать его сидящим за каким-либо делом было не возможно. А ведь на следующий год жениться парню уже надо, возраст подошел, исполняется двадцать лет. Вот и вчера, вместо обучения необходимым знаниям у верховного жреца Иллайюка, как будущему вожду, он ушел с друзьями на охоту к священной долине богов.

У Синчи Пума, от трех жен, родилось двенадцать детей, но девять из них умерли от болезней или погибли в войнах. В живых осталось только трое.