Андрей Архипов - Поветлужье

– Лаймыр, не время ныне, но оттого беседа моя с князем вашим по-другому сложиться может… Улина внучка тебе?

– И притом любимая, – выпалил тот, сперва моргнув от неожиданности.

– Посвататься за нее хочу. Ежели отказ какой с твоей стороны будет, так сказывай тотчас, а коли условия какие желание есть поставить, так после обсудим… – Воевода уже крепко держал за плечо своего возможного родственника, не пуская его идти дальше.

– Про мужа ее, погибшего два лета назад, известно тебе? И про детей двоих, что она имеет от него, тоже?

– Все обсказала как есть, – кивнул Трофим, не обращая внимания на раздавшийся удивленный свист со стороны Ивана.

– Ишь спроворился уже, – выдохнул Лаймыр, скидывая руку Трофима с плеча. – Я-то думал… Ну ладно, сговоримся, воевода. Потерпишь до осени со сватами?

– Сколь надо, терпеть буду… ты уж храни ее для меня, Лаймыр. – Воевода улыбнулся, хлопнул оторопевшего полусотника по плечу и шагнул за ворота усадьбы, навстречу непростому разговору…

– И чего вам надобно? – Резкий голос Лаймыра в точности повторял интонации черемисской речи, прозвучавшей со спины воеводы и полусотника. Они обернулись, не успев подняться на крыльцо дома с вычурными резными столбиками. Перед ними, вытираясь холстиной после ведра воды, опрокинутого на голову и плечи, стоял князь, незримо охраняемый ратниками, расположившимися полукругом. Однако выглядел он при этом как воин, в такой охране не нуждающийся. Черная борода окаймляла скуластое лицо, недовольно взирающее на пришедших гостей.

– Чего вам надобно? – повторил голос Лаймыра вслед за короткой жесткой фразой ветлужского кугуза. – Верность решили мне свою отдать али дань принесли, накопленную за два года?

– Ни то, ни другое, князь, – услышал Иван холодный ответный голос воеводы и коротко поклонился вслед за ним. Тут же полусотника пробила испарина: он неожиданно понял, что в последнее время при нем никто не упоминал имени черемисского кугуза, а сам он его напрочь забыл…

«Да какая, собственно, разница, как его зовут? – в итоге мысленно махнул рукой Иван. – Назовем князем, кугузом… омом, если не обидится на такое название со стороны чужеземцев. Добавить слово «великий» – и милость обеспечена… может статься».

Тем временем воевода настойчиво спросил предводителя ветлужских черемисов, собирается ли тот приглашать их в дом или оставит на пороге на потеху гридням? Тот в ответ криво улыбнулся, но все-таки коротко кивнул и поднялся на крыльцо, запретив идти за собой дернувшейся было охране. Троица вслед за ним протиснулась через узкие сени и вошла в небольшую светлую комнату, освещенную солнечным светом, пробивающимся через окно со вставленным мутноватым стеклом. Однако даже тут мрачное настроение кугуза развеяно не было. Он уселся в кресло, одиноко стоящее на возвышении в углу комнаты, и молчаливо воззрился на стоящих гостей. Не выдержав, Лаймыр что-то произнес внятным и успокаивающим тоном, но тут же в ответ получил удар княжеской длани по подлокотнику и короткую отповедь. Однако после своего внушения кугуз уже обратился к гостям более спокойным голосом:

– Ом сожалеет, что нарушил законы гостеприимства и не встретил вас как подобает, однако мнится ему, что понимаете вы, чем это вызвано. Лишь прибытие суздальских… гостей и требование ими новых поборов вывело его из… равновесия. Вы же… пусть не подданные, но живете все же на его земле.

– Мы принимаем извинения князя, – коротко кивнул воевода, удостоившись смешливого взгляда кугуза, не опровергшего, однако, столь категоричного утверждения.

– И все же желает он узнать повод, приведший вас к нему, – продолжил Лаймыр переводить короткие рубленые слова своего предводителя. – Вам стало тесно на нашей земле? В глубине таежных лесов много места, растите туда… Вы хотите защиты от новгородцев? Становитесь подданными, тогда и получите искомое…

– Мы не хотим от князя невозможного, – начал заводиться воевода, однако прикосновение руки полусотника, которую тот положил ему на плечо, сразу заставило его сбавить тон. – Мы лишь просим… просим кугуза предупредить нас, ежели над нами нависнет угроза… как от новгородцев, так и от кого-либо другого.

– И что я получу взамен? – размеренным тоном произнес князь. – Вы будете мне за это платить? В чем же отличие ваше от других моих подданных? А может, вы будете за меня ратиться? Сызнова спрошу: чем вы будете тогда отличаться от моих воинов?

Молчаливое напряжение сгустилось в комнате. Казалось, скажи сейчас воевода про то, что черемисы за это получат уважение и поддержку его воинов против врагов кугуза, то ситуация разрядится ко всеобщему удовлетворению. Но окружающие понимали, что этим врагом может быть и Суздаль. Готов ли будет воевода поднять своих воинов против недавних братьев по оружию, служащих ростовскому князю? И не слишком ли велика будет цена жизней его воинов за простое предупреждение об опасности? Тем более если опасность эта может исходить и от самих черемисов?

– Мы можем стать твоими союзниками, князь, – чуть помедлив и взглянув кугузу прямо в глаза, ответил воевода переяславских и отяцких мужей. – Тогда мы будем воевать вместе против наших общих врагов и мирить тебя с нашими друзьями. Я… я не знаю, кем будут те или другие, но я обещаю, что приду на помощь, если это будет в моих силах и не нарушит других моих слов. И буду так делать до тех пор, пока ты сам будешь верен своему слову.

– Сказано… честным воином. – Кугуз поднялся и подошел вплотную к воеводе. – И я приму твое слово и дам тебе свое в присутствии многих и многих. Однако ты все равно должен будешь мне заплатить, переяславец… Ты сам ведаешь про дань, требуемую с меня Суздалью, и вполне может быть, что по весне придет не одна сотня… и мне придется отдать им все, что у меня есть, или… или собрать это с кого-либо. Не мыслишь же ты, что я обойду твоих людей, при этом ободрав еще одну шкуру со своего народа? И Ростов, и Булгар… как шакалы, они требуют все больше и больше. Легче всего пойти под кого-то одного навсегда, принять его веру и этим облегчить наше бремя. Но таким поступком я предам свой народ и нашего предка, князя Куркугза, который завещал нам почитать своего верховного бога, Ош Тюн Кугу Юмо, Владыку Вселенной. Сменить своих богов на чужих… это не по мне.

На несколько мгновений в комнате установилась тишина, прерываемая лишь выкриками и стуком деревянных мечей во дворе.

– Слышишь ли? – продолжил кугуз через Лаймыра. – В том случае ежели меж собой хищники не договорятся и нас со всех сторон терзать продолжат, то я приму твою… назовем это помощью.

– Сколько ты собираешь серебра со своих подданных, князь? – выступил вперед Иван, предварительно получив одобрительный кивок своего воеводы.