Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Какие-то огни были слева и сзади, там приземляться явно не стоило. Огни, кстати, какие-то странные — костры, что ли, явно не электрическое освещение. Под ним же была чернота, оставалось только сориентироваться, чтобы не сесть на лес, там можно было поломаться.

Сориентировался он, когда до земли оставалось метров двести, лес выглядел такой темной массой, поле было более светлым, хотя хлеб еще не поспел, убирать было рано. Как управлять парашютом он помнил, самое главное — не делать резких движений, чтобы не погасить купол, это точно так же как управляешь лошадью. Он мягко потянул на себя «вожжи» управляющих строп с правой стороны, и почувствовал, как парашют ему подчиняется.

Первым на поле упал большой мешок, он сгруппировался — и упал в колосья сам. Этот парашют, планирующий — он позволял приземляться намного мягче, чем на обычном круглом парашюте, поскольку можно было перевести падение в движение вперед за счет планирования купола до самого последнего момента. Он так и сделал, земля больно ударила по ногам, он машинально пробежал шаг, второй и грохнулся.

Пару минут он лежал, приходя в себя. Похоже, ничего не сломал — ну и хвала Иезусу. Он был жив, он приземлился — и это было самым главным.

Купол парашюта уже погас, он попытался встать, но что-то потянуло его обратно к земле. Фал! Он и забыл про него. У него был маленький фонарик на снаряжении, но он не рискнул его включать, вполголоса ругаясь, нащупал застежку и отстегнул. Потом медленно, как пьяный встал, чего делать не стоило, осмотрелся.

Приземлился он как нельзя лучше — на поле, засеянное пшеницей, на взгорок. Левее, шагах в ста начинался лес, не перелесок — а именно лес, самый настоящий. Правее, примерно в паре километров — темнело небольшое селение, кое-где светились окна — маленькими маячками в ночи.

Рассиживаться здесь, посреди поля — не стоило.

Первым делом он избавился от привязной системы парашюта, собрал искусственный шелк в охапку и подтащил туда, где лежал контейнер. Потом достал из кармашка монокуляр ночного видения, примитивный но «долгоиграющий», потребляющий совсем немного энергии и включил его. Потом в зеленом мареве начал распаковывать контейнер.

Основой контейнера был большой рюкзак десантника, заранее набитый всем необходимым и чехол с оружием. Чехол был интересный, такой совсем недавно приняли на экспериментальное снабжение — надувной! А что — упаковывают же компьютеры в пленку, в которой есть маленькие, наполненные воздухом пузыри, которые играют роль амортизаторов при ударах и сотрясениях. Вот и тут так же, причем чехол был ровно в три раза легче предшествующей модели.

Первым делом он распаковал оружие самообороны — маленький пистолет-пулемет, сделанный как ни странно тем же конструктором, который сделал и штурмкарабин, и в честь его же названный — КЕДР-4, Конструкция Евгения ДРагунова -4. В отличие от обычного, у этого рукоятка и спусковой крючок были отнесены назад, к горловине магазина, как бы обхватывая ее — и получился пистолет-пулемет по схеме знаменитого североамериканского Инграм [564] в этом мире не было УЗИ — а вот Инграм был куда более распространен и выпускался миллионными тиражами. Во всем мире Инграм был любимым оружием бандитов, поскольку его легко было прятать под одеждой. Еще был распространен австро-венгерский Mp-81 , про который в местах оных говорили что без него macho не macho [565] Это говорили в Мексике. Чтобы было понятнее: мало кто знает, что в нашем мире Мексике в 1918 году произошла социалистическая революция, повстанцы взяли Мехико, прошлялись по нему неделю и мирно ушли. В этом же мире они не ушли, потому что с ними был буревестник революции Троцкий! Ленин был уже убит в Швейцарии Черной Гвардией и Троцкий стал вождем коммунистического Интернационала. Этот переворот открыл в Мексике дорогу к непрекращающейся социальной войне, которая длилась до описываемых времен, оттуда же по всему миру распространялась зараза большевизма. Иногда в этой стране к власти приходили военные — но только для того, чтобы пограбить и потом бежать от очередного переворота или революции. Специфика мексиканской революции заключалась в том, что там революционерами были откровенные бандиты, поддерживаемые большинством населения, этакие Робин Гуды. Помимо революции они занимались разбоем, наркоторговлей, похищениями людей, набегами через границу. Отличительным признаком мексиканского бандита была кожаная летчицкая куртка — это в жару то! Все дело было в том, что под ней можно было прятать Инграм, с момента своего появления ставший таким же символом Мексики, как Кольт-1873 — символом Дикого Запада. До Инграма обычно пользовались Кольтом-1911 с длинными магазинами на 12 и 20 патронов и обрезами помповых ружей 12 калибра, тоже прятали под одеждой . Для того, чтобы уравновесить новый пистолет-пулемет — на стволе был закреплен несъемный глушитель, а под ним — лазерный прицел. Весило все это чудо в снаряженном состоянии примерно два с небольшим килограмма и позволяло уложить все тридцать пуль в цель размером с дверцу машины. Еще лучше был сделанный по классической схеме богемский Скорпион, к которому граф Ежи уже привык за время своих скитаний по взбаламученной Польше — но у спецов-чеченцев Скорпиона не было, и доставить его коллекцию вооружения из расположения седьмой бригады не успели.

Вставив магазин — патрон в патронник он достал заранее по совету чеченцев, и сняв автомат с предохранителя, он положил его рядом и занялся винтовкой. Винтовка при десантировании не пострадала, первым делом он убедился в этом. Разложил приклад, присоединил термооптический прицел, осмотрелся по сторонам — если в лесу или где его ждут — то они выдадут себя, от термооптики почти невозможно укрыться. Но никого не было — мир был представлен в серо-черном цвете, разделенный на четыре куска тонким красным перекрестьем прицела. Для проверки того, не сбился ли прицел, граф Ежи выстрелил и сбил ветку. Потом выключил термооптику — батарейки не вечные, и положил винтовку рядом. Ее он так и закинет на спину в чехле, чтобы не повредить при падении, а автомат у него будет постоянно при себе.

Распределив боеприпасы по разгрузке, он постарался взвалить на плечи тяжеленный рюкзак. Получилось, но не с первого раза, рюкзак был тяжелый. Все-таки он был штаб-офицером Гвардии, а не Командования специальных операций, и такой рюкзак был ему внове.

Пыхтя, сопя, сцепив зубы он все таки оттащил парашют и все ненужное в лес, там саперной лопаткой выкопал яму, небольшую, только чтобы замаскировать, завалил все туда, и засыпал яму землей, а сверху бросил веток и сучьев. Он не знал о том, чтобы спрятать что-то надежно — нужно было аккуратно подрезать верхний слой почвы саперной лопаткой и осторожно вынуть его, куском или кусками, а потом копать. Как выкопал и спрятал — сверху надо было посыпать землей, а потом аккуратно положить обратно вырезанные лопаткой куски дерна. Вынутую же землю нужно было отнести куда подальше и рассыпать, чтобы она не указала противнику место, где было что-то закопано, поэтому у спецназовцев вынутую землю кладут не на землю, а на плащ-палатку или на кусок полиэтилена, который имеет при себе каждый, кто отправляется за линию фронта. Происходило как раз то, что и предсказывал полковник Кордава — граф Ежи не было достаточно подготовлен, чтобы действовать за линией фронта, ни в группе, ни тем более в одиночку. Но сам он этого не знал, и считал что все сделал правильно.