Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Покончив с маскировкой, граф Ежи взглянул на прибор, который он укрепил на руке — гибрид компаса и прибора приема глобальных координат. Первым делом, он должен был выяснить судьбу казачьего лагеря, с которым была потеряна связь, основного в этом секторе. Разведчик уже прошел над этим лагерем, дешифровка снимков показала, что лагерь пуст, а в нем следы сильного боя и есть сгоревшая техника. Но все равно — понять, что произошло, есть ли выжившие казаки, которые могли уйти в леса, могла только наземная разведка. Все то, что было вбухано за последние годы в разведку воздушную и космическую все таки не могло до конца заменить опытного человека на земле, у самого места событий. Снимки могли дать ответ на вопрос «что» и «где» — а вот на вопросы «как» и «почему» ответ мог дать лишь человек.

Граф Ежи инстинктивно выбрал правильный путь — лесом, но не заходя в него далеко и видя дорогу. Все дело было в том, что здесь лес был «пробран» крестьянами, приходившими сюда за валежником, и под ногами ничего не хрустело. Если бы он пошел глубже в лес — то мог бы и заблудиться, несмотря на наличие прибора ориентирования, а по дороге… тут понятно, что могло бы произойти. Идти было очень тяжело, рюкзак он пробовал перед взлетом и сказал, что выдержит — но поднять его на руках это одно, а вот тащить эту тяжесть километр за километром — совсем другое.

Примерно через час он вышел на точку, откуда хорошо было видно одно из сел, до него было метров пятьсот. Просто ради любопытства решил посмотреть, тем более что дальше тепловизор и не брал. Выйдя к самому краю леса, он обвязал ствол дерева лентой, какую взял с собой, с лентой было что-то типа небольшого крючка. Вот на этот крючок он и положил ствол снайперской винтовки, приложив приклад к плечу. Так было принято охотиться в Европе, если не с загона, а со стационарных позиций, теоретически это было неправильно, потому что при стрельбе ствол должен быть полностью свободен, иначе СТП, среднюю точку попадания «поведет» — но он не собирался стрелять. Он собирался просто посмотреть.

А посмотреть было на что.

Прежде всего он обратил внимание на большой гурт сена рядом с селением, и ему он показался странным — он не так хорошо знал крестьянскую жизнь, но полагал, что сложенное на зиму сено должно складываться так, чтобы гурт был выше и уже. Несколько минут напряженного рассматривания подтвердили его опасения — под сеном скрывалась бронетехника! Он не смог понять, какая именно, но там ее было от четырех до шести единиц. Откуда она взялась — было непонятно.

Село было живо, и даже очень. Термооптический прибор давал хорошую картинку, и почти сразу он выяснил, что на обоих концах села есть что-то вроде постов. На одном постовой дрых, сидя на открытом воздухе в чем-то напоминающем кресло, еще один постовой находился наподалеку в кустах… с паненкой, в общем. На другом конце села пост представлял собой казачий БТР, стоящий открыто, был ли там кто в машине — непонятно, по крайней мере у открыто стоящего пулемета никого не было.

В селе, несмотря на ночь — где-то горели фонари, где-то был народ. В одном месте на открытом воздухе несколько человек отдавали должное местной зубровке или самогону, еще в одном пан отдавал должное своей паненке. Еще одна парочка занималась делом у небольшой речушки, на окраине села.

И все это было бы хорошо, если бы не три сгоревших здания, сгоревшая ратуша, пулеметное гнездо на колокольне костела и танк, самый настоящий танк, явно устаревший но в опытных руках нарезная пятидюймовка способна на многое. Он был замаскирован под открытым навесом, под которым раньше хранили сено для скота — так чтобы не видно было с воздуха. Его тоже попытались завалить сеном и завесить маскировочной сетью — но не так тщательно, как на околице. Понадеялись на крышу навеса.

То есть — в селе квартирует воинская часть с несколькими единицами бронетехники. Кто против — тех скорее всего давно убили или изгнали, но остальные очень даже за, судя по виденным сценам.

Интересно, что они будут делать дальше?

Отвязав эластичную ленту от дерева, граф Ежи убрал винтовку и продолжил путь.

К утру он вышел на сербскую деревню — это было совсем рядом от первого пункта его назначения, от полевого лагеря казаков. Сербская деревня привлекла его двумя обстоятельствами. Во-первых — постройкой, она была построена так, чтобы дома образовывали сплошную линию обороны. Во-вторых, жутким состоянием деревни.

Уже было достаточно светло и термооптический прицел можно было не использовать, поэтому он его снял и убрал. Оптический же прицел с просветленными линзами в предрассветном сумраке дал такую страшную картину, что граф Ежи предпочел бы того не видеть.

В деревне шел бой и бой страшный. Стены — в проломах, явно от крупнокалиберного пулемета, а какие-то — и от чего похуже. Все стены буквально исхлестаны очередями, живого места не от оспин, меток от пуль. Все дома сожжены, летают, каркают вороны. Трупы, неприбранные — какие-то просто втоптаны в грязь, какие-то висят на столбах, превращенных в виселицы.

Каркают вороны, их просто море. Черные вестницы смерти.

Бойня…

Граф Ежи опустил винтовку, закрыл глаза.

Он был поляком, и поэтому был против того, чтобы на польской земле жили переселенные сюда сербы. Он знал, откуда взялась земля, на которой поселили сербов — ее отняли у поляков за рокоши. Но он знал и другое. Во-первых — многих из тех, кого взяли за рокоши не посадили в тюрьму — а выселили на Урал и в Сибирь, и даже дали землю и подъемные. Согласитесь, более чем мягкое наказание за злоумышления против престола и вооруженный мятеж. Каждый раз после рокоша вешали — но количество повешенных исчислялось максимум сотней человек, большей частью наказанием была именно высылка в другие края. Сербам эту землю давали бесплатно, и они здесь жили, это была польская земля — но все равно это не основание для того, чтобы устроить здесь геноцид.

А это был именно геноцид. Этническая чистка. Целое село расстреляли и сожгли. И за такое, по совести, ответственность должна быть, и ответственность куда суровее, чем высылка в другие края. Государство не начинается с открытых дверей тюрем и геноцида, вырезания всех, кто не такой как ты. Если сербы ходят в православную церковь, а не в костел — это не основание для того, чтобы убить священника и поджечь церковь, а тут именно это и сделали.

Немного придя в себя, граф Ежи достал флягу, сделал пару глотков воды, потом разжевал и проглотил несколько питательных таблеток, не бог весь что и обед не заменяют, пусть и сухпайком — но голод утоляют.

Ему было стыдно за свой народ [566] В нашем мире примерно то же самое сказал маршал Юзеф Пилсудский .