Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Того, что это не североамериканский капитал скупит Россию, а русский скупит все в Северной Америке — Мисли ничуть не боялся. В вопросах спекуляций русские были наивны и беспомощны и один североамериканский рейдер, скупающий предприятия, чтобы расчленить и продать по частям, или для того чтобы добраться до пакета ценных бумаг в пенсионном фонде предприятия, стоил всех русских спекулянтов вместе взятых.

За несколько дней Министерство безопасности Родины произвело ревизию британских планов и составило список того, что можно сдать русским в расчете на ответную любезность и сближение, и то чего сдавать ни в коем случае нельзя. Сдать — первый, «восточный» этап интриги, уже идущий вразнос, он сейчас мог уподобиться гире на ногах пловца, и его следовало отстегнуть, чтобы он их не утопил. Тем более, что события решительно вышли из-под контроля САСШ и развивались по неведомым, подготовленным британцами траекториям, которые Британия раскрывать отнюдь не собиралось. А вот планы демократических реформ, то, что стало известно от британцев, и то, что наработали сами североамериканцы, следовало не только сохранить и не сдавать русским — но и всемерно развивать. Следовало оставить в тайне и план расчленения самой России — на него были завязаны люди в самой России, которых следовало сохранить и перекупить, просто немного переориентировать. Самое главное было на первом этапе — втереться к русским в доверие, а для этого можно было чем-то и пожертвовать.

— Полагаю, Российская Империя не собирается применять в ближайшее время ядерное оружие против кого бы то ни было — сказал я, раздумывая, что все это значит — значение имеет только ваше обещание не предпринимать подобное. Восточные проблемы мы решим при помощи обычных вооружений.

— Британцы могут затеять двойную провокацию. Вам не кажется, что история с ядерным зарядом это один из ходов провокации?

— Кажется. Но достаточно ли его?

— Просто угрозы — недостаточно. Но если заряд взорвется — будет более чем достаточно. После событий годичной давности североамериканцы потребуют возмездия. На врага, которого покажут, обрушится вся мощь нашего гнева, мы просто ничего не сможем сделать.

— Вы же, по сути, глава государства.

Господи, как мешает эта дрянная, пахнущая резиной штука! Не видно глаз собеседника, а микрофон и провода искажают интонацию.

— У нас глава государства один — это народ. Если мы ничего не предпримем в ответ — это будет означать провал на выборах, к власти придут популисты, и они-то уж точно натворят дел.

И кто-то говорит, что демократия — это хорошо, это благо.

— В таком случае, сэр — я решил перейти в наступление — вы можете предпринять несколько поступков, которые сведут к минимуму риски.

— Какие?

— Первое — убрать из объединенной эскадры ваши суда. Второй — оказать всю возможную помощь в поиске устройства. Сэр, я уверен, что оно существует, это не миф.

— Первое — я могу только пообещать, что североамериканские суда не предпримут враждебных действий против Российской Империи. Второе — человек, которого вы столь эффектно задержали, и который привез вас сюда, будет связующим звеном вашей группы со мной. Все ресурсы, какие есть в распоряжении Североамериканских соединенных штатов, вы получите.

— Сэр, по первому вопросу — этого мало. Мы не можем полагаться на обещания, когда чужие корабли находятся у наших берегов.

Мисли немного подумал.

— Большего я сделать не смогу. В конце концов, у нас есть долгосрочные договоренности, и мы не можем демонстративно их рвать. Но я могу пообещать, что мы открыто переподчиним наши корабли командованию Седьмого флота. Это вас устроит?

— Сэр, я не могу дать ответ на этот вопрос. Устроит или нет — это должен решать Главморштаб…

— Хорошо, хорошо… Я пошел вам на любезность, могу я рассчитывать на ответную?

— Какую именно?

— Мы о ней говорили. Передать все это новому Императору. Если вы сможете договориться о встрече на нейтральной территории, это будет вообще прекрасно.

Додавить?

— Сэр, я передам сказанное Вами в Санкт Петербург, но прошу учесть, что это только слова. Учитывая напряженную обстановку, их могут расценить как провокацию.

— Так что же вы от меня хотите!?

— Спокойно, сэр. Мы хотим некие документы. Записи. Что-то, что связано с британской разведкой, с ее предложениями вам — я не поверю, если вы скажете, что у вас ничего нет. Такие вещи всегда записываются. Я уверен, что и нашу встречу, вы тоже записываете.

— Хотите верьте, хотите нет — сказал вице-президент — но запись не ведется. Большая часть утечек информации случается тогда, когда люди записывают что-то для себя, а потом все это попадает не в те руки.

Да, как в Минюсте. Это же надо было придумать — установить во всех кабинетах, где проводятся встречи, опросы и допросы микрофоны, подключенные к системе автоматического протоколирования! Вот с этих микрофонов беседа наша и ушла не в те уши. Напрямую.

— Верю. Так как расчет документов?

Мисли выдержал паузу, скорее всего наигранную.

— Дункан передаст. На пороге вашего посольства. Не в те руки они попасть не должны.

— Будьте спокойны, сэр, они попадут только в руки дипкурьера. И через день окажутся в Санкт Петербурге.

— Я вынужден верить вам на слово?

— Равно как и я — вам.

Мисли замолчал, видимо что-то обдумывая.

— Сэр…

— Да?

— Один вопрос.

— Отвечу, если смогу.

— Думаю, сможете. Что делал человек, представляющийся как Дункан Тигер в доме адвоката Михельсона? Какого черта он там искал?

— Какого черта… Думаю, мистер Тигер, как вы его называете, сам ответит на этот вопрос. Если вы его спросите, и если он сочтет нужным ответить.

Вице-президент стал стаскивать с себя эту чертовую душегубку, лицо его было красное и распаренное, я наверное выглядел не лучше.

Мы вышли из машины, Мисли отошел куда-то с Тигером и о чем то с ним разговаривал минут десять — хорошо, что не через эту душегубную штуку, которую я уже успел окрестить «секс в эпицентре». Потом они вместе направились к машине, Мисли сам открыл багажник Кадиллака, достал оттуда небольшой стальной кейс и передал его Дункану, тот закрепил его на запястье стальным тросом с замком. Знакомая штука — сильный рывок и в чемоданчике включается механизм самоуничтожения.

Потом Мисли сел в машину и Кадиллак начал отъезжать назад, светя фарами. Я предположил, что делать здесь больше нечего и направился к Субурбану.

— Ты куда? — окликнул меня Дункан.

— У нас здесь есть еще дела?

— Нет. Но поедем мы на моей машине.

Субурбан Секретной службы тоже дал задний ход, я машинально запомнил номера обоих машин…