Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Оказалось, что у Дункана Тигера машина стоит в этом же гараже, только этажом выше. Когда мы подошли к ней — тоже Шевроле, только Тахо и без красно-синих фонарей под решеткой радиатора — я заметил, что на машине, на кузове, на стеклах лежал тонкий слой пыли.

— Держишь ее здесь во время командировок?

— А вы наблюдательны… — констатировал Дункан, машина пиликнула, приветствуя его, мигнула фарами — ближайший гараж от места службы, где можно оставить машину. Владелец дает нашему брату скидку, если оставляем надолго.

— Здесь умеют делать бизнес…

— Еще бы…

Дункан начал осторожно подавать своего мастодонта назад.

— К посольству?

— К нему самому. Только сначала поговорим.

Словно отзываясь на мои слова, недовольно заверещал парктроник.

— О чем?

— Об адвокате Борухе Михельсоне.

— О ком?

— Не прикидывайтесь. Человек, с которым я только что говорил, дал добро на то, чтобы допустить меня в святая святых.

Тигер покачал головой.

— Сэр, он сказал не это.

— Смысл этот. Пора открыть карты. Иначе — дальше не играем.

Автомобиль покатился к серпантину, несмотря на скверное освещение Дункан Тигер не зажигал фар.

— Михельсон кое-что знал. Должен был знать.

— Что именно?

— Данные о некоторых фирмах, которые мы не можем запросить официально. Оффшоры. Знаете что это такое?

— Да. Но давай с самого начала. Какой интерес имеет североамериканская разведслужба к оффшорам, и что она хотела найти?

— Об этом лучше расскажет другой человек.

— Кто именно?

— Тот, кто знает эту ситуацию от начала и до конца. Думаю, вы проголодались…

— Это так.

— В таком случае — я знаю место, где нас накормят и не возьмут за это излишних денег…

Вообще то, лучше было бы сразу ехать в посольство, тем более с тем чемоданчиком, что был у Тигера. Но есть я и в самом деле хотел.

Местом этим оказался отель Уотергейт, здоровая бетонно-стеклянная махина на побережье Потомака. Ресторан назывался «600» и считался одним из лучших мест Вашингтона, где можно было пообедать, и возможно встретить при этом весьма примечательных личностей.

По моему разумению в таких местах нужно заранее заказывать столик — однако же, нас пустили без проблем. А вот дальнейшее оказалось сюрпризом — за одним из столиков в глубине зала, рядом со стеной сидел человек по имени Джеффри Пикеринг. Бывший посол Североамериканских соединенных штатов при дворе покойного шахиншаха Мохаммеда. Выглядел он в своей родной «среде обитания», так сказать не в пример лучше, чем в Тегеране — никакого пепла на пиджаке, великолепно подобранный в тон галстук. Я, признаться, выглядел намного хуже после всех перипетий…

— Рад вас видеть… — мистер Пикеринг приподнялся со своего стула, мою руку пожал двумя руками, как принято на Востоке — не ожидал вас увидеть так скоро…

— Да… последний раз мы виделись не при самых лучших обстоятельствах.

Дункан осмотрелся по сторонам.

— Пойду, выясню, что там с официантом…

Когда майор ушел, я испытующе посмотрел на Пикеринга.

— Мне казалось, что вы голосуете за демократов.

Бывший посол махнул рукой.

— Пустое… Вам не кажется, что разделение на демократов и республиканцев потеряло всяческий смысл? Я недавно узнал о том, что за двадцатый век партийное распределение по штатам поменялось более чем на восемьдесят процентов, то есть четыре пятых населения страны в корне изменили политические предпочтения. И программы тоже сблизились — и предпоследний президент, и последний использовали центристскую программу. Сейчас речь идет только о том, есть ли у тебя достаточно мужества открыть глаза и осмотреться — или ты предпочитаешь жить в темноте.

— В темноте уютнее.

— Да, но дело не в этом. В университете я был леваком, даже Троцкого почитывал. Сейчас я остаюсь левым, но уже не леваком. И с удивлением вижу, что и левые и правые — говорят об одном и том же, только разными словами. Разве не забавно?

Я улыбнулся.

— Забавно? — испытующе посмотрел на меня Пикеринг.

— Мне только что вспомнилось определение неоконсерватора. Сказать?

— Давайте.

— Неоконсерватор — это либерал, которого реальность схватила за глотку. Вы уверены, что находитесь по ту сторону баррикад?

— Уверен. Просто мы трезво смотрим на вещи, и понимаем — где друзья, а где враги.

— И где же находятся ваши враги?

— За океаном. Но не там, где мы их привыкли искать. Наши враги — на небольшом острове, который вообразил, что в его власти руководить всем миром.

— Интересно…

Вернулся майор Тигер, следом шел официант. Заказали table d’hote [725] Дежурное блюдо. , потому что времени сидеть и ждать — не было.

— Мистер Воронцов интересуется причинами нашего интереса к мистеру Михельсону — сказал негромко Тигер, обращаясь к Пикерингу.

— Разумно… — Пикеринг утвердительно кивнул головой — я бы тоже задал подобный вопрос. Интерес наш заключается в том, что мы подозреваем его в прямой причастности к контрабандным поставкам запрещенных технологий и материалов, в том числе ядерных, в третьи страны. Он финансирует и организовывает нелегальные сделки, обслуживая их, прежде всего с финансовой и юридической точек зрения. Мы так полагаем, что он имеет прямое касательство к факту ввоза в нашу страну известных вам изделий.

Я недоуменно посмотрел на Пикеринга.

— То есть… вы знаете об этом?

— Да, знаем. А вы считаете, что североамериканское посольство в Тегеране ни черта не делало?

— Тогда почему же вы не предотвратили это?

— По нескольким причинам. Они очень хитро поступили — использовали канал, который в свое время использовали мы сами. Например, для определенных поставок во Францию в обход международных договоренностей [726] Напомню, что Франция находится на территории нынешнего Алжира. . Мы не может официально вести расследование, потому что всплывут на поверхность и наши ранние дела.

— А неофициально?

— А неофициально, господин Воронцов — задать господину Михельсону парочку вопросов помешали вы. Вы знаете, где сейчас Михельсон?

— Нет.

— На Кайманах.

Так и есть… Каймановы острова. Оффшор, рай для всяких дельцов, банков больше чем в Швейцарии. Британская территория.

— Так что вы нам здорово помешали, очень здорово помешали…

Извиняться было глупо…

— Господин Пикеринг, я приведу вам строку из Библии — путь же беззаконных как тьма, они не знают, обо что споткнутся. Подходит к нашей ситуации, не правда ли? Я слушаю.

— Михельсон был финансовым центром, они решили использовать его, чтобы дополнительно подставить нас. Те, кто этим занимался до нас — ничего не имели против этого, почему-то часть североамериканцев искренне считают британцев друзьями только потому, что мы говорим на одном языке. Известному вам лицу, ныне покойному — нужен был обогащенный уран, он добывался в Афганистане, но просто так украсть его было невозможно. В конце концов, это частное предприятие, там есть учет и контроль и за свой товар они в любом случае хотели получить деньги. Тем более — если этот товар шел в виде желтого кека [727] Желтый кек — исходный, природный уран, в афганском желтом кеке содержится чрезвычайно большое количество урана-235. Таблетки окиси-закиси урана — стандартный биржевой товар, топливо для ядерных реакторов. — а не таблеток окиси-закиси урана. Михельсон создал несколько компаний, одну в Швейцарии, три на Британских Виргинских островах, одну на Кайманах, опять-таки британских. Желтый кек закупался на несуществующий обогатительный комплекс в САСШ, на самом же деле он оказывался в Иране. Финансировал Михельсон, в его руках содержалось такое количество денежных потоков, грязных, чистых — что найти финансирование для любого, самого грязного предприятия ему не составляло никакого труда. Мы знали о том, что под прикрытием Атомстройэкспорта работает комплекс по обогащению урана до оружейного качества. У них не было возможности получить плутоний — но уран они обогащали. Кстати — если вы по-прежнему хотите найти вашу супругу — поищите ее как раз там, где находится город под названием Екатеринбург-1000…