Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Вторую путевку в жизнь ему тоже дал сержант, сержант, который занимался стрелковой подготовкой. В ВВС главным оружием являются ракеты и бомбы, к стрелковому оружию относятся пренебрежительно, и почти не закупают его. Но поскольку оружие все же нужно, и охране авиабаз, и самим летчикам, на случай если собьют — ВВС получают из армии вышедшие из строя винтовки, и лучшие в мире авиационные техники в своих мастерских разбирают их. То, что уже не восстановить утилизируют, а то, что еще годно — используют, собирая из нескольких винтовок одну. Таким образом, собранные из нескольких винтовки носят свое название GAU-5, точно таким же шифром обозначаются все используемые ВВС авиационные пулеметы и пушки. Вот, на тренировке по использованию стрелкового оружия их вывели к освобожденному от самолета капониру, сержант принес две такие винтовки и они по очереди выходили на огневой рубеж и дырявили прицепленные к земляной обвалке капонира мишени, отпечатанные утром на принтере. Он стрелял, казалось бы, точно так же, как и другие, выпустил двадцать патронов одиночными и короткими очередями, и даже не смотрел на результаты — но сержант, сняв мишень, чему-то удивился, и после стрельб оставил его и двоих парней и заставил их выпустить еще несколько магазинов. А через несколько дней Глен уже занимал место в самолете, летящем на Херлберт-филд, базу ВВС, служащую центром подготовки и основным местом базирования сил особого назначения ВВС САСШ.

Сейчас техник-сержант первого класса Глен Салливан был вооружен, конечно же, не старой GAU-5, которая у него и у коллег вызывала лишь усмешку. В руках у него был карабин SR-25K, Найт-Стоунер, который ВВС закупали без конкурса на гражданском рынке. Короткий и удобный карабин, он использовал патроны калибра Винчестер-308 и стрелял очень точно, а его конструкция позволяла при необходимости быстро сменить upper [755] Upper — термин американских стрелков. Американские карабины серии М16/М4 при разборке делятся на две части, причем эти части взаимозаменяемы. Upper — это ствольная коробка винтовки с цевьем, стволом и прицелом. Она заменяется в сборе и поэтому пристрелка не сбивается. на более длинный — или использовать короткий для ближнего боя. Сейчас он поставил короткий upper, потому что ему его хватало на дистанциях до пятисот метров, и ситуация была такова, что мог быть ближний бой в ограниченном пространстве, между этими проклятыми контейнерами. Все как в проклятом киллхаусе [756] Киллхаус, дом убийств. Применяется для подготовки спецназа, дом, где бетонные стены и легкие перегородки, чтобы, переставляя их, изменять обстановку. В киллхаусе отрабатывается ближний бой. , только киллхаус этот был для великана, не меньше…

Еще раз оглядевшись, техник-сержант пробежал несколько метров — и в этот момент, проклятый кран, который он и присмотрел себе в качестве позиции — поехал. Выругавшись, он успел схватиться за поручни лестницы, подтянулся, полез наверх, держа наготове автоматический пистолет с глушителем.

Крановщик — лысый, опытный реднек, растящий троих детей и почти выплативший банку за дом — услышал, что на площадке перед застекленной кабиной кто-то возится.

— Какого черта…

Он повернулся и обомлел — черное, как из ада лицо и едва не светящиеся в темноте белки глаз. И оружие.

— Э…

— Кран — вперед до упора! — сказал неизвестный на хорошем английском — быстро!

Пораженный крановщик сделал то, что он делал несколько миллионов в раз в жизни — двинул ручку и кран медленно и плавно покатился вперед по рельсам, пока не стукнулся об ограничитель.

— Э… Вы…

— Пошел вон отсюда!

Крановщика долго уговаривать не пришлось — с опаской протиснувшись мимо вооруженного неизвестного, он не спустился — слетел вниз по лесенкам и бросился бежать со всех ног.

Оставшись в одиночестве, Салливан огляделся. Он был не таким идиотом, чтобы занимать позицию в кабине крановщика — это первое, что проверит вражеский снайпер, когда будет искать его. Оглядевшись, он увидел приваренные к телу крана скобы — они использовались ремонтниками — и полез по ним.

Налег он на самом верху, на перемычке крана, на всякий случай — как раз над контейнером, чтобы при обстреле спрыгнуть туда. Прицепил себя страховкой — веревкой со стальным сердечником, развернул и набросил на себя сеть наподобие рыбачьей — чтобы скрыть очертания человеческого тела, превратившись в темную бесформенную груду. Поправил гарнитуру микрофона.

— Оверлорд, я три-один как принимаешь?

— Принимаю чисто и громко.

— Занял позицию, противника не наблюдаю. Предлагаю погасить свет.

— Три-один положительно. Всем группам — готовность, после того как погаснет свет — применить приборы ночного видения.

У всех у них были ПНВ, приборы ночного видения, у кого-то в виде прицелов, у кого-то в виде мококуляров на касках. Самолеты и вертолеты падают в тылу врага и ночью, а если и днем — то спасательные операции все равно лучше проводить ночью, и потому большую часть тренировок спецназ ВВС проводил именно ночью. В оптическом прицеле свет был совершенно невыносим для глаза, поэтому техник-сержант навел винтовку на прожектор лишь приблизительно и дважды нажал на спуск. Прожектор погас. Второй прожектор был на большом столбе… проклятый свет, как на футбольном матче. Он прицелился… аж глаз заслезился, привычно дожал спуск, винтовка кашлянула… свет погас, и в этот момент где-то впереди загремели выстрелы…

А вот нам «гашение огней» обошлось дорого.

Мы уже взяли их… просто мы их ждали, а они нас нет, потеряли бдительность. Они выскочили буквально на нас, и у них были винтовки, но они не были готовы. Просто я увидел их в одном из проходов, они бежали, направляясь в сторону дороги — и я выскочил из-за контейнера и заорал по-русски «Стоять!».

Они оба замерли — просекли что происходит, и что просто так говорящий по-русски человек здесь не окажется.

Два сорокафутовых контейнера, восемьдесят футов, это двадцать четыре метра. Многовато для незнакомого, только что купленного пистолета — но все равно. Светил прожектор, безжалостно светил — и они и контейнеры отбрасывали на землю длинные тени. Черные полосы тьмы перемежались отвоеванным у нее слепящим светом пространством.

— Бросить оружие! На землю.

Они не пошевелились.

И тут, с каким-то хлопком свет погас…

Первым делом, инстинктивно, я выстрелил, понимая, что все то, что только что шло великолепно, вдруг превратилось в полное дерьмо — и едва успел убраться от града пуль, ударивших по контейнерам. Если бы хоть один из них стоял ко мне лицом, а не спиной, если бы ему не пришлось оборачиваться — скорее всего, он бы в меня попал.