Василий Сахаров - Булавин 1-2(СИ)

Кара-Чурин стал каганом и, окинув оком свое государство, понял, что, победив, он проиграл. Воины, на которых он мог положиться в битвах, погибли. Молодняк еще не подрос, а без верной и грозной силы воинов-бури ему не выстоять. Так оно и случилось. В этом году вспыхнуло восстание давно покоренного племени телесцев, и они наголову разгромили верного ему Нили-хана. К ним присоединяются другие народы, и среди них главные, татабы. Границы открыты, иноземцы посылают восставшим помощь деньгами и бойцами, и всех кто принадлежит к славному царскому роду Ашина, убивают. И даже если каганат выстоит, то никогда уже не станет прежним, а значит, он, Кара-Чурин Тюрк потерпел поражение, и ничего не изменить, так как смерть близка, и ее осторожные шаги уже слышны ему.

- Кхм

За кошмой, закрывающей вход, прерывая размышления хана, раздался предупредительный звук, и хан, перестав пить кумыс, спросил:

- Кто там?

- Это я, повелитель. - В юрту просунулась светловолосая и голубоглазая голова, с лицом испещренным шрамами, принадлежащая командиру гвардейцев джабгу Шету Ирбису. - Прибыл гонец от горы Актаг.

Священная гора Актаг, ставка кагана всех тюрок, место, где решались наиболее важные вопросы в жизни каганата, и до недавнего времени, постоянное местопребывание Кара-Чурина. Бывший каган взмахнул рукой, и устало произнес:

- Зови гонца.

В юрту вошел запыленный дальней дорогой гонец, средних лет скуластый бритоголовый мужчина, в обычной степной одежде, стеганом халате с кожаным ремнем-опояской. Позади него встали два гвардейца, как на подбор, стройные и высокорослые, братья Иннай и Шибир, дальние родичи хана по клану. Гонец рухнул на войлок и, стоя на коленях, начал:

- Великий хан Кара-Чурин Тюрк, я всего лишь голос курултая, и говорю не свои слова. Не вели меня казнить.

- Говори, - хан милостиво опустил голову. - Мы блюдем старые обычаи, которые наши предки некогда принесли в эти дикие степи.

- На горе Актаг прошел курултай, на котором было решено, что ты не настоящий каган. Тебе отказано во власти всеми присутствующими на курултае князьями, тарханами, вождями, ханами, шадами и этельберами. Новым каганом выбран Жангар, вернувшийся из изгнания с сильным китайским войском. Для того чтобы покинуть владения каганата сроку тебе неделя, а иначе, смерть. Однако ты можешь остаться на месте, если отдашь на общее хранение представителей всех племен свои родовые реликвии и признаешь власть твоего родича Жангара, который будет править степью под покровительством великого китайского императора.

Гонец приник к войлоку и, не поднимая взгляда, ожидал своей участи и ответа. Как говорится, обычай обычаем, но за дурные вести, не смотря на обещание, Кара-Чурин мог запросто приказать своим гвардейцам переломить гонцу позвоночник. Однако хан только громко рассмеялся.

- Ты можешь идти, гонец, - успокоившись, произнес хан. - И передай предателю своего народа Жангару, что он не получит ничего. И, еще скажи, что он недолго будет править, и смерть его будет страшна. Я знаю это, ибо вижу его судьбу.

Гонца увели, гвардейцы вышли, а хан, снова задумался, принял какое-то непростое для себя решение, поморщился и выкрикнул:

- Шету!

- Да, мой хан.

В юрту вновь проникла голова командира бури.

- Позови шамана Кубрата, моего сына Колюг-Сибира и сам приходи. Я оглашу мою волю.

- Повелитель, - Шету прижал ладонь правой руки к сердцу и поклонился. - Твой сын Колюг-Сибир покинул ставку.

- Давно?

- В полдень.

- Куда он направился?

- На Алтай, к племенам дулу, родственникам его матери. Он желает собрать армию и разгромить Жангара.

- Дурак. Предателя разбить можно, а на троне усидеть, пожалуй, что и нет. Зови шамана.

Через некоторое время, мудрый шаман Кубрат, совершенно седой сгорбленный человек, про которого говорили, что ему более трехсот лет, появился на зов своего хана и, ни слова не говоря, сел напротив него. Рядом примостился Шету Ирбис. Больше никого не ждали, и старый хан изрек:

- Я принял решение о том, что мне пора умереть.

- Кхе-кхе, - закашлялся шаман.

- Как же так!? - вскочил гвардеец. - Неужели хан говорит о самоубийстве?

- Молчать! - прикрикнул Кара-Чурин. - Самоубийства не будет. Я хочу, чтобы Кубрат провел обряд, после которого моя душа вселится в созданный им амулет. И так я обрету великую ведовскую силу, смогу жить вечно и помогать своим детям и внукам даже после смерти. Ведь ты сможешь провести такой обряд, Кубрат?

Хан посмотрел на шамана, а тот, полуприкрыв веки глаз, подумал, и сказал:

- Да, повелитель. Это возможно, но это займет какое-то времени, а враги уже через неделю будут здесь. И даже когда амулет будет готов, то ты сможешь вернуться в мир живых только через несколько десятков лет, и единственное, что тебя сможет разбудить ото сна, это кровь твоего потомка.

- Шаман, что значит тридцать или сорок лет, по сравнению с вечностью? Это мгновение, а потомков у меня много, около сорока душ от семнадцати жен, и половина из них это сыновья. Надеюсь, всегда найдется кто-то из внуков и правнуков, кто не пожалеет своей крови для деда.

- Что же, если твое решение, хан, окончательное, то я готов. Только...

- Говори, что тебе нужно. Может быть золото, драгоценности, женщины или что-то иное?

- Родовые реликвии вашего рода, мой хан. Это сильные артефакты, с которых я возьму по крупинке металла. Затем, кузнецы отольют из этого амулет, а уже я перенесу в него вашу душу и разум.

- Это возможно. Начинай, Кубрат.

Старый шаман покинул юрту, и в ней остались только хан и джабгу Шету Ирбис. Они оба молчали и первым, тишину нарушил гвардеец:

- Зачем ты это делаешь, повелитель?

Хан отхлебнул кумыса и ответил:

- Мне осталось жить всего несколько месяцев. Ты знаешь, Шету, что я ведун. Сила предков живет во мне, в тебе и в других наших сородичах, и я знаю час своей смерти. Однако многое в жизни осталось не сделанным, а среди всех моих многочисленных детей, я не вижу достойного преемника, которому могу передать все свои знания и немалую силу.

Гвардеец мотнул головой, принял слова хана как данность, и спросил:

- Что нам делать после твоей смерти?

- Это будет не смерть, а переселение души и разума.

- Для меня это не важно, все равно я не застану твоего возвращения, мой хан. Поэтому я и спрашиваю, что нам делать дальше?

- Возьмешь амулет, родовые реликвии, моих самых молодых потомков, и уходи на запад. На Итиль, Дон, Кавказ или еще дальше, в страну антов. Туда, где живут наши сородичи. Придет срок, и мои праправнуки вернутся обратно в родные края, а пока, мы не можем удержать все пространство Великой Степи, и не в состоянии воздать сторицей нашим врагам и предателям своего племени.

- Я все сделаю, как ты приказал, повелитель.