Василий Сахаров - Булавин 1-2(СИ)

Два часа я гулял по степи и, в конце концов, так и не определившись, чем же мне себя занять и к чему приложить свои силы, вернулся в Черкасск, который продолжал активно перестраиваться. Во дворе Лоскута почистил коня, поставил его под летний навес, и тут ко мне ватажники подходят, все пятеро. Я вижу, что намечается серьезный разговор и чую их напряжение. Парни волнуются, а я, уже понимая, что они хотят сказать, нет. Поэтому присаживаюсь на свежескошенную рано утром в лимане свежую траву, которую работники для лошадей привезли, и спрашиваю:

- О чем разговор будет, други?

Ватажники расселись полукругом, и вперед выступил Иван Черкес. Он оглянулся на своих товарищей и сказал:

- Никифор, ты наш командир, и все решаешь сам, но есть вопрос и мы хотим получить на него ответ.

- Говори.

- Скоро казаки на Астрахань двинутся и нам надо знать, идем мы в поход или здесь остаемся?

Посмотрел я на парней и подумал о том, что наши мысли движутся в одном направлении. Судя по выражению лиц, ватажники хотят сходить в Персию, и если я им скажу, что мы в поход не идем, они останутся со мной, и возражений не последует, но все равно будут думать о далеких сказочных странах, где текут молочные реки, а золото как булыжники под ногами валяется.

- Что подвигов захотелось? - спросил я Черкеса. - Не навоевались еще?

- Так ведь, одно дело с православными резаться, которые нам свои, а другое дело басурман бить.

Еще раз, оглядев ватажников, я принял окончательное решение и сказал:

- Тогда вот вам мое слово - мы идем на юг.

Парни заулыбались, и тут раздался голос отца, который неожиданно вышел из-за летнего навеса и появился рядом с нами:

- Куда это ты собрался!?

Тон, каким это было сказано, говорил о тот, что батя в ярости, и я не понимал почему.

Вскочив с травы, я посмотрел на него. Кондрат стоял, чуть набычившись, лицо красное и гневное, а глаза спокойные. Так, чтобы никто не видел, он подмигнул мне и, посмотрев ему за спину, я увидел полковника Лоскута и нескольких донских старшин, которые мечтали о возвращение к старым законам, Казанкин, Соколов, Юдушкин и Турченин, знакомые все лица.

"Ясно, батя и Троян что-то задумали, а я в их задумку как игровой элемент вошел. Ну, хорошо, пойду на поводу у старших".

- Батька, мы в поход на Персию собрались, на море Хвалынское пойдем, шарпальничать станем и с басурманами драться.

- Мал еще против персов ходить. Молоко на губах пока не обсохло. Дома останешься.

- А вот и нет, - увидев в глазах отца молчаливое одобрение, не согласился я. - Первая кровь на мне есть, так что могу и сам пойти.

- Ах, так! Да я тебя!

Кондрат вынул нагайку, которая у него была приторочена за кушаком со стороны спины, и попытался меня ударить. Но я отскочил в сторону, а к нему подскочил Лоскут, который на показ закричал:

- Успокойся атаман! Ну, неслух сын, так все мы такими были.

- Ладно, - бросил батя и, спрятав нагайку обратно за кушак, повернулся к старшинам, которые очень внимательно смотрели за всем происходящим, и кивнул им в сторону ворот: - Пошли атаманы-молодцы, обговорим дела наши.

Войсковой атаман и старожилы покинули двор, мои парни отошли в сторону, и я спросил Лоскута:

- Троян, что это было?

- Война с Россией окончилась, и теперь старшины в атамане слабость ищут. Вот мы и решили тебя на первый план выставить. Показать раздор между отцом и сыном, и этим самым отвлечь их на время.

- А откуда знали, что все так сложится?

- Ватажники твои уже третий день про поход рассуждают, и подтолкнуть их на то, чтобы они именно сегодня к тебе с этим вопросом подошли, было проще простого.

- Понятно. А про то, что я в Черкасск въехал, караул доложил?

- Верно.

- Могли бы, и предупредить.

- А чего предупреждать? И так все хорошо сложилось.

- И что теперь?

Лоскут посмотрел по сторонам, ухмыльнулся и сказал:

- Теперь, Лют, для многих людей ты становишься интересен, и тебе начнут предлагать помощь людьми и деньгами. Переизбрать такого авторитетного атамана как Кондрат, это дело не на один год, а старшины уже вперед смотрят и загадывают о том, кто следующим власть перехватит. Но пока они думают и гадают, что и как лучше сделать, да сторонников набирают, мы их сами прижмем.

- Через три дня у сестры свадьба, а я с батей в ссоре. Нехорошо.

- Не страшно. На свадьбе отгуляете без криков, но общаться будете как можно меньше, и для гостей, среди которых и старшины присутствовать будут, это верный знак ваших с Кондратом внутрисемейных дрязг.

- Ну, вы и интриганы.

- А по другому никак.

- Так что мне теперь, в поход идти или нет?

- Конечно, иди. Только не с войском, а сам по себе. Собирай вольную ватагу и направляйся вниз по Волге к Астрахани, а там как захочешь. Для всех казаков ты вожак случайных гультяев, а на деле у тебя в отряде будут те люди, кто Кондрату свою преданность делами, а не словами, доказал. Оружие, одежду и припасы закупишь на деньги старшин, самому тратиться не придется, а когда вернешься, то отдавать долги будет уже некому.

- Так уж и некому?

- Точно тебе говорю, за полгода так все устроим, что они сами, кто куда, как крысы разбегутся. Мы сейчас в силе, но наглеть не станем, а все по закону сделаем.

- А корабль и команда? Если с армией идти, там астраханцы, мореходы опытные, а самому, то сложностей много. Или мне в другую вольную ватагу входить придется?

- Вот же дотошный. Будет у тебя корабль, не переживай, и команда знатная подберется. Один из московских купцов в Царицыне большую расшиву продавал, и мои люди ее вместе с командой выкупили.

- Заманчиво все это, и не спроста. В чем подвох?

Лоскут сделал непонимающее лицо и развел руки.

- Никакого подвоха. Твой отец себе смену растит. Сам он тебе напрямую помогать не станет, казаки этого не поймут. Но помочь хочет, и делает что может.

- Тогда получается, что мне еще и няньку приставят?

- Помощника и наставника, - поправил меня полковник.

- Какая разница, если суть одна и та же.

- Не говори глупостей. Тебе будут помогать командовать ватагой и в мореходном деле помощь окажут, но все решения только за тобой.

- Согласен.

- Другой бы на твоем месте от радости прыгал, а ты еще и выкаблучиваешься, согласен он...

- Дед Троян, не заводись. Кто у меня наставником будет?

- Василий Борисов.

Интересно, один из личных порученцев отца идет в мое подчинение, это неплохо, однако может вызвать подозрения у старшин, и я уточнил:

- Он, так же как и я к отцу в немилость попал?

- Еще три месяца назад.

- Когда и где он к моей ватаге присоединится?

- В Царицыне.

- Тогда вопросов больше не имею. Могу быть свободен?

- Да, - Лоскут уже отвернулся от меня и бросил через плечо: - Не вздумай радости своей показывать. Для всех ты с отцом в ссоре.