Андрей Онищенко - Миссия Звезда Хазарии или Око Кагана

Аджи хан посмотрел по сторонам комнаты и глубоко вздохнул.

– Вижу твое сегодняшнее пристанище не очень-то богато. Разговор у нас с тобой предстоит серьезный, поэтому не мешало бы подкрепиться, тем более мне предстоит еще дальняя дорога.

– Извини, Аджи хан, здесь шаром покати, поживиться нечем. Хозяин кузни не прихотлив в быту. Сушеное мясо, ячменная лепешка, да репчатый лук – это все, что я могу предложить.

Аджи хан довольно рассмеялся. Ему удалось задеть Абаасы за живое.

– Не стоит таких жертв, мой друг, – произнес он с усмешкой, – все в порядке, я позаботился об этом.

Аджи хан повернулся к двери, хлопнул в ладоши и громко позвал:

– Вайлагур.

Немой страж будто ждал его зова и тут же появился в дверях.

– Вайлагур, там, на заводной лошади привязаны мешки с провизией, тащи их сюда.

Немой поклонился Аджи хану и вышел за дверь.

– Так, где мы расположимся. Тут грязно и не очень уютно, толи дело в моей юрте, – со вздохом сожаления произнес хан.

– Мы сейчас это исправим, – с неохотой в голосе произнес Абаасы.

Он подошел к топчану и вырвал из-под Ай-наазы сбившийся в кучу старый ковер. Девушка никак не отреагировала на это, она просто отвернулась и стала смотреть в сторону.

Между тем, после нехитрых приготовлений, такой не желательный для Абаасы ужин все же начался. На старом ковре, на серебряном блюде, кроме больших кусков овечьего сыра, варенного и копченого мяса, лежал отварной бараний желудок, набитый кусочками мяса, почек, сердца, легкого, мелко порезанной печени с намотанными на этих ломтиках остатками тонких кишок, залитый кровью смешанной с мукой, диким луком и чесноком и добро приправленный перцем и солью. Ко всему этому на ковре стояла большая чаша с талканом – продуктом из не обмолотых проросших зерен пшеницы. Вечернюю трапезу довершали бурдюк с кумысом и большая глиняная амфора с длинным узким горлышком, наполненная заморским хмельным вином.

Пока Абаасы, на правах хозяина, разрезал бараний желудок длинным, обоюдно острым ножом, Аджи хан вытянул зубами пробку из амфоры и налил содержимое в серебряные кубки. Покончив с этой работой, Абаасы взял кубок в руку и невольно залюбовался изящной работой.

– Что, нравится? – спросил гость.

Черный кам утвердительно кивнул.

– Бери себе, мне не жалко. Пусть эти кубки будут приложением к моему свадебному подарку.

Гость залился смехом, украдкой бросив взгляд в сторону Ай-наазы.

– Откуда у тебя это вино и драгоценные кубки? Работа тонкая, у нас таких не делают. Что, опять принялся за старое, шалишь на торговых караванных путях?

– Ну, зачем ты так, Абаасы. Я только беру все самое необходимое. Безграничная власть требует много золота, а золото много крови. Оставим этот разговор. Собственно я не за этим ехал в такую даль. Как видишь, я выполнил свою половину нашего уговора, – Аджи хан показал указательным пальцем на Ай-наазы, – то, что ты хотел, ты получил. Надеюсь, мои люди не причинили ей вреда, пока везли сюда?

– Благодарю тебя, все в порядке.

– Теперь, когда ты получил желаемое, я хотел бы знать, когда я получу свое и на что я могу рассчитывать? Сейчас, рода и племена куманов, как никогда, ослаблены, прошедшей войной, а мой дорогой племянник, Кара-Кумуч, достойный соперник и грозный враг. Мне бы очень не хотелось, чтобы тень от твоей авантюрной затее упала бы на мою репутацию. Кара-Кумуч все перевернет вверх дном в поисках своей сестры.

Услышав последние слова, до этого отрешенно сидевшая в углу, на голых досках, Ай-наазы, встрепенулась и стала внимательней прислушиваться.

– Не беспокойся, Аджи хан, не стоит принимать все так близко к сердцу, здесь вряд ли ее будет кто-то искать.

– Как знать, как знать, – Аджи хан покачал головой, – Сейчас Кара-Кумуч на охоте. Мои люди контролируют все его передвижения, он еще пока ничего не знает, но эта старая лиса, Ата хан, разослал разъезды во все концы Великой степи. Здесь не безопасно. Через день другой, люди Ата хана обязательно наведаются сюда, и тогда…

– Что ты хочешь этим сказать? Ты, наверное, позабыл, что я черный кам и вряд ли какие-то жалкие пастухи потревожат мое уединение здесь.

– Ой, ли, Абаасы? Воины Ата хана не простые пастухи, да к тому же ты хозяин лишь в своем кочевье, а здесь кузня и любой путник может сюда нагрянуть в любую минуту, чтобы подковать свою захромавшую лошадь. Конечно, пока мои люди здесь, тебе ничего не угрожает, но мне бы не хотелось с головой ввязываться в твои дела, тем более, мне и своих хватает по горло.

– Я чувствую, у тебя есть какие-то мысли по этому поводу, мудрый Аджи хан?

– Если есть поставленная задача, то должно быть и ее решение. Здесь оставлять Ай-наазы не безопасно, да и ты в первую очередь попадаешь под подозрение. Твое отсутствие в своем кочевье вызовет массу ненужных толков. Поэтому я предлагаю забрать с собой девушку. Мой верный Вайлагур, как ты мог заметить, болтать не умеет и всецело предан мне. Он отвезет ее в мои вежи – на самое отдаленное пастбище, кстати, оно не далеко от священной горы. Там она будет в безопасности. Все же, я как-никак родственник Ата хану, хотя уже давно нахожусь с ним во вражде, но на меня никто не подумает, а это сейчас главное.

Ай-наазы внутренне содрогнулась:

– Как же я сразу не сообразила, – пронеслась у нее в голове мысль, – Аджи хан двоюродный брат моей покойной матери. Когда же я видела его последний раз? Давно, очень давно, на каком-то священном празднике, тогда он подарил мне какую-то забавную безделушку, которую я потом выкинула. Отец еще тогда сказал мне, что получить подарок от этого человека равносильно тому, чтобы добровольно дать укусить себя гремучей змее. Он ничего не делает просто так, предупреждал отец. Его жажда к абсолютной власти и стремление повелевать родами куманов не знает границ. Отец всю жизнь пытался остановить его. Они постоянно враждовали друг с другом, но их вражда носила скрытый характер, а иногда, следуя древним традициям, наступали короткие времена примирения и их отношения становились более терпимы и дружелюбны, но отец всегда держал ухо востро. Значит, меня похитили люди Аджи хана и передали Абаасы, – продолжала размышлять Ай-наазы, – но мой дядюшка не стал бы делать ничего за просто так, интересно, чего же ему понадобилось от этого гнусного негодяя?

Между тем, позднее застолье продолжалось. Огонь, окончательно сожрав свою пищу, начал понемногу угасать. Абаасы встал, подошел к очагу и подкинул свежих поленьев. Языки пламени вновь весело заплясали, окрашивая своим неровным светом внутреннее убранство помещения.

– Ну, что же, во всем этом есть свой резон, – произнес черный кам, усаживаясь обратно на свое место. – Мне следует прислушаться к твоим словам. Пусть будет по-твоему! – произнес он, наливая очередную чашу хмельного напитка.