Андрей Онищенко - Миссия Звезда Хазарии или Око Кагана

Оставалось снять с нее платье, но Абаасы не выдержал и начал срывать с себя самого стесняющие тело одежды. Покончив с этим, он тут же обнял ее, наслаждаясь страстью и властью над божественным женским телом. Под платьем тихо билось сердце. Оно билось ровно. Упругая грудь Ай-наазы плавно вздымалась и медленно опускалась вниз. Абаасы еще плотнее прижимался к ней, чувствуя нарастающую истому в собственном теле. Он посмотрел на ее сонное лицо, поцеловал еще более привлекательную и волнующую грудь. Его дыхание становилось горячим, надрывистым. Запустив руку под подол платья, он тихо произнес:

– О, Тэнгри, как она прекрасна!

Судорога охватила его тело, движения стали резки и неосторожны. Он встряхнул ее. Ай-наазы промычала во сне что-то невнятное. Абаасы встряхнул сильнее. Девушка зашевелилась, зачмокала губами как ребенок, открыла мутные ото сна глаза. Она все еще была в объятьях сновидений и не понимала в чем дело. Черный кам возликовал от этого успеха и тут же взобрался на нее. В полусонном состоянии Ай-наазы улыбнулась чему-то непонятному и снова закрыла глаза, но затем, сообразив, наконец, что происходит, с силой отпихнула от себя своего похитителя и резко вскочила на ноги.

– Не смей меня трогать своими руками! – в ужасе прокричала она, пятясь по стене к выходу.

Не выпуская из поля зрения свою жертву, Абаасы поднялся с ложа, подошел к почти погасшему очагу и подбросил в тлеющие угли охапку сухого хвороста. Языки пламени быстро охватили свежую пищу. К отверстию в куполе юрты сначала устремился дым, затем неровный свет огня озарил пространство степного жилища.

– Я понял!… Ты никогда не станешь моей по собственной воле! – устало произнес кам, все больше и больше раздражаясь.

– Ты правильно понял, Абаасы, я не боюсь тебя! – по-прежнему сильным голосом произнесла Ай-наазы.

Необузданный гнев переполнил чашу терпения. Абаасы больше не контролировал себя. В эту минуту, в лице этой девушки, он ненавидел все человечество, он готов был уничтожить весь мир, чтобы отомстить, отомстить всем, за все и разом. Но мир для него был слишком велик, погубить его Абаасы не мог, сил и возможностей было слишком мало. Перед ним стояла беззащитная девушка… Все зло и ненависть, скопившиеся за долгие годы в его черной душе сейчас были готовы выплеснуться наружу. Не стесняясь своей наготы, загораживая своим телом спасительный выход из юрты, он подошел к Ай-наазы в плотную.

– Ты все равно будешь моей, и может быть, тогда я сохраню тебе жизнь! – сквозь зубы процедил разочарованный черный кам и изо всей силы хлестнул несчастную девушку ладонью по лицу.

Потеряв равновесие, Ай-наазы упала на пол. Из разбитых губ струйкой засочилась кровь. Сплюнув под ноги своему палачу, девушка произнесла:

– Мразь, тебе никогда не сломить моей воли!

Ее пламенную речь прервал жуткий поток смеха, от которого кровь стыла в жилах.

– Сейчас ты получишь то, что заслужила, – холодно произнес Абаасы.

Ударив беззащитную девушку ногой в живот, он сыромятным ремнем стянул ей руки за спиной, подхватил в охапку и бросил на старый ковер, служивший хозяевам юрты постелью.

Ай-наазы ахнула. От сильной боли она скрутилась в комок. Не успела она перевести дух, как ее мучитель стремительно набросился на нее и стал рвать ее одежду. Силы были не равными, но, все же, придя в себя, несчастная пленница попыталась сопротивляться. Тонкая шелковая лента, накинутая на шею, удавкой сдавила горло и девушка поняла, что ей не избежать печальной участи. Внезапно удавка ослабла.

– Может, ты хочешь что-нибудь сказать, прежде чем я займусь тобой всерьез? – произнес Абаасы, наслаждаясь полнотой своей власти и беспомощностью пленницы.

– Делай, что хочешь, негодяй! Расплата все равно, рано или поздно настигнет тебя!

Жуткий смех Абаасы, раскатами разнесся под сводом юрты. Глядя на Ай-наазы, черный кам наслаждался ее чудесными формами. Он провел похотливой рукой по обнаженному телу. Девушка напряглась. Но, к сожалению, для нее, в голове Абаасы было слишком мало места для полета мужской фантазии. Любуясь чудесным изгибом спины, он снова ударил Ай-наазы, заставляя ее тугое юное тело еще сильнее напрячься и выставить вперед прекрасные упругие груди. Несчастная девушка со всей силы прикусила разбитую губу, пытаясь сдержать, готовый сорваться крик боли. Она не хотела доставлять удовольствие Абаасы, показывая, как она страдает. Вздох восхищения вырвался из груди черного кама, глядя как от боли напряглось ее совершенное тело, как налились соски, и кожа заблестела, покрываясь капельками холодного пота.

Боль, стыд и позор навалились на Ай-наазы. Она еще в жизни не испытывала подобного. За все время плена с ней все же обращались по человечески, если не учитывать первого дня похищения. Она подвергалась унижениям. Таким образом, ненавистный Абаасы, хотел вырвать у нее добровольное согласие на брак. Но все это меркло перед тем, что ей еще предстояло перетерпеть. Те унижения были просто грубы и понятны, но сейчас, пользуясь плодами своего больного воображения, Абаасы для своей невинной жертвы готовил совершенно другую муку и по-всему не собирался шутить, а ей предстояло до конца это вынести.

Ее душевные страдания усиливались с каждым мгновением. Абаасы, стальными руками ухватил ее за щиколотки, резко дернул, заставляя девушку перевернуться на живот и стараясь причинить этим как можно больше боли. У Ай-наазы была сильная воля, но, к сожалению, она была лишь обычным человеком. Сначала слабый стон вырвался из ее уст, затем он стал порывистым и раздавался все сильнее и чаще, и, наконец, подчиняясь неудержимой боли и страданиям, она закричала вовсю мочь, а черный кам с наслаждением продолжал истязания. Ее вопли отражались от стен юрты и вырывались наружу, но, к сожалению, страх перед безжалостным черным камом был сильнее угрызений совести и никто не пришел ей на помощь.

Истязания и унижения уже полностью сломили ее тело и душу, у юной девушки не осталось сил и воли к сопротивлению. Шелковая лента, сначала мягко, почти нежно сдавила ее шею. Ай-наазы пыталась понять, почему кам сразу не пустил ее в дело.

– Возможно, он приберег ее напоследок, чтобы прикончить меня? – пронеслось в задыхающемся от нехватки воздуха мозгу.

Ай-наазы закашлялась. Она попыталась наклонить шею усиливая тем самым удушье, надеясь, что это поможет ей побыстрее распрощаться с жизнью. Нет, она не боялась смерти, она просто не хотела долго страдать, развлекая тем самым этого выродка. Однако, к своему удивлению, Ай-наазы поняла, что не теряет сознание. Каждый вдох давался с огромными усилиями, грудь словно разрывалась, но всякий раз, когда она готова была провалиться в забытье, шелковый шнурок ослаблял давление на гортань, позволяя сделать несколько глубоких вздохов.