Александр Прозоров - Освобождение

— А ну, отворяй ворота! — кричал его обладатель, — подарок везем командиру.

Обернувшись, Федор с радостью заметил, как в лагерь въезжает Ларин со своими воинами, к седлу одного из них был приторочен большой алый сверток, из которого торчали сандалии. Это был явно завернутый в алый плащ человек, который безуспешно пытался освободиться от пут. Он делал это до последнего момента, даже когда скифы подъехали к шатру командующего экспедиционным корпусом и сбросили его прямо Федору под ноги.

— А я уж думал, ты не вернешься, — усмехнулся Чайка, с радостью оглядывая целого и невредимого друга, на теле которого не было видно никаких особых ран или повреждений, хотя его воины вели под уздцы двух свободных лошадей, — где же вы шатались всю ночь?

— Понимаешь, — начал, не слезая с коня, излагать Леха свою версию, изредка поглядывая на извивавшегося в пыли спартанского гоплита, а это был именно он, — мы долго скакали по этой пустынной земле и не встретили ни одного солдата. Только крестьяне от нас шарахались во все стороны, а гоплитов все не было.

Леха все же спрыгнул на землю, пнул лежащего пленника и продолжал.

— Так вот. Мы хотели уже до самой Спарты доскакать и взять ее, ты что-то долго собираешься, — приговорил он, усмехнувшись, — но тут ночь стала опускаться, уже и назад надо бы, но как же без языка? Стыдно возвращаться ни с чем. Обещал же.

Леха подбоченился и гордо закончил.

— И вот уже под самые сумерки, вылетаем мы на один холм и смотрим, пылит по дороге вот этот хлопец. Ну, думаю, надо хоть его прихватить. Вдруг тот самый гонец и есть. Догнали, так он отбиваться стал. Здорово дрался, зараза. Двоих моих людей убил своим копьем, пока обезоружили. Еле сдержал остальных, чтобы его не продырявили. А надо бы.

Леха еще раз со злостью пнул спартанца в бок, но Федор осадил его.

— Погоди, надо с ним прежде поговорить.

— Попробуй, — согласился Ларин, нехотя делая шаг назад, — да только не скажет он ничего, печенкой чую.

— Посмотрим, — стоял на своем Федор и взглянул на друга пристальнее, словно хотел и его вывести на чистую воду. — А ты сам-то, где всю ночь пропадал? Я уж тебя в покойники записал.

— Тут такая история вышла, — нехотя признался Леха, — мы слегка с пути сбились… ну заплутали, в общем, пока тот отряд отследить пытались. Пришлось в лесочке до рассвета схорониться. Ты же сам предупреждал, чтобы мы со спартанцами в драку не лезли.

— Я-то предупреждал, только ты ведь все равно не послушал, — ухмыльнулся Чайка, прищурившись, — давай, рассказывай, что за отряд ты там пытался выследить.

Предводитель скифов, посмотрел по сторонам, словно ища поддержки, и признался.

— В общем, как захватили мы этого бегуна, — продолжил Леха, как бы оправдываясь, — заприметили на дальнем холме движение, явно военный отряд шел. Ну и решил я проследить, кто такие. Подобрались поближе, краем леса, — точно, спартанцы, человек триста гоплитов по дороге идут.

— А ты кого здесь хотел увидеть? — усмехнулся Федор, — эфиопов что ли? Ты лучше скажи, в каком направлении они шли.

— Шли они не к нам, а от берега, в центр местных земель, — пояснил Леха, скользнув взглядом по усталым лицам своих воинов, — как мы их догнали, уже ночь опускаться стала. Проводил я их немного, да во тьме скоро потерял. Они в лесок вошли и как сквозь землю провалились. Дальше я за ними не пошел.

— Молодец, — похвалил друга Федор, — молодец, что хоть не додумался напасть на них, а то с тебя сталось бы. Ну а если серьезно, то раз они маршировали отсюда вдаль, то похоже и не знали о нашем приближении. Твое счастье, что никто из крестьян им по пути не попался, да бегуна этого вовремя перехватил.

Закончив нотацию, Чайка повернулся к пленнику.

— Ну, Фидипидис [12] 12 сентября 490 года до н. э. грек Фидипидис впервые пробежал в полном вооружении дистанцию 42 км 195 метров от Марафона до Афин, чтобы принести в Афины известие о победе греков над персами в Марафонской битве. хренов, — вопросил он громко, — и кто же ты такой?

Федор нагнулся и подергал за кожаные ремни, надежно спеленавшие пленника по рукам и ногам. Худощавый и жилистый спартанец яростно вращал глазами, один из которых был едва виден из-за огромного синяка. На лбу запеклась кровь, натекшая из раны на голове, да и вообще пленник выглядел изрядно помятым. Чайка даже решил, что у него сломана пара ребер.

— Развязать хочешь? — уточнил Леха, положив ладонь на рукоять меча, — не советую. Больно прыткий.

— Не буду, — согласился Федор, посмотрев на два пустых седла, сиротливо выглядевших, после потери своих хозяев, — так пообщаемся.

На всякий случай он даже сделал знак охране из морских пехотинцев приблизиться и обступить место допроса. Пленник за это время ухитрился сесть на корточки и озирался по сторонам, явно не теряя надежды сбежать.

— Кто ты и где служишь? — спросил Федор.

В ответ спартанец только, стиснул зубы.

— У меня мало времени, — проговорил Федор, сделав шаг вперед, — поэтому, если не хочешь говорить, можешь просто кивать головой, если я прав. Ты гонец, которого отправили из Этила в Спарту к войскам Маханида?

Спартанец с ненавистью воззрился на Федора, но не шелохнулся.

— Похоже, я прав, — ухмыльнулся Федор, поймав этот обжигающий заряд ненависти, — всю твою армию или тех, кто остался защищать Этил, мы уничтожили. Так что ты все равно опоздал. Где сейчас Маханид? Ушел к северным границам?

Спартанец открыл рот и громко харкнул в сторону Федора. К счастью, не попал. Но зато его «ядовитая» слюна угодила на сандалии скифского предводителя. Ларин не сдержался и с размаху залепил этой же ногой в ухо пленнику, повалив того на землю.

— Грубо, но сойдет, — одобрил Федор.

И хотел было продолжить этот молчаливый допрос, но откатившийся под ноги морпехам пленник вдруг вскочил и распрямился во весь рост. Чайка с изумлением увидел, что тот каким-то чудом сумел-таки расслабить и сбросить ремни со своих стоп. Руки на запястьях, к счастью, у него все еще были связаны. Тем не менее, он умудрился молниеносным движением ноги оттолкнуть ближнего морпеха и, пока тот выхватывал фалькату, выбить щит из рук второго и, нанеся удар головой в лицо, завладеть его оружием. Однако пустить в ход фалькату пленник не успел. Едва спартанец смог вскинуть ее над головой связанными руками, как клинок другого морпеха нашел его грудь. Смертельно раненный пленник пошатнулся. Выронил оружие и упал на траву, окрасив ее своей кровью.

— Вот и поговорили, — резюмировал Федор.

— Все равно ничего бы не сказал, — отозвался на это Леха без всякой обиды за напрасно проделанный труд и разглядывая окровавленное лицо морпеха, которому спартанец сломал нос, — я же предупреждал. Хорошо еще никого убить не успел.