Александр Чернов - Одиссея Варяга

Сам он поначалу планировал идти в бой на "Новике", но тут всех изрядно удивил командир единственного броненосного крейсера первой эскадры капитан первого ранга Роберт Николаевич Вирен. Теоретически, по паспортным данным "Баян", этот далеко не мелкий крейсер, не мог просочиться сквозь игольное ушко, оставшееся после затопления "Фусо". Но устроив двухдневный аврал команде по выгрузке угля, боезапаса и вообще всего, что не было приклепано к корпусу корабля намертво, Вирен с помощью двух буксиров смог протащить облегченный корабль через проход.

Теперь "Баян" на внешнем рейде в сумерках принимал обратно с барж снаряды и уголь, а Вирен уговаривал Макарова выбрать его крейсер в качестве флагмана. Все же лишние семь дюймов брони в суматохе ночного боя предпочтительней для выживания адмирала, чем пяток дополнительных узлов "Новика". Тем не менее уговорить Степана Осиповича лишний раз не рисковать собой смог только наместник лично, который в тот же день должен был выехать в Мукден, дабы координировать действия русских вооруженных сил в случае блокады крепости. Алексеев поначалу пытался даже запретить Макарову самому вести крейсера в бой. Ведь риск действительно был велик. Однако тот ответил просто и лаконично: "Моя похлебка, Евгений Иванович, мне и расхлебывать!"

Охранять Порт-Артур оставались исключительно старые минные крейсера и клиперы. Реши японцы в эту ночь наглухо заблокировать или заминировать проход в гавань Артура, им бы это, скорее всего, удалось…

Разнутренный Стесселем и ощушением личной ответственности за происшедшее, понимающий, что успех третьей закупорочной операции Того – это следствие его недогляда и упрямства (предупреждал же Руднев!), в результате которого все усилия трех месяцев пошли пока на смарку, и дать решительный бой японцам по вступлению в строй завершающих ремонт кораблей он, увы, не может, Макаров был просто вне себя. Вдобавок еще японцы получат шанс обложить крепость с суши, а возможно потом и начать обстрел кораблей в гавани, как это было с адмиралом Тингом! Поэтому не удивительно, что он решил пойти ва-банк, поставив на карту все что мог. Удивительно другое. Такого разворота событий не ожидал адмирал Того со своим штабом… В противном случае исход дела у Бицзыво мог бы стать совсем иным.

Всего для ночной атаки выделялись: пять крейсеров – "Баян", "Аскольд", "Новик", "Диана", "Паллада"; канонерки: "Гремящий", "Отважный", "Гиляк", "Бобр" и кое-как на скорую руку подлатанный "Манчжур"; и все семнадцать исправных эсминцев. В роли головного дозора выступал быстроходный, но практический безоружный "Лейтенант Бураков".81 Даже после снятия шести 47-мм пушек в этот маленький кораблик не удалось всунуть ничего, кроме одного 75-мм орудия на корме. Поначалу планировали заменить и торпедный аппарат к которому осталось всего две "родных" мины Шварцкопфа, на снятый с "Победы" – броненосцы стали для миноносников неисчерпаемым источником малокалиберной артиллерии и торпедных аппаратов – но не успели, да и перевооружать разведчика, значит давать ему лишний соблазн ввязаться в бой. Но зато скорость в тридцать пять узлов по паспорту, теперь уже тридцать два, но все равно гораздо быстрее оппонентов, гарантировала, что никто ни в японском, ни в русском флоте не сможет его догнать. Он был идеальным разведчиком, но увы – лишь до первого попадания…

Вслед за ним атаковать японские корабли охранения в лоб должны были "Баян" и "Аскольд" с четырьмя миноносцами отечественного производства каждый, и все наличные канонерки. Строго говоря, Макаров украл у Того идею отвлечения охранения – основной удар по транспортам наносили идущие в обход крейсера "Новик", "Паллада" и "Диана". Они, каждый с приданными им миноносцами, должны были, не ввязываясь в перестрелку, обойти японские корабли и атаковать транспорта с флангов, когда охранение будет связано боем с наносящей лобовой удар группой.

Из записок Руднева, переданных через лекаря Банщикова, Макаров позаимствовал еще пару идей – систему ночного опознования и "лидирование" миносцев в атаке быстроходными крейсерами второго ранга. Правда, крейсер второго ранга был всего один, "Новик", но и приданы ему были четыре лучших эсминца производства немецкой фирмы "Шихау", имеющие по три торпедных аппарата вместо двух и, благодаря наличию полубака, более мореходные. "Палладу" и "Диану" сопровождали два и три миносца соответственно, все детища французских и британских корабелов.

Система опознования русских кораблей была проста как табурет – на каждый корабль устанавливались по два фонаря, с красным и зеленым фильтром. В ответ на запрос – два красных моргания – свой должен был или ответить тремя зелеными, или не жаловаться на "дружественный огонь". Теперь все это предстояло проверить на практике.

Первыми из гавани незадолго до заката потянулись "Новик" с эскортом из "Бдительного", "Бесстрашного", "Беспощадного" и "Бесшумного". Для начала они на полном ходу кинулись на маячивщую на горизоте четверку японских миноносцев. Это шоу происходило почти каждый день – ближе к закату Того благоразумно отводил свои броненосцы и крейсера подальше от русских миноносцев. Вскоре после этого "Новик", а иногда и "Аскольд", начинали гонять оставнуюся без покровительства японскую мелюзгу, наблюдающую за рейдом. Мелюзга, в свою очередь, пользуясь преимуществом в ходе, отбегала подальше, пытаясь заманить изрядно надоевшего им "Новика" под орудия своих крейсеров. Но от них уже удирал сам "Новик", тоже имевший пару узлов в запасе. Сегодня все пошло примерно по тому же сценарию, но японцы в вечерней дымке не углядели, что после часовой погони "Новик" и миноносцы ушли не в сторону гавани Артура. Под прикрытием этой чехарды из гавани потянулась вереница кораблей. Выйдя на внешний рейд, они разобрались по отрядам и разными курсами и скоростями пошли навстречу судьбе.

Как известно: "нигде не врут так много, как в любви и на войне". А уж после ночного морского боя начала века – без радаров, кинокамер и других средств объективного контроля… Каждый командир эсминца, выпустивший торпеду по мелькнувшему в темноте силуэту, не ответившему на запрос позывных, докладывал, что он попал. Если проссумировать все доклады с обоих сторон, то японские транспорты были потоплены все, причем некоторые раза по два, а русский атакующий отряд был уничтожен трижды. На самом деле русские эсминцы добились всего четырех торпедных попаданий в транспорты, что тоже очень много.

Отряд, наносящий лобовой удар, прекрасно выполнил свою работу. "Лейтенант Бураков" подманил погнавшиеся за ним эсминцы "Оборо" и "Акебоно" поближе к "Баяну" и "Аскольду". Утопить шустрых японцев не удалось, но "Оборо", получив шестидюймовый снаряд, больше в бою не участвовал. На этом организованная часть боя закончилась и началась свалка. С японской стороны подходили все новые и новые корабли, а русские теряли друг друга в темноте. Отряды распались, и дальнейший бой вели фактически одиночные корабли.