Александр Чернов - Одиссея Варяга

Примерно два с половиной часа назад крейсера и 4 истребителя Рейценштейна прошли мимо бухты Энтоа у Бидзыво, но там уже не было ни одного японского парохода. За 4 часа охраняемый "Чин-Йеном" и "мацусимами" конвой удалился от места выгрузки на 36 миль. По пути к нему присоединилась "Цусима", а сейчас догоняли семь истребителей каперанга Асаи. Увы, на хвосте за собой они вели и преследователей. Хотя и без поводыря те так и так нашли бы и настигли тихоходное транспортное стадо.

Визуальный контакт между конвоем и преследователями был установлен в 17.10, когда до залива в устье которого располагался поселок Дагушань, и в котором контр-адмирал Катаока предполагал отстояться с транспортами, оставалось пройти миль двадцать. Ему поначалу и в голову не приходило, что русские крейсера отважатся зайти так далеко. Однако поступивший часа полтора назад приказ – до темноты уходить вдоль берега по безопасным глубинам, а потом прямиком на Чемульпо – ставил крест на этой идее.

Когда на западе, прямо по корме, появилось облако дыма, которое постепенно росло, и наконец материализовалось сначала в свой легкий крейсер, а за ним еще и семь эсминцев. Катаока облегченно вздохнул – это было очень хорошо, ибо своих легких сил при его кораблях сейчас не было. Но потом на фоне закатной дали сигнальщики опознали еще и четыре русских крейсера со сворой истребителей. Что в свою очередь было очень и очень плохо: со скоростью его больших кораблей защитить растянувшийся на несколько миль караван трампов от быстроходных крейсеров было крайне тяжело. Почти невозможно. Что вскоре и подтвердилось на практике…

На дистанцию открытия огня из шестидюймовых орудий вражеские крейсера приблизились сорок минут спустя. Катаока, хорошо помнил недавний бой с "Богатырём" и выводы из него сделанные, поэтому он немедленно повернул "все вдруг" на противника, пытаясь максимально сблизиться и ввести в дело свои 120мм орудия.

Характер последующих событий мало отличался от истории с "Богатырём" – при более-менее близких падениях "Паллада" и "Баян", пользуясь превосходством в скорости, разрывали дистанцию. С учётом того, что в этот раз крейсеров с шестидюймовками было два, а один из них даже с одной восьмидюймовкой (в кормовой башне "Баяна" до сих пор не могли устранить заклинивание погона осколками 6-ти дюймового снаряда – прощальный привет от "Фудзи"), один из них постоянно вёл огонь по малоподвижному противнику. Впрочем, и результат боя был близок к "богатырскому" – несколько шестидюймовых попаданий в устаревшие японские крейсера. И пара восьмидюймовых в "Чин-Иен", не причинивших однако старому броненосцу критических повреждений.

Тем временем "Аскольд" и "Новик", впервые за день выдав максимальную скорость, обогнули место боя и помчались к транспортам. "Нарисовавшаяся" было на их пути "Цусима", получив за десять минут пять шестидюймовых и три пятидюймовых снаряда, волоча за собой дымный шлейф пожара в офицерских каютах, с креном отвернула в сторону кораблей Катаоки. Попытка дестроеров Асаи помешать этому избиению своего крейсера закончилась серьезным повреждением двух его кораблей, включая и флагманский "Сиракумо". Остальные выпустили свои торпеды без серьезной надежды попасть в несущиеся на 23-х узлах русские крейсера. Легко уклонившись и не обращая больше на японские истребители внимания, два наших "германца" и ведомые ими 8 контрминоносцев занялись наконец своей основной запланированной на сегодня работой, а именно избиением транспортов.

Первый снаряд в их неправильном строю разорвался в 18.47. После чего капитанам пароходов не оставалось ничего, кроме как выполняя приказ Катаоки "спасаться по возможности". И они кинулись в рассыпную… Большинство предпочли не искушая судьбу тут же выкинуться на берег или отмели, чтобы спасти людей. Таковых счастливчиков было более десятка. Один из беглецов, получив несколько снарядов, лишился хода и загорелся на глубокой воде. Неподалеку от него почти одновременно были подорваны минами истребителей и начали тонуть еще два. Трое выбросились на мелководье сравнительно далеко от берега, где и были деловито добиты снарядами и торпедами "Аскольда" и контрминоносцев. Два транспорта стали законными призами "Новика": один – порожний, другой – с грузом японской вяленной рыбы, филиппинского риса и испанских жестянок с порошком для куриного бульона. "Аскольду" достался целым небольшой пароходик с хоть и менее ценным в денежном выражении, но не менее нужным в крепости грузом – брикетами конского фуража.

Но нескольким крупным трампам удалось-таки рвануть к юго-востоку, в сторону открытого моря, где с ними в сгущавшихся сумерках пришлось возиться уже нашим истребителям. Отходившие в том же направлении их японские визави попытались было этому помешать, что было усмотрено "Новиком" и закончилось закономерно. "Сиракумо" погиб, причем практически со всем экипажем и отважным но неудачливым командиром флотилии, как и подорванный минами крейсера транспорт в три тысячи тонн, который Асаи пытался защитить. Еще два крупных трампа записали на свой счет "Беспощадный" и "Бдительный".

Наступала ночь. Завершив свою миссию и так и не получив кодовой телеграммы Макарова об атаке на Элиоты русские крейсера и назначенные конвоировать призы контрминоносцы, за исключением двух, посланных на разведку к Чемульпо, спокойно двинулись за "Аскольдом" в Порт-Артур, обходя по большой дуге с юга острова Элиота.

Рейценштейн по телеграфу приказал "Баяну" и "Палладе" присоединиться, что избавило Катаоку от возможных крупных неприятностей, но со своей стороны спасло и наши крейсера от неизбежного контакта с броненосцами Того, подходившему к месту боя – с их мостиков офицеры уже не только слышали выстрелы, но и видели далеко впереди огневые зарницы. По пути, уже в темноте, наши отходящие с добычей к югу крейсера счастливо разминулись с ними на дистанции около восьми миль.

Получив доклады от группы прикрытия транспортов и с Элиотов, Того двинулся с уцелевшими силами в сторону Корейского пролива, приказав сделать то же Катаоке, а транспортам и судам обеспечения с миноносцами немедленно оставить якорную стоянку у Элиотов. Противостоять идущим сзади семи русским линкорам сейчас было просто не реально.

Наличие этой, пусть и неспешной, погони повлияло на характер действий японского адмирала: имея всего три броненосца, он уже не мог пресечь вакханалию избиения транспортов у манчжурского берега без риска потерять всё. Сейчас важнее было спасти тех, кто ещё движется в корейских водах – дать им спрятаться в Чемульпо и Пусане. Развивая предельный для своих повреждённых кораблей 15узловой ход, Того отрывался от Макарова. Увы, недостаточно быстро, чтобы по прибытии в Чемульпо успеть принять с плавбатареи "Асама" сколь-нибудь значимое количество шестидюймовых снарядов до прихода туда русских. Напрашивалось лишь одно решение – соединиться в Мозампо с уже отозванными от Хакодате "Ясимой" и "Хатсусе", обязав миноносцы атаковать ночью противника на пространстве от Шантунга до Чемульпо. Тогда еще оставался шанс помешать уходу русской эскадры во Владивосток.