Александр Чернов - Одиссея Варяга

Но у Степана Осиповича на этот счёт был иной план. Вернее просто не было выбора. Расчитывая на решительный разгром Того у Элиотов, он отнюдь не планировал сбегать из "артурской ловушки". Его приказ на этот бой чётко оговаривал: "иметь на кораблях угля, воды и припасов на двое суток, из них 24 часа полного хода и 24 экономичного". Дополнительные пол-узла для крейсеров, дополнительный десяток сантиметров надводной брони у броненосцев, дополнительный запас плавучести – из подобных "мелочей" и должен был сложиться успех дня. Но ценой за это была невозможность "второго раунда", так как к концу вторых суток "сражения при Бицзыво" эскадра непременно должна была вернуться в крепость. И коль скоро под вечер даже дымы Того перестали быть различимы, в десять часов отряд русских броненосцев перешёл на экономичные 10 узлов и последовательным поворотом лёг курсом на Артур.

Но точку в этом бою ставить было еще рано. До командиров 8-ми миноносцев 10 и 11 дивизионов и уцелевших трех из 4-го телеграмма адмирала Того об общем отходе не дошла. Расстояние было слишком велико, поскольку еще за пять часов до этого командовавший ими кавторанг Такэбо принял решение развернуться в линию западнее Элиотов в надежде ночью перехватить возвращающиеся на базу русские корабли…

Отряд контр-адмирала Лощинского появился у бухты Энтоа с двухчасовым отставанием от планового срока. Вызвано оно было вполне уважительной причиной – подставляться под огонь японских броненосцев было для его корабликов откровенным безумием. Переждав под берегом пока мачты Того скроются за горизонтом, русские канонерки и минный транспорт двинулись дальше лишь тогда, когда стало окончательно ясно, что второй показавшийся на горизонте отряд больших кораблей – это броненосцы Макарова, идущие в догон за японским трио.

Тихоходные канонерки уже не имели никаких шансов догнать японские транспорты, но по отношению к складам и причалам Бицзыво их относительно небольшая скорость хода недостатком не являлась. Равно как не были им серьезным противнико две японских батареи из крупповских 90-миллиметровок, развёрнутых непосредственно у пирсов на случай новой ночной атаки русских миноносцев. После нескольких попаданий крупными снарядами с "Гиляка" и "Маньчжура" ответный огонь японцев сошел на нет. Вскоре и все деревянные пирсы превратились в щепки. Потом настала очередь прибрежных складов, благо они были не большими – стараниями владивостокских крейсеров японские армейцы испытывали постоянный дефицит снабжения.

В финале "Амур" засыпал минами подходы к Бидзыво. Но сперва минзаг дождался завершения артиллерийского шоу – канонерские лодки и минные крейсера расстреляли в общей сложности около трех с половиной сотен снарядов. Покончив с этим, корабли Лощинского построились в колонну, и в шестом часу вечера отряд приступил к следующей задаче – уничтожению японской передовой базы на островах Эллиота.

Подступы к внутреннему мелководью архипелага охраняли три батареи армстронговских 3-х и 5-тидюймовых пушек, закрывающих все три пролива. Мощи каждой из них вполне хватало для пресечения попыток прорыва миноносцев, но против летящих с разных сторон восьми- и девятидюймовых снарядов ни одна из них не могла долго продержаться. Выстроенные для стрельбы прямой наводкой, дерево-землянные эрзац-батареи с лёгкостью поражались с фланга и тыла – они и не были предназначены для таких условий. Ведь в любой другой день на их защиту вышли бы все броненосцы адмирала Того, но, увы… Именно сегодня у них было "рандеву" с русскими коллегами.

Тем не менее, сопротивление отряду Лощинского Соединенный флот оказал. И серьезное. Хотя единственным кораблем, попытавшемся активно защитить входные батареи Эллиотов, оказался вышедший из-за бона в проливе Тунгуз безбронный крейсер, а фактически канонерская лодка, – "Сайен". Его "меньшие братья" "Атаго", "Майя" и "Бандзе", которым для полного выхода из строя, в принципе, достаточно было получить один-два крупных снаряда с "Отважного", "Гремящего" или "Манчжура", вели себя не столь решительно. Они постреливали в сторону русских с рейда, из-за спины "Сайена"…

Не каждому кораблю удаётся заслужить у противника персональное прозвище. "Сайену" удалось – в гарнизоне Артура бывший китайский крейсер 3 ранга получил прозвище "гадюка" за регулярные дерзкие обстрелы прибрежных флангов. Но в этот раз японской канонерке противостояло сразу семь кораблей. И это при том, что "Амур" от греха подальше отошел от места главных событий мили на две.

Через сорок минут, получив два снаряда в 120 мм, один шестидюймовый и один восьмидюймовый, "Сайен" волоча за собой дымный шлейф уполз сперва за бон, а затем отступил еще глубже и скрылся за островом Хасянтао. Однако сам пролив оставался под обстрелом как с него, так и с трех других японских канонерок, прикрывавших скучившиеся в глубине якорной стоянки угольщики и прочие вспомогательные суда.

К этому моменту японская береговая батарея уже состояла лишь из одного действующего орудия. Однако это была армстронговская пятидюймовка. Та самая, чьи снаряды уже семь раз поражали русские корабли. Сначала один ее снаряд зацепил "Сивуча". Затем, после паузы, вызванной близким разрывом очередного русского снаряда, дважды "огреб" свое "Гремящий", и наконец, когда стало ясно, что огонь "Сайена" слабеет, японские артиллеристы перенесли огонь на "Маньчжур". В течение пятнадцати минут флагман Лощинского был поражен пять раз! На близнеце героического "Корейца" замолчала правая девятидюймовка, была снесена грот-мачта, и возле нее возник пожар. Правда вскоре потушенный. В форпике красовалась изрядная дыра, от баркаса остались одни обломки. Полтора десятка человек из экипажа погибли, а среди раненых был и сам русский контр-адмирал, получивший два небольших осколка в левое предплечье и легкую контузию.

В итоге, с учетом быстро сгущающихся сумерек, продолжающегося упорного сопротивления противника и возможной минной атаки, Лощинский принял решение об отходе на ночь к Дальнему. Не удаляясь от берега Квантуна дальше трех миль, его отряд направился восвояси, проважаемый отблеском взрывов и разгоравшихся на побережье бухты Энтоа пожаров.

Доложить Макарову об этом своем решении, Лощинскому удалось лишь в 22-00. Комфлот обдумав ситуацию приказал ему не доходя до Дальнего перестоять ночь на якоре в бухте Дипп, дождаться утром "Баяна", "Аскольда" и "Новика", а затем вместе с ними вновь наведаться к Элиотам.

Степан Осипович понимал, что Того скорее всего уже дал команду своим легким силам и обозу покинуть передовую стоянку. Но, по крайней мере, можно было ликвидировать телеграфную связь по кабелю, которую японцы уже успели там наладить, порушить все, что еще осталось на берегу и завалить подходы к рейду минами…