Александр Чернов - Одиссея Варяга

– Какая беседа, ВадИк? Да на тебе лица нет, подождут до завтра, – попыталась образумить его Ольга, но как обычно, доктор Вадик прислушивался только к мнению доктора Вадика.

– Если они завтра в шесть утра не будут на пароходе, который отходит в Шанхай, то мы потеряем еще месяц. Пойдем душа моя, да и пока с ними буду разбираться, я про этого, – Вадик снова поежился, и ткнул пальцем в свежий труп на полу, – забуду быстрее…

В эту ночь Ольга в первый раз осталась ночевать у Вадика. На его вопрос, "а как же муж", последовал выразительный взгляд и тяжелый вздох.

– Какие же вы мужчины все же глупые… Ты же видел – мое личное проклятие на самом деле существует. Муж – одно название, первый любимый человек – шрапнель в голову, а теперь и тебя чуть не разорвало на части… Я не хочу больше терять времени… А муж… Он в конце концов только перед людьми, и уж точно никак не перед богом. Да и не только тебе надо сегодня забыть про этот воистину ужасный день…

На утро донельзя довольный, и безмерно удивленный Вадик, (никак не ожидавший, что после нескольких лет замужества, пусть и за конченым педиком, красивая женщина может все еще быть… технически не совсем женщиной) встретился наконец с представителями властей. В его ушах до сих пор сладчайшей музыкой звучали слова Ольги – "если бы я только знала, что это может быть настолько хорошо, я бы столько не ждала."… И пребывая в чрезвычайно приподнятом состоянии духа Вадик был готов на любые подвиги.

Решив не мелочится, он начал сразу с министра внутренних дел Плеве. Пару часов спустя, "слив" министру абсолютно вымышленную, как он был уверен, информацию о готовящемся на того покушении116, Вадик получил карт-бланш на любые действия против партии эсэров. До известной доктору Вадику даты, когда императрица должна была произвести на свет наследника, оставалась еще пара недель. В списке Петровича и Балка все позиции помечены галочками. Доказывать и убеждать уже ничего и никому не надо, только проверять и подгонять периодически. Значит за эти недели можно приложить максимум усилий на решение проблемы с покушениями. А если получится, то и в общем с партией социалистов революционеров. Ну, или хотя бы с ее вменяемой частью.

Дикий грохот потряс, казалось, весь дом, пробуждая его от утренней тишины.

– Откройте, полиция!

За дверью молчали. Наблюдатели на улице увидели, как одно из окон третьего этажа осветилось светом свечи, потом мимо окна пронеслась какая-то тень. И тишина. Добропорядочные граждане должны были открыть дверь немедленно, как только прозвучали эти слова.

Вот только добропорядочных граждан за дверью не было. А недобропорядочные граждане открывать полиции не стали. Городовые молотили по двери сапогами и рукоятками револьверов еще минуту. Потом начальство поняло, что в этот раз что-то пошло не так.

– Ломайте дверь! – заорал ротмистр в голубом мундире.

Двое здоровенных городовых, разогнавшись, врезались в дверь. Именно так они всегда врывались в воровские притоны. Опыт подсказывал, что после такого удара дверь вылетала чуть ли не к противоположной стене притона. Но не в этот раз. Ощущение было такое, словно плечом пытались проломить скалу. После второго удара что-то хрустнуло и один из гигантов, матерясь, схватился за плечо. Второй недоуменно замер.

– Так это, вашбродь, не открывается…

– Фельдфебель! Крикни, чтобы ломали черный ход!

Черный ход ломали долго. Дверь черного хода ничуть не уступала двери парадного по толщине и прочности, а из инструментов у полиции были только кулаки, шашки и рукояти револьверов. Еще через пять минут, ротмистра осенило:

– Степан! Найди мне дворника!

Распространяющий смесь чеснока и махорки дворник принес топор. Прорубив в двери отверстие, городовой заорал

– Вашбродь! Тут решетка!

Принесли кувалду. От могучих ударов с потолка сыпалась штукатурка, лопались стекла и гудело в голове.

– Не надоело? – молодой человек в элегантном костюме с медицинским чемоданчиком в руках укоризненно посмотрел на ротмистра, напоминающего мельника в своем засыпанном штукатуркой мундире.

– Доктор Банщиков? – ротмистр удивленно посмотрел на костюмоносителя, которому обещал показать, "как надо арестовывать бомбистов" – Но мы же…

– Перекрыли все выходы. Знаю, знаю. Но я Вас перехитрил и вышел через вход! И перестаньте ломать дверь. Не поможет. Сейчас я ее открою и Вы сможете посмотреть на засовы и решетки. А еще посмотрите вот на это, – молодой человек сунул руку в докторский саквояж, достал оттуда здоровенный маузер и начал стрелять прямо в дверь.

– Там стены досками обиты, потом посмотрим, как глубоко пули в дерево вошли, – прокомментировал он удивленные взгляды городовых, рассматривающих пробоины в нижней части двери, – за сим тренировку по проникновению в помещение, где находятся заговорщики объявляю законченной. Ибо они уже сбежали, через лаз в потолке в квартиру этажом выше, и далее через крыши. Теперь давайте Я ВАМ (выделил голосом укоризненно глядящий на жандармов доктор) расскажу, как надо вламываться в квартиру, полную вооруженных и готовых к бою злоумышленников…

Неудавшийся террорист рассказал все, что знал. В том числе и адрес конспиративной квартиры, где его инструктировало руководство ячейки. Все аккуратно и цивильно. Никаких трущоб, никаких потайных ходов и прочего, чем грешат авторы романов про Пинкертона. Обычный доходный дом на самой обычной улице, в котором братья Блюмкины снимают две квартиры. В одной они живут, а другую, этажом ниже, приспособили под фотостудию. Очень удобно. Пришел человек, заказал себе фотокарточку, или фотопортрет, или еще чего. Люди ходят постоянно, потому как фотография нужна всем, особенно, если хорошая. А если кто кроме фотографий и прокламации с гектографа унесет, так оно незаметно, да и одно другому не мешает… Проблема была в том, что арестовывать надо было быстро, тихо и так, чтобы братья ничего не успели уничтожить.

В принципе, жандармы дураками не были. В основном. Вот только данный конкретный ротмистр с "редкой" фамилией Сидоров и еще более редким именем Иван… То ли и вправду дурак, то ли ничему не обучены. В голове Банщикова всплыли строки из старой книги: "Когда в дом начали ломиться, перед тем, как уйти через черный ход, я разрядил в них магазин браунинга прямо через дверь. Стрелял не целясь, стремясь притормозить жандармов и с удивлением узнал, что двое из них были ранены, причем один позднее скончался. В верноподданническом рвении они столпились перед дверью, хотя жандармы и знали, что мы вооружены и терять нам нечего…"

Оружие руководство ячейки партии социалистов-революционеров имело, как и основания отстреливаться до последнего патрона (в случае поимки, по новому "Уложению о наказаниях" им грозила виселица). А вот жандармам их нужно было брать исключительно живыми и не особо избитыми. Собственных "групп быстрого реагирования" у Жандармского отделения не было, полицейские не годились из-за возраста и плохой реакции.