Александр Чернов - Одиссея Варяга

– Умница Иван Константинович! А Макаров-то его чуть в канцелярщину на совсем не упек! Талант, он везде талант, знаете-ли! А то, что "Цесарьевич" ему нравится, и француженки, так это ради бога! Как Степан Осипович?

– Идет японцам в догон. Только, пора бы вам в боевую рубку. Хватит судьбу испытывать!

Последняя фраза была почти что грубо выкрикнута Хлодовским, ибо первый "чемодан" с "Ясимы" уже с грохотом "ахнул" в самой середине громобоевского борта. Из прорезей рубки Руднев окинул взглядом всю сцену: вот впереди ворочают "все вдруг" крейсера Рейценштейна. Ворочают, чтобы встать впереди его "Громобоя" в единую колонну, заступая дорогу японским броненосцам… Перед нами встанет Рейн на "Баяне". И это очень неплохо… И почему-то сейчас это решение Рейценштейна и Грамматчикова совсем не кажется самоубийственной глупостью. Вот нестройным пеленгом торопятся, спускаются под корму "Ослябе" корабли Григоровича. Впереди, изрядно оторвавшись от "Трех Святителей" идет "Победа"… Вот дала залп десятидюймовками с носа! И вполне прилично идет, узлов пятнадцать. Значит откачались, и запустили-таки левую машину. Конечно, это пока не непроницаемая линия баталии, но все-же проскочить на халяву у Того никак не получится. Так, а куда это "Новик" побежал мимо нас, или тоже сейчас разворачиваться будет?

И в этот момент вдруг потушили свет…

– Еще два румба вправо! – коротко приказал Того не отрываясь от бинокля, – надо резать их линию между "Громобоем" и бронепалубными крейсерами. Передайте на передние корабли: "Огонь по "Громобою" и следующему за ним башенному крейсеру, орудиям вне заданных секторов, по-способности". Мы – огонь по "Баяну". "Конго" то-же. Остальным бить по "Варягу" и "Аскольду". Левым бортом – по-способности. Нужно вывалить три – четыре корабля, тогда прорвемся с минимумом потерь. И да помогут нам Боги!

Тугой грохот мощного сдвоенного взрыва немилосердно ударил по ушам, а в следующее мгновение пришла и ударная волна, заставившая всех на мостике крепче вцепиться в поручни. В воду совсем недалеко падали какие-то обломки…

Первым опомнился командовавший "Новиком" Балк-второй:

– Все! С Миклухой кончено! Царствие им небесное…

На месте "Витязя" стремительно разросталось, расползаясь по поверхности моря бесформенное облако густого буро-рыжего дыма. "Новик" только-что оставил за кормой этот крейсер, намереваясь бежать в сторону явно подбитого "Громобоя". Балк уже минут десять петлял за "большими мальчиками" в надежде выскочить из-за них в торпедную атаку на какой-нибудь вдруг близко подошедший японский линкор, или прикрыть своих от торпедной атаки, если таковая случиться. Он, находясь практически в самом центре главных событий, прекрасно видел, что огонь русских кораблей пока ощутимо и явно не влияет на намерения накатывающихся на них японских броненосцев… А намерения эти были очевидны: разодрать русскую линию, выбив противостоящие броненосные крейсера и "пересветы". Наши пока держались. Но силы кораблей Руднева быстро убывали под огнем первоклассных броненосцев Того.

Балк не знал, что на "Витязе", получавшем удар за ударом от "Хацусе", еще пять минут назад пожары вышли из под контроля… Не знал, что Миклуха выслушав доклад младшего трюмного механика о невозможности быстрого затопления погребов разбитой кормовой башни, приказал тем не менее оставаться в линии. Он не мог видеть находясь у броненосных крейсеров за неподбойным бортом, как очередной двенадцатидюймовый снаряд с "Хатсусе" превратил в дымящиеся развалины кормовой каземат "Витязя". Цепочка детонаций пороховых картузов, от которой до этого страдали японцы, подвела трофейный крейсер, так-же вооруженный английской артиллерией.

Не желающий признавать, что их башня вышла из строя, расчет носовой спарки "Хатсусе" ни в чем не уступал своим визави с "Витязя". Они тоже вращали многотонную башню вручную, а ведь при этом теоретически целиться по движущейся мишени было невозможно. При подачи из погребов пороховые картузы оборачивали мокрыми тряпками, иначе они могли взорваться еще на пол пути к орудиям – пожар у барбета башни не могли потушить уже четверть часа, и элеваторы изрядно накалились. Но воистину – "хотеть значит мочь". Из практически неисправной башни, с рыскающего на курсе корабля – из-за бушующего вокруг рубки пламени рулевые не всегда видели, куда они ведут броненосец – комендоры Императорского флота положили "в десятку" свой "золотой" снаряд. Сотни глоток на кораблях Того и Камимуры исторгли яростное "Банзай!", когда идущий за "Громобоем" русский крейсер выбросил в небо столб ослепительно яркого оранжевого пламени, в котором нелепо кувыркались обломки разодранной взрывом второй трубы. Через мгновение второй взрыв, еще более мощный, разодрал надстройку прямо за кормовой башней, после чего не покинув строя, опрокидываясь и задирая в небо таранный форштевень, корабль исчез в огромном, разрастающемся облаке бурого дыма…

"Новик" заложв крутую циркуляцию ринулся к месту исчезновения "Витязя" в надежде спасти хоть кого-нибудь. В том что крейсер погиб, причем почти мгновенно, сомнений у Балка не было. Впереди, прямо по курсу, обходя место катастрофы ворочал координат в сторону противника "Пересвет". Дым его пожаров перемешивался с дымным облаком на месте трагедии…

– Командир! Смотрите! Он еще не затонул! – раздался с марса крик мичмана Максимова.

– Похоже, что корабль опрокинулся, Максимилиан Федорович?

– Да, точно… Это днище "Витязя" торчит, – ответил командиру старший офицер кавторанг Шульц не отрываясь от бинокля, – Но люди-то где… Никого не вижу я там, Сергей Захарович…

– Плохо дело… Все смотрите внимательнее, где живые… Малый ход! Круги и жилеты приготовьте. Должен же хоть кто-то остаться…

Из дымного тумана все явственней проступало обросшее водорослями и ракушками безжизненное красно-бурое брюхо опрокинувшегося крейсера. Сначала казалось, что никто не выжил. На всклокоченной пенной воде возле днища плавали только деревянные обломки…

– Неужели все…

– Смотрите! На нем! Там, дальше к корме!

– Видно двоих, или нет… Троих… На скуловом киле.

– Правьте ближе, но вплотную подходить к нему нельзя…

– Командир! Сзади нас японец выходит! "Хацусе" "Громобою" корму режет! Средним левого борта бьет в нас!

– Черт! Как же близко они уже подошли! Похоже, что прорывается Того, а, господа офицеры? Но если этот его головной, а остальных мы в этом дымном киселе не видим, то и они нас не видят? Так?

– Несомненно…

– А вот "Пересвет" и "Ослябя" у них прямо под пушками… Сейчас ведь и их… Значит так: самый полный вперед! Прямо к "Витязю", вплотную! В дым! А то, когда с "Хацусе" нас разглядят получше… Там сбросьте круги, и жилеты к ним подвяжите! Сейчас обойдем его в этой дымной каше, и перед "Ослябей" проскочим… Я принял решение: идем в торпедную атаку! Атакуем японского адмирала. Полагаю что до "Микасы" сейчас уже меньше мили. Штер, Зеленой, Бурачек, все по местам! Другого такого шанса не будет… Надо нам самому Того в глазки заглянуть. За всех наших поквитаться! Все минные аппараты: "Товсь!" Порембскому передайте – его час настал! Сначала левым бортом, потом на отходе – кормовым!