Александр Чернов - Одиссея Варяга

Из книги вице-адмирала РИФ А.В. фон Плотто "Торпедой – Пли!", Изд-во "Нутикс", СПб/Берлин, 1917г..

…Крейсера контр-адмирала Егорьева подошли на видимость нашего сигнального поста на северном мысу бухты Воевода в 14-30. Поскольку все предметы снабжения, вооружения и горючее для катеров его "рысаки" приняли во время подготовки к операции непосредственно в главной базе, нам оставалось только выйти со своей секретной стоянки, и не теряя драгоценного светлого времени суток обеспечить подъем и закрепление наших катеров на палубах своих носителей "по-штормовому".

Все было проделано четко, без какой либо толчеи или сутолоки. Сказался как опыт наших многочисленных учений, так и привычное уже "мореходство" командиров и экипажей крейсеров. Через два часа с минутами, повинуясь сигналу с флагманского "Океана", все девять кораблей, включая два преднозначенных на заклание у Сасебо быстроходных парохода, вытянулись в колонну, и имея на правом крамболе кровавую рану холодного, зимнего заката, на 12 узлах легли на западную оконечность острова Попова. Пройдя его и оставив слева по борту остров Рейнеке, адмирал уже в темноте повернул на генеральный курс, выводящий нас к оконечности Корейского полуострова.

К утру стало ясно, что предосторожности по закреплению наших катеров были как нельзя кстати. Ветер и волнение достигли силы шторма и вскоре мне стало известно, что Евгений Романович принял решение вместо обстрела Пусана идти на запасную цель – Порт Лазарева. По времени это позволяло сэкономить около пяти часов, и предусматривалось планом операции на случай, если погода выкинет сюрприз.

Перештормовав сутки, к гавани подошли около 10-00 следующего дня. Погода несколько наладилась. Волнение в открытом море было уже не выше трех баллов при видимости порядка пяти миль. С учетом возможного минного заграждения впереди артиллерийских кораблей были поставлены прорыватели. Следуя за ними три крейсера, а именно "Рион", "Днепр" и "Ангара", по высокой воде прошли островным проливом к порту и выйдя из-за мыса Карума около часа обстреливали причалы и оказавшиеся в порту два небольших каботажных парохода и несколько парусников. Пароходы и три парусника в итоге затонули. Еще одна шхуна сгорела на плаву, а две других сподобились стать на мель. Добивать их не стали. На берегу были разрушены и местами горели склады.

По возвращении ударной группы, мы быстро построились и никого не встретив, удалились в сторону Японии. Затем, в уже сумерках, легли курсом на пролив Крузенштерна. Теперь ничто уже не отвлекало наш отряд от выполнения основного задания. После ужина офицеры штаба крейсерского отряда и нашей флотилии по приглашению контр-адмирала собрались у него в салоне дабы в последний раз обсудить все пункты нашего плана. Высказать все возможные сомнения и вопросы, дабы коллективно их разобрать.

Конечно, то, что предстояло одновременно с нами сделать главным силам Тихоокеанского флота у Токийского залива, было несомненно более сложным и масштабным предприятием. Однако по дерзости и риску задача поставленная отряду контр-адмирала Егорьева была в своем роде уникальна. Ведь нам предстояло напасть на главную базу вражеского флота, прикрытую береговой артиллерией, боном и минным полем. На базу, в которой находилось как минимум два новейших броненосца и пять броненосных крейсеров, не считая судов меньшего размера от бронепалубного крейсера до миноносца. А сделать это должны были 28 моторных катеров и два вооруженных лишь символически транспорта, чьим тыловым обеспечением были семь вспомогательных крейсеров едва ли способных устоять всем скопом даже против одного приличного броненосного крейсера!

Зная,что предстоит совещание у адмирала, я еще перед обстрелом Порта Лазарева вызвал на флагманский "Океан" командиров 2-го и 3-го дивизионов моей флотилии – лейтенантов Вырубова и Гаршина. В состав каждого из наших дивизионов входило по 9 катеров типа КЛ. Первый дивизион предстояло повести в бой мне.

Как любят говорить военные – профессионалы: "каждый солдат должен знать свой маневр". Для этого, собственно говоря и разрабатываются оперативные планы. Важнейшим материалом к их составлению служит опыт предыдущих операций сходного назначения. Применимо к нашему случаю, об особом богатстве такого опыта говорить, увы, не приходилось. Если вынести за скобки события американской гражданской войны и подвиги наших катеров на Черном море и Дунае в войне с турками, то остается лишь ночной бой японских миноносцев против укрывшейся в Вэй Хае китайской эскадры адмирала Тинга. История текущей войны с Японией дала к этому моменту лишь два эпизода, несколько подобные тому, что предстояло нам. Это атака японских контрминоносцев на нашу артурскую эскадру в первые часы войны, опять же ночная, и атака на гавань Осаки отряда контр-адмирала Беклемишева. По аналогии с последней штабом флота, при непосредственном участии офицеров флотилии торпедных катеров, было принято решение на проведение операции "по зрячему", при свете дня.

Причина такого решения базировалась на нескольких моментах. Во-первых, мы тривиально не знали где именно находятся наши цели. Ведь кроме собственно базы Сасебо конфигурация залива включала в себя ряд заливов поменьше и как минимум две известных якорных стоянки. Обшаривать все это в темноте, не видя прикрыты ли корабли сетями и бонами, рискуя выскочить на случайный камень на тридцатиузловом ходу? Да, вести по нам прицельный огонь будет несоизмеримо труднее. Но и вероятность уверенного поражения целей снижалась до уровня, ставящего под сомнение сам смысл операции.

Во-вторых, попадание в наши катера, входящие в залив на высоких скоростях, снарядов с береговых батарей, можно было лишь как случайное. Причина – отсутствие на их вооружении скорострельных орудий. Батареи эти располагались в двух грппах. Первая – на южном мысу при входе в залив из открытого моря. В ее составе имелись по 8 280-миллиметровых гаубиц и 240-миллиметровых пушек производства осакского арсенала, 6 пятидюймовок французского производства с длиной ствола в 30 калибров и 8 крупповских 90-миллиметровок. Вторая непосредственно прикрывала вход в базу Сасебо. На ее вооружении были весьма грозные для больших кораблей 6 шнейдеровских 240-миллиметровок, 4 осакских гаубицы калибром в 280мм, 6 крупповских 150-ти и 12 90-миллиметровых пушек.

Конечно, главную опасность представляли для нас скорострельные орудия боевых кораблей Соединенного флота – непосредственных целей нашей атаки. Элементарные расчеты показывали, что потери наши от их огня могут составить от одной трети до половины участвующих в деле катеров. Но жестокий смысл военной целесообразности доказывал, что даже уничтожение всех наших катеров ценой потопления одного-единственнного неприятельского броненосца, уже оправдает вложенные в эту операцию силы и средства. Такова арифметика войны. Мы же были полны энтузиазма, несмотря на безусловное понимание степени риска, на который мы идем. "Прогнав" еще раз предстоящее дело и удостоверившись, что больных в экипажах катеров нет, Егорьев отпустил нас готовиться.