Александр Чернов - Одиссея Варяга

В числе прочих экспириментов, я брал у наших моряков в разных широтах по две-три капельки крови для исследования, в надежде обнаружить изменения, вызываемые климатом. Сравнивал их между собой и с пробами крови аборигенов тропиков.

Увы, изменений состава крови в зависимости от климата мне выявить пока не удалось. Зато обнаружилась совершено поразительная вещь: судя по всему, мне опытным путем удалось обнаружить наличие четвертой группы крови у человека. Кроме уже известных трех: несколько лет назад наш австрийский коллега Карл Ландштейнер опубликовал доклад об открытии им именно 3-х групп крови.

Его слушатели заворожено хлопали ресницами…

– Конечно, практикуя в качестве военного врача, я немало времени уделил изучению трудов Николая Ивановича Пирогова. Как, вне всякого сомнения, известно уважаемым коллегам, Николай Иванович подчёркивал пользу переливания крови при некоторых видах ранений. Однако, изучив описанную мировую практику, я пришёл к выводу, что подобные переливания всегда производились чисто эмпирически, случайным образом выбирая донора – человека, отдающего кровь для переливания. В результате довольно часто после этой процедуры раненые умирали, хотя казалось бы нет никаких причин для летального исхода.

Я рискнул предположить, что существует, возможно, некий фактор, нами не учитываемый, который позволяет узнать, от кого кровь можно брать для перелвания конкретному пациенту. И моё предположение полностью подтвердилось. Продолжив работу по описанной Ландштейнером методике, я обнаружил ещё одну группу! Причем встречающуюся много реже, чем три других. Таким образом на сегодня российской медицинской науке известно 4 группы крови! Следовательно, я в этом практически уверен, происходившие ранее трагедии при периливании имели место вследствие незнания особенностей этой 4-й группы крови хомо сапиенс!

Очевидно, что переливая пациенту кровь одной с ним группы, мы имеем большие шансы на успех переливания.

Далее. Из истории медицинской науки мы знаем, что впервые переливание в России произвёл гражданскй генерал-штаб-доктор Андрей Мартынович Вольф в 1832 году, когда он переливанием крови спас жизнь роженице с кровотечением. Но массовому использованию переливания крови мешает, как ни парадоксально это звучит, её свёртываемость, которая сводит на нет все попытки хранения крови и не позволяет переливать большие её объёмы, а небольшие не дают необходимого эфекта.

Я лично несколько раз пробовал сохранить свою кровь. И всегда кровь сворачивалась! Это вынудило меня на поиски препарата, который мог бы блокировать свёртывание. Эмпирическим путём я добавлял в капли крови различные вещесва, расчитывая найти способное дать нужный результат. И, господа, я обнаружил это вещество! Это цитрат натрия, или, иначе говоря, натриевая соль лимонной кислоты. Я не до конца ещё понимаю, как именно действует это вещество, но оно даёт необходимый эфект! Более того – оно безвредно для человека: из 12 случаев переливаний, что я уже произвёл, лишь однажды я наблюдал у пациента озноб, который я могу объяснить только реакцией на так называемый консервант, так как температуры у пациента не было, равно как и других признаков интоксикации организма…

В последнем моём плавании, на паровом катере до Шанхая, у одного из раненых матросов – комендора Оченькова – открылось кровотечение из осколочной раны. Хотя мне и удалось остановить его посредством наложения жгута, матрос терял силы на глазах. По счастью он еще на "Варяге" был одним из участников моих экспириментов, и я знал, что группа крови этого человека совпадает с моей. В итоге я произвёл, так сказать, прямое переливание. И несмотря на некие антисанитарные условия и сложности, эфект был поразительный, господа…

Видя, что именитые коллеги целиком прониклись перспективами, а император несколько заскучал, обдумывая дальнейшую судьбу наследника, Вадик вытащил из рукава последний козырь:

– В древнем Риме придворные медики научились облегчать роды жён Цезарей с помощью кесарева сечения. У нас же есть шанс дополнить медицинскую практику спасения жизни процедурой переливания крови – так чтобы во всех учебниках на века значилось царское донорство. И чтобы его ассоциировали не с британской или германской фамилиями, а с Россией и домом Романовых.

Вадик набрал в лёгкие воздуха побольше и чуть не поперхнулся – ему пришло на ум старое, еще большевитское прозвище Николая Второго – Николай Кровавый… Вот уж востину – накаркали. Но отбросив посторонние мысли, Вадик сосредоточился на главном:

– Если мы промедлим, то переливание крови введут в массовую медицинскую практику и без нас. Да ещё и назовут именем какого-нибудь президента, короля или папы римского. Чтобы не потерять приоритет, и научиться спасать больных с врожденными заболеваниями крови (Николай Второй болезненно дернулся) нужно следующее, – и перешёл к изложению практических подробностей…

В итоге его слушатели план одобрили как в целом, так и в частностях. Вдохновленный и одновременно напуганный самодержец пообещал всемерное содействие, включая выделение подходящего здания и шефства над проектом одного из гвардейских полков. Это на первых порах автоматом решало проблему поиска доноров…

Когда доктора удалились из дворца оживлённо обсуждая детали предстоящей работы, с ними вместе был отпущен и Вадик: на сегодня впечатлений императору вполне хватило. Как-то само собой получилось, что охрипший и оголодавший герой дня отправился на ужин к Боткину, а потом и вовсе заночевал у него в одной из гостевых спален. Собственным углом в Петербурге он так и не успел обзавестись…

Главным итогом первого "научного доклада" Вадика стало то, что по Указу самодержца был создан Институт исследования крови при Российской Академии наук. Следующие несколько месяцев Вадик разрывался между помощи коллегам в работе в означенном институте, и всем остальным, включая регулярные встречи с Императором. Кроме того ему пришлось выкроить время и на несколько лекций в Петербургском университете. После невинной подколки Боткина на одном из званных ужинов, у Вадика просто взыграло самолюбие и он не смог ответить отказом на предложение прочитать небольшой курс лекций по гематологии и военно-полевой хирургии. И хотя в последней области были специалисты и куда большего, чем Банщиков уровня, послушать доктора с героического крейсера набивались полные аудитории.

После отработки в Институте техники забора крови и установления сроков хранения консерванта, работа была достаточно искуственно приторможена самим Вадиком. Ему хотелось избежать ненужных разговоров вследствие непрекращающейся череды открытий на этапе разработки способов определения группы крови. Рецепт у Вадика, однако, был и спустя полгода с начала работ были разработаны стандартные сыворотки для определения групп. Это был триумф…