Андрей Валентинов - Век-волкодав

— Поподробнее можно…

Визит товарища Ляо пришелся аккурат между чтением послания из Синего Дворца и посещением рынка. В прошлый раз Иван Кузьмич, рассказав о послании из Столицы, попросил помочь в организации отдельной встречи с Хубилганом, по ученому же — аудиенции. Ляо Цзяожэнь обещал, хотя и без особой уверенности, теперь же, прямо спрошенный, не торопился с ответом, принявшись рассказывать об особенностях здешнего государственного устройства. Хубилган, по его словам, занят делами очень важными, вселенскими. Его задача — хранить равновесие между мирами, дабы волны разбушевавшейся тверди не поглотили Пачанг. Дипломатия — слишком мелкое занятие для Перерожденного.

Иван Кузьмич, чувствуя, что его начинают водить за нос, поинтересовался, как обстоят дела с государственной безопасностью. Неужто и она недостойна высочайшего внимания? Товарищ Ляо ответил уклончиво, сославшись на неравноценность вопросов. С английской агентурой можно разобраться и без указаний Перерожденного. Но бывают дела посложнее.

— Мое первое задание, — Ляо Цзяожэнь мечтательно улыбнулся. — Только вошел в должность, начал осваиваться. Мне было поручено расставить вехи для посвященных. Пачанг считают закрытой страной, но путь недоступен лишь для невежд. Им нечего здесь делать, мудрый же всегда сумеет отыскать наш город. Однако Хубилган в великой милости своей пожелал открыть дорогу каждому паломнику, странствующему по святым местам.

Товарищ Кречетов, осмыслив сказанное, предположил, что проще всего поставить верстовые столбы со стрелкой, дабы направление не перепутали. Китаец согласно закивал.

— Именно так, но с небольшими поправками. Еще в середине прошлого века наш город, который и сам был недавно отстроен, основал в Кашгарии небольшую обитель. Ей была пожертвована одна из древних реликвий — деревянные врата, уцелевшие после нашествия и пожара. Их установили так, чтобы проход точно указывал в сторону Пачанга. Достаточно взять компас и карту. Как вы знаете, товарищ Кречетов, и то, и другое — не европейское изобретение. Но наш китайский «чин жэнь» не очень точен, кроме того врата давали направление, а не конкретное место.

Иван Кузьмич, намучавшийся в свое время с самодельными картами-кроками, ничуть не удивился.

— Так еще одни ворота поставить, чтобы, значит, две линии провести и засечь пересечение. А еще лучше, чтобы линий было три…

— Мы так и сделали, — улыбнулся товарищ Ляо. — Привезли такие же врата — точные копии — в два монастыря, в Халхе и в Шанси. Теперь каждый паломник, посетив эти обители, знает путь в Пачанг.

«А шпионы?!» — мысленно поразился Кречетов, но прикусил язык. «Чекист», однако, понял.

— Врага мы не боялись. Мало знать место на карте, требуется еще дойти. Кроме того, европейцы оказались чрезвычайно невнимательны. Все три монастыря были обследованы еще до Великой войны, но их экспедиции по-прежнему идут старой восточной дорогой через Такла-Макан. А ведь есть удобный путь с севера. Когда вы будете отправитесь домой, то сами сможете в этом убедится.

Иван Кузьмич, воспользовавшись моментом, намекнул, что без ответа на послание советского руководства им домой лучше не возвращаться. Китаец, став очень серьезным, понимающе кивнул:

— Долг легче пера и тяжелее горы… Это старинная пословица, а вот вам еще одна: «Делать быстро — это делать медленно, но без остановок.» Будем придерживаться народной мудрости, товарищ Кречетов. Ваше посольство отправлено от имени его святейшества Хамбо-Ламы. Он — поистине светоч веры, но письмо из Красной Столицы написано кем-то другим. Сиятельный Хубилган Сонгцен Нима хранит и защищает Пачанг, однако некоторые вопросы должны решаться не в Пачанге. Вы слыхали легенду о Недоступном царстве — Агартхе?

Кречетову немедленно вспомнился рыжеусый барон с его байками о святящихся гробах. Посему пришлось отвечать уклончиво. Мол, слыхивали, да только краем уха.

— Недоступное царство выдумал француз Сент-Ив д’Альвейдра, — улыбнулся товарищ Ляо. — Одной Шамбалы европейцам оказалось недостаточно. Но выдумал не на пустом месте. Агартха — название военного союза эпохи Калачакры. В те годы юг, возглавляемый правителями Шамбалы, попытался покорить царства севера, в том числе Пачанг. Тогда и сложилось Недоступное царство. Война была кровавой и долгой, как и память о ней. Все века Агартха оставалась символом нашего единства. Многие верили, что союзу помогают могучие небесные заступники, братья Лха. Не так давно, после начала Синхайской революции, на юго-западе бывшей Срединной империи несколько областей договорись о совместных действиях. Наш союз пока не слишком заметен, более того, мы его не афишируем, чтобы не давать лишнего повода для вмешательства. Однако на послание руководства СССР должен ответить тот, кто сейчас возглавляет возрожденную Агартху.

Иван Кузьмич прикинул, что Унгерн попал в Пачанг аккурат в 1912-м, когда по Китаю уже катилась война. Здесь-то его и завербовали, только барон по своей бестолковости мало что понял — и все напутал. Как там он вещал? «Синий огонь приоткроет вам истину»? Нет, чтобы все толком разъяснить!

— Делать быстро — это делать медленно, но без остановок, — твердо повторил Ляо Цзяожэнь. — О письме мы немедленно доложим. Возможно, ответ воспоследует в ближайшее время. Кстати, некоторым гостям Пачанга демонстрируют не только Синий камень, но пещеру Соманатхи. Именно там в давние годы собирались вожди Недоступного царства. Мрачное подземелье, признаться, но сейчас туда провели электричество. Привидения и злые духи программой посещения не предусмотрены, но каменное кресло Блюстителя Ракхваалы вам непременно покажут.

Кречетов попытался уточнить, кто именно сейчас возглавляет союз, но «чекист» лишь вежливо улыбнулся в ответ.

— Масоны вавилонские! — мрачно заметил товарищ Мехлис. — По пещерам прячутся, разводят поповщину! В одном вы правы, Иван Кузьмич. За всей этой мистикой скрывается вульгарная политика, которая, как учит нас Карл Маркс, есть концентрированное выражение экономики. Китайцы, а потом и маньчжуры веками эксплуатировали этот край, вот мы и получили подъем национально-освободительного движения в весьма специфической клерикальной форме. Ввиду этого нам следует быть особенно бдительными. Уверен, что возможны всяческие провокации, а потому мы должны быть готовы. Ибо коммунист!..

Резкий стук в дверь прервал огненное партийное слово. На пороге воздвигся плечистый бородач с японской «арисакой» на ремне.

— Товарищ командир! Тут такой наворот… Выйти бы нам.

Покосился на представителя ЦК, отступил в коридор. Иван Кузьмич шагнул следом, но почти сразу вернулся. Сбросил халат, полушубок на плечи накинул: