А. Демченко - Серый экспресс (СИ)

Несмотря на то, что до подноса с завтраком мне удалось добраться лишь час спустя, кофе оказался в меру горячим, а булочки такими же теплыми, как в тот момент, когда Лейф выложил их на блюдо. Хорошая штука, эти бытовые наговоры! Вот кстати, заметил, что мне куда проще пользоваться определениями вроде: "заворожить", "заклятье", "наговор", нежели выстраивать громоздкие формулировки по принятой среди "естествознатцев" терминологии. Да и многие, окружающие меня люди, тоже не очень-то часто пользуются в быту словечками вроде ментальных воздействий, манипуляций полями и тому подобными... За исключением, разве что энтузиастов, вроде того же профессора Граца, да профессиональных философов-исследователей, типа того же Буса. Впрочем, все это ерунда...

Позавтракав с Ладой, я спустился в гостиную, где, как оказалось, меня уже ждал сын ушкуйника, готовый ехать в канцелярию... Мало того, он успел и с Заряной Святославной переговорить об очередном заимствовании ее экипажа. Ну и славно.

Долетев до Словенской набережной, и договорившись о "стоянке" для смольянинской коляски, я, войдя в холл канцелярии, первым делом, вызвонил секретаря князя Телепнева, поскольку дневальный наотрез отказался пускать Лейфа в здание, мотивируя отказ отсутствием у моего новика надлежащего пропуска. Но, как я и думал, Толстоватый в момент решил эту проблему, и уже спустя пять минут, один из письмоводителей канцелярии принес дневальному надлежаще оформленный разовый пропуск... Хм, придется озаботиться, и достать для Лейфа хотя бы временный "аусвайс", а то тревожить так Вента Мирославича каждый раз, совсем не дело... Но этим я, пожалуй, займусь после занятия.

М-да. Оказывается, за прошедшее с момента отправления в "свободное плаванье", время, сын ушкуйника основательно забросил тренировки, которым его отец, как я знаю от Лады, уделял немало внимания... Нет, Лейф вовсе не выглядел жалко на фоне уже втянувшихся в ритм охранителей, но и ожидаемого мною видимого отрыва в его подготовке, я не увидел. В результате, через два часа Лейф выглядел точно таким же вымотанным, как и синемундирники. А это плохо... Ну да ничего, времени у нас навалом, так что я его еще доведу до кондиции.

По завершении тренировки, я привел себя в порядок, и отправился на обещанную мне аудиенцию у князя.

- Добрый день, Виталий Родионович. - Секретарь кивнул на двери кабинета главы канцелярии. - Можете зайти. Его сиятельство уже о вас справлялся. Ждет.

- Благодарю, Вент Мирославич. - Я шагнул к двери...

- Да, Виталий Родионович, если вас не затруднит, будьте так любезны, после разговора с его сиятельством, задержитесь на несколько минут... У нас тут произошла небольшая заминка с переданным вам трофейным имуществом.

- Вот как? Что-то серьезное? - Нахмурился я.

- О, не стоит беспокоиться, ничего страшного. - Махнул рукой ротмистр. - Просто, несколько необходимых для дела бумаг не были оформлены надлежащим образом. Надо бы исправить это упущение.

- Хорошо, Вент Мирославич, я понял. - Кивнул я, берясь за ручку двери. На этот раз, ротмистр не стал меня останавливать, и я спокойно вошел в кабинет Телепнева.

Князь стоял у высокого окна, заложив руки за спину, и задумчиво рассматривал что-то на заднем дворе канцелярии. Услышав хлопок двери, он повернул голову и, узнав меня, кивнул на кресло у своего стола. Молча. Интересный прием...

- Вот скажите мне, Виталий Родионович, у вас на родине, все такие ушлые? - Развернувшись всем корпусом в мою сторону, поинтересовался князь. Злости в его голосе не было, но и абсолютно ровный тон, коим была сказана эта фраза, заставил меня напрячься.

- Не понимаю, о чем вы говорите, Владимир Стоянович. - Проговорил я.

- Все-то вы, ваше благородие, понимаете. Но неужто вы думали, что при обстоятельнейшем, с применением особых средств, допросе, Ловчин не поведает нам о секрете своего саквояжа? - Князь уселся в свое кресло и, оперевшись локтями на столешницу, сложил ладони домиком. Несколько минут мы молчали, Телепнев задумчиво поглядывал на меня, а я... ждал. Чего? Предложения князя. Вряд ли бы он стал принимать меня в своем кабинете, если бы нашлась реальная возможность прижать меня на этом саквояже. Скорее, просто прислал бы в дом Смольяниной охранителей, и мне бы пришлось заново обживать флигель при канцелярии... если не ее подвалы.

В конце концов, очевидно поняв, что отвечать ему я не собираюсь, князь тяжело вздохнул, и заговорил сам, но уже куда как более мягким тоном.

- Виталий Родионович, голубчик, давайте поговорим начистоту. Меня, признаться, совершенно не интересует та, солидная для вас, но уж извините, совсем невеликая по моему состоянию, сумма, кою вы обнаружили в сумке любезного господина Ловчина. Ни я лично, ни Особая канцелярия в моем лице, никоим образом не претендуем на эти деньги, тем более, что вы так ловко воспользовались ушкуйным законом, и они по праву принадлежат вам. Но вот что действительно представляет немалый интерес для канцелярии, так это ключ от личного ящика Буса Ратиборовича, в Архангельском банке. Там, как выяснилось из допроса Ловчина, хранятся копии всех сведений, кои он успел выведать за время работы в исследовательском отделении. В том числе, и по проекту "Лед". Вы понимаете, чем может для вас обернуться ТАКОЙ трофей, буде сведения о нем, каким-либо образом станут известны, хотя бы даже и нанимателям Буса и Ставра?

- Ваше сиятельство, для начала, хочу вам заявить, что у меня и в мыслях не было, утаивать что бы то ни было от канцелярии. - Заговорил я в ответ. Сейчас князь пошел на уступку, но где гарантия, что получив необходимое, он не повернет оглобли на сто восемьдесят градусов? А значит, надо попытаться хоть немного обезопасить себя от возможных перемен в настрое его сиятельства. Эх, ну почему я сразу не подумал о том, что из Ловчина могу вытянуть информацию о тайнике? Деньги глаза застили. Идиот. Теперь вот, придется выкручиваться. Чувствую себя, как Штирлиц на допросе у Мюллера. Дьявольщина.

- Неужели, Виталий Родионович? - С явно слышимым неверием, протянул князь. - С чего же вы так вцепились в эти "трофеи"? Помнится, полдороги меня на эту тему допрашивали...

- Пароход. - Я вспомнил про помятую тележку, со вчерашнего дня занимающую место под навесом, во дворе канцелярии.

- Что, простите? - Удивленно приподнял брови князь.

- Самобеглый экипаж, Владимир Стоянович. - Медленно проговорил я. - Как вы совершенно верно заметили, мое состояние невелико. Если быть точным, сейчас, после обстановки арендованного мною у Заряны Святославны, дома, и покупки всего необходимого для нормальной жизни имущества, оно составляет лишь чуть больше тысячи рублей. И этой суммы, как вы понимаете, совершенно недостаточно для того, чтобы я мог позволить себе содержать экипаж, тогда, как показали последние дни, ездить по городу, я вынужден немало. Вот в недавнем разговоре с Мекленом Францевичем, мы как раз обсуждали эту тему, и он тогда, помнится, сообщил мне о существовании самобеглых колясок. Ну а я вспомнил об этой идее, когда скрутил Ловчина. Вот только средство передвижения сильно пострадало...