Андрей Посняков - Призрак Карфагена

Девушка в короткой тунике с поклоном поднесла гостю рог, наполненный хмельным варевом. Александр выпил до конца: не стоило обижать по пустякам этих добрых и гостеприимных людей. Почувствовал, как в голове зашумело, как чуть пошатнулся дуб и колокольня стала вдруг похожей на Пизанскую башню. Правда, длилось это недолго: все же молодой человек был силен, да и опыт соответствующий имелся.

После второго выпитого рога собравшиеся мужики посмотрели на Сашу с нескрываемым уважением. Молодой человек ожидал, что принесут и третий, однако больше не предложили, а приступили к расспросам. Как там, в Британии, живут? Кто правит? Есть ли злобные язычники-варвары?

Александр по большей части отвечал уклончиво: живут в Британии так же, как и здесь: кто побогаче — хорошо, кто победнее — похуже. Обычаи сходны, вот только христианских церквей пока в Британии мало, все больше в городах.

При таких словах местные возгордились, запереглядывались весело, мол, вот оно как, в их-то деревне еще покруче, чем в далекой Британии! Церковь есть и дуб священный рядом. А что, удобно! Хочешь, Иисусу молись, хочешь — дубу, а лучше всего обоим.

Правят в Британии, как и везде, вожди. Наместник пока жив, сам Александр его как-то видел: человек как человек, ничем особенно не выдающийся.

— А говорят, в Британии волшебников и колдунов полным-полно! — неожиданно выкрикнул кто-то. — Друиды зовутся.

— Врут, — возразил Саша без раздумий. — Друидов всех еще Цезарь извел.

— О, Цезарь!

Цезаря тут тоже помнили и уважали.

— Собрал на опушке да повелел всех скопом сжечь!

— Сжечь!

— С тех пор и нету в Британии колдунов. Один Мерлин остался, но этот сам по себе, колдун честный — никогда себя к друидам не причислял.

— А варвары? Варвары добрались ли до острова?

— Увы, добрались. Не так уж и давно, кстати. Явились на многочисленных кораблях, захватывают города, жгут. Но свои селения строят.

— Вот как?!

— Да, похоже, и уходить не собираются.

— Видать, понравилась им Британия-то!

— Молите Господа, чтоб ваши земли не понравились!

— Это уж точно! А с каких стран варвары-то?

— С полночных, — Александр отвечал не задумываясь, бражка язык-то развязала. — Римляне называют эти народы — германикус, они же всяк про себя — на особицу: англы, саксы, юты, гуты, даны. Но языки схожи! Впрочем, англов так римляне прозвали, означает «люди из медвежьего угла».

— А гунны? Гуннов там нету?

— Аттилу вспомнили? Не, гунны туда не дошли.

— Они и сюда, слава Господу, не дошли, но Лютецию взяли. Прокатились саранчой по всему югу. Хорошо, Папа Лев подослал Аттиле девицу, красавицу готку. Говорят, она его и… Как Юдифь!

Рассказчик лишь руками развел:

— Ну, братцы мои, это еще не доказано! Может, и ни при чем тут готка эта. Мало ли у Аттилы врагов?

— И все ж слава Господу, помер. И нас от него Бог упас.

Вот так и текла беседа. Впрочем, долго посиделки не затянулись: в те времена спать ложились рано и вставали с рассветом. Прощаясь и степенно крестясь на колокольню, расходились мужички и их жены, детишек прогнали уже давно.

Поблагодарив гостя за весьма занимательную беседу, ушел староста, а чуть погодя и отец Бенедикт.

— Пойдем и мы, — зевнув, потянулся Агуций. — Время позднее, а завтра с утра на выпас идти.

— Пойдем, — Августина согласно кивнула и, взъерошив сыну волосы, искоса посмотрела на Сашу. — Я тебе в сеннике постелила, паломник.

Сенник? Александр задумался, услыхав незнакомое слово. Сенник… А! Наверное, это сарай для сена.

— Травы там мягкие, пахучие: чабрец, ромашка, мята. Я и сама летом в доме не сплю — душно.

— И я, и я тоже в сеннике буду!

— Цыц! — Вдовица со смехом отвесила Агуцию подзатыльник — Тебя еще там и не хватало. Кто будет дом сторожить?

— А что там брать-то? Да и воров у нас нету.

— Все равно. Нехорошо, чтоб дом пустовал. Да, там хмельное в кувшине… можешь допить остатки. Только смотри, завтра не проспи!

— Не просплю, что ты, матушка! — явно обрадовался парень. — А вы что же, хмельное не будете?

— Будем, — Августина снова засмеялась. — Только из другого кувшина, из полного.

«Опять пить! — сдерживая смех, подумал Саша. — Августина тоже, что ли, в сеннике спать собирается?»

Между прочим, заниматься любовью на сене не очень-то удобно — трава колется!

Августина, как видно, хорошо это знала, притащила кусок полотна, постелила. Хорошо стало, мягко!

Сквозь щелястые стены сенника сверкали желтые звезды, и растущий месяц с любопытством заглядывал в прорехи крыши. Темно было, но все же кое-какие силуэты угадывались. Вдовица протянула кувшин:

— Пей!

Эх, вкусна бражка! Или что это — сидр? Яблоки еще не созрели, а с недозрелых-то еще и крепче напиток получается. Его перегнать — классный бы кальвадос вышел, градусов шестьдесят, не меньше.

— Вкусно! Ты сама-то что не пьешь?

— Не беспокойся, выпью!

Тихий смех. Стрекот сверчка за спиною. Шорох. Что там делает столь привлекательная хозяйка? Похоже, что раздевается.

Ага! Так и есть!

Почувствовав прикосновение нагого горячего тела, дрожащего от вдруг нахлынувшей страсти, Саша обнял красавицу вдовицу, прижал к себе, целуя в губы и грудь… Женщина подалась, застонала, начала срывать с гостя одежду, и вот уже молодые тела сплелись, сливаясь в любовном экстазе, и только шуршала под покрывалом солома да бесстыдник месяц с завистью подглядывал в щели.

— А крышу-то тебе пора перекрыть, — подняв глаза, улыбнулся Саша.

— Перекрою. — Женщина прижалась к нему расслабленным телом. — Про варваров мне расскажи.

— Про варваров? А тебе зачем?

— Интересно. Ты знаешь Хенгиста, того, что прозвали Удалым?

— Нет, с ним не знаком. У нас в Британии…

— Ой, милый! — Августина вдруг тихонько расхохоталась. — Вот только не надо мне врать про Британию, ладно? Я сама оттуда.

— Оттуда?!

— Меня захватили в рабство еще в детстве. Продали сюда, в наложницы. Ты говоришь не так, как там! Многие слова непонятны, да и говор такой забавный.

— Да ладно тебе, — скривился молодой человек. — Скажешь тоже — забавный.

— Именно так! И я не все слова понимаю. Хотя… нам ведь и не нужно слов?

И снова шуршала солома, и подглядывал месяц, и обнаженные тела пылали жаром любви…

Августина оказалась любовницей опытной и искусной, не отпускала его ни на миг. Да и Александр не ударил в грязь лицом — ласкал, целовал, гладил… А юная женщина стонала и кричала так, что, казалось, сейчас упадут стены!

— Там это… сынишка твой не проснется?

— Нет, он всегда крепко спит. Иди, иди ко мне, милый… Вижу, устал… Вот возьми-ка кувшин, выпей…

Саша и сам не заметил, как погрузился в сон, спокойный, глубокий и добрый. Приснилось вдруг, что в сарай этот явились еще две девы, столь же красивые, как и молодая хозяйка; явились и начали вытворять такое, что подглядывающий в прореху месяц смущенно залился краской. И прямо на глазах стал круглым… впрочем, и не месяц это был, а круглое лицо священника, отца Бенедикта!