Михаил Валерин - Если судьба выбирает нас…

Взрывы. Крики.

Для полноты эффекта протиснувшийся вперед пулеметчик дал в сторону противника длинную очередь на полмагазина.

И тут же солдаты рванулись вперед. Пару раз бахнул дробовик. Мы с Рябининым, переглянувшись, поспешили следом. Проскочив большую, не меньше пяти метров в диаметре, воронку, я вслед за унтером ввалился в горловину хода сообщения.

Прямо на немецкие трупы. Враги лежали густо — прямо «тетрис» из десятка мертвецов. Как меня не стошнило — до сих пор удивляюсь.

Огляделся.

Ого! У нас потери. Наш ловкий гранатометчик — рядовой Селиванов — убит. Его подстрелил из «парабеллума» контуженный взрывами немецкий фельдфебель, которому спустя секунду Акимкин богатырским ударом прикладом пулемета под срез каски размозжил голову.

Гусев сидел у стенки окопа, зажимая ладонью распоротое плечо. Шустрый немчик, которого не задело гранатами, пырнул его штыком, получив в ответ заряд дроби в грудь. Наповал…

Перебинтовав раненого, двинулись дальше.

Теперь первым шел Рябинин. За ним — протиснувшийся мимо нас Белов с ручной гранатой в руке. Следом — Акимкин с пулеметом, я, Савка, Жигун и остальные.

Слава богу, без сюрпризов. Желающих нас убить нам не встретилось до самой траншеи второй линии. Да и в самой траншее серьезной опасности не угрожало. Не считать же за таковую двух олухов с катушкой полевого телефона, которых унтер скосил из автомата.

Треск пулемета, стреляющего длинными очередями, слышен уже совсем рядом. Буквально за поворотом траншеи.

Туда одна за другой летят две гранаты, а потом в дымное облако в два ствола стреляют Рябинин и Акимкин. Толпой вываливаем на небольшую площадку у стены дота — еще три трупа, посеченных осколками и продырявленных пулями.

Распределяемся в траншее. Белов начинает раскладывать под стальной дверью — входа в бетонную коробку — свое взрывоопасное хозяйство.

Я сижу рядом, на корточках, прислонившись спиной к стенке дота.

— Готово, вашбродь! — Довольная улыбка на закопченном лице ефрейтора. — Подрывать?

— Погоди! — Я неожиданно вспомнил, что теперь прекрасно говорю по-немецки, и, громко стукнув прикладом автомата в дверь, заорал:

— Die deutschen Soldaten — ergeben Sie sich! Wir werden den Bunker sprengen! [44] Немецкие солдаты — сдавайтесь! Мы взорвем бункер! ( Нем .)

Стрельба прекратилась. Из-за двери нерешительно крикнули:

— Was ist los? Wer dort? [45] Что случилось? Кто там? ( Нем .)

— Es ist der Offizier der russischen Armee! Ergeben Sie sich! Meine Grenadiere werden den Bunker sprengen! [46] Это офицер русской армии! Сдавайтесь! Мои гренадеры взорвут бункер! ( Нем .)

— Russischen Grenadiere? [47] Русские гренадеры? ( Нем .) — Голос умолк. Некоторое время никто не отзывался, но пулемет при этом не стрелял. Немцы, наверное, совещались.

Я еще раз стукнул прикладом в дверь.

— Ich gebe die Minute auf die hberlegung! [48] Даю минуту на размышление! ( Нем .)

— Schie8en Sie nicht! Wir gehen hinaus! [49] Не стреляйте! Мы выходим! ( Нем .)

— Не стреляйте! Они сейчас вылезут! — перевел я своим. — Только держите ухо востро! Мало ли что.

— Не сумлевайтесь, вашбродь!

За дверью что-то загремело, и она со скрипом открылась. Из проема показались вытянутые вверх грязные трясущиеся руки, и наружу шагнул тощий лопоухий немец в очках. За ним второй — пожилой седоусый, в мятой бескозырке с красным околышем.

Мои бойцы шустренько их обыскали и разоружили. Рябинин сунулся в дот, выставив вперед ствол автомата.

— Никого!

Я тоже заглянул внутрь.

Н-да! Места маловато! Это прямо какой-то бетонный шкаф. У амбразуры, занимая половину площади, стоит на станке пулемет МГ-08. На стенках — полки с патронными коробками. На крючках висят две противогазные сумки и винтовка «маузер». Весь пол завален стреляными гильзами. Духота и пороховая вонь. Как они тут сидели?

Пленных увели, а я присел на разбитый патронный ящик.

Интересно получилось — мы победили, а я даже ни разу не выстрелил!

Бывает же…

Передав захваченный дот подошедшей 11-й роте, мы двинулись разыскивать своих. Бой затихал. Артиллерия продолжала бить куда-то через наши головы, но в окопах выстрелы почти прекратились.

Это значит, что все линии окопов уже захвачены, а уцелевшие немцы либо удрали, либо сдаются в плен.

Устало шагая по ходам сообщения следом за вестовым, я пытался размышлять — что же дальше? Моя стратегическая прозорливость была величиной, близкой к нулю, а опыт ведения войны в условиях Первой мировой отсутствовал полностью. Если мне не изменяет память, согласно прочитанной когда-то книге «Великая война» Джона Террейна, за те двое-трое суток, во время которых наступающая сторона вела артобстрел, обороняющиеся успевали усилить вторую линию обороны в трех — пяти километрах от первой. Атакующие войска захватывали полностью разрушенный участок, продвигались до соприкосновения с более укрепленной и подготовленной линией обороны, и на этом наступательная операция с их стороны заканчивалась, а начиналось контрнаступление противника. Под Верденом таким вот макаром за год положили миллион человек.

Повторять судьбу наших малахольных союзничков как-то не очень хочется.

Не вдохновляет, знаете ли!

Хотя тут ситуация несколько иная. Наш полк базировался в районе старой польской границы. Если я правильно помню географию, то до Балтики тут по прямой километров сто. Мощных линий укреплений по дороге не предвидится. Разве что в самом конце — Мариенбург, Эльбинг. Но это — крепости. Их и обойти можно. Реальная угроза для наступающих русских войск — исключительно с флангов. Либо с запада, если немцы попытаются предотвратить выход наших войск к Балтийскому морю, либо с востока, если немецкие армии попытаются прорваться из образующегося мешка. Либо — и то, и другое одновременно. Последнее — очевидно, но маловероятно. Сидеть и ждать, пока мы отрежем Восточную Пруссию, — самоубийство. Быстро перебросить с Запада достаточное количество войск у немцев тоже не выйдет.

«Шанс — он не получка, не аванс…» — вспомнилась вдруг песенка из мультика «Остров сокровищ».

Наш удар — это и есть и шанс, и аванс! А сдачу с этого аванса нам выдаст Рейхсвер.

— А вот и вы, барон! — поприветствовал меня Казимирский. Он был прямо-таки необыкновенно приветлив. — Поздравляю вас с боевым крещением!

— Благодарю, господин поручик!

— Позвольте полюбопытствовать: каковы ваши успехи?

— Обеспечили фланг, захватили укрепленное пулеметное гнездо. Не знаю уж, много это или мало…

— Главное, что этого было достаточно, барон! — Казимирский закурил очередную папиросу, спрятал зажигалку, затянулся. — Сейчас подойдет Лиходеев. Быстренько подсчитайте наши потери в людях и снаряжении и готовьтесь к дальнейшему наступлению — если повезет, к вечеру мы выйдем к Штрасбургу.