Джо Грэм - Чёрные корабли

Оказалось второе. Когда носилки остановились у дворца, нас провели в переднюю комнату — ожидать: сегодня особый день, когда царевна выслушивает жалобы, и потому много посетителей. Стены и массивные колонны комнаты уходили вверх на пять человеческих ростов, и всю их поверхность, вплоть до мельчайшего участка величиной с ноготь, украшали резьба и красивые цветные письмена, которыми пользуются в Египте. Даже на потолке в темно-синем обрамлении сиял солнечный диск, выложенный из чистого золота. Из фонтана струилась вода, и появившаяся перед нами служанка с золотым кувшином вымыла нам руки, чтобы уличная пыль не побеспокоила высочайшую особу.

Через некоторое время к нам вышел пожилой человек с обритой головой, одетый в длинную юбку из уложенного мелкими складками льна, с посохом в руке и с перекинутой через левое плечо леопардовой шкурой, прикрывающей иссохшую грудь. К нашему изумлению, он обратился к нам на языке Вилусы.

— Приветствую тебя в великом доме Черной Земли, царевич Твердыни Ветров! — произнес он с едва заметным призвуком чужеземной речи. — Я Хри, жрец Тота, который есть владыка всякой мудрости. Через несколько мгновений вас примет царевна Басетамон — та, что говорит голосом фараона в Мемфисе, возлюбленная Амона. Я буду произносить ей ваши слова на языке кемет, который боги даровали народу Черной Земли.

— Ты хорошо владеешь нашим наречием, — сказал Ней. — Ни в каких землях я не слыхал, чтобы язык Вилусы звучал так ясно.

Черные глаза жреца блеснули.

— Много лет назад я путешествовал по миру, ища знания, как делал сам владыка Тот. Я прошел много земель и наконец оказался в Вилусе, городе Твердыни Ветров, где я сидел у очага Приама и слушал новые сказания. Не родствен ли ты ему, царевич Эней?

Если Ней и запнулся, то лишь на мгновение — кроме меня, должно быть, никто не заметил.

— Я его внук, — ответил он, — и последний в его роду. Моей матерью была Лисисиппа, старшая дочь Приама.

Хри улыбнулся:

— О, я помню ее, царевич Эней. Юная девушка редкой красоты, назначенная служить одной из богинь. Такие же волосы и глаза, как у тебя, и то же лицо. Но небольшой рост и другая осанка.

— Ростом высок мой отец — Анхис, сын Каписа. Он жив и странствует с нами.

Хри покачал головой:

— Я, кажется, его не знал.

Еще бы, подумала я. Анхис десятью годами младше Лисисиппы: когда та была юной девушкой, он еще ползал по полу.

— Также я расскажу вам, как подобает держать себя при дворе царевны, — продолжал Хри. — Мы надеемся на должное почтение от тех, кто прибывает в нашу землю.

Ней кивнул.

— Мы не желали бы оскорбить вас проступком. Тем, кто путешествует, пристало чтить законы хозяев и уважать богов их земли.

— О, ты воистину сын Лисисиппы! — Морщинистое лицо Хри прорезали лучики, разбежавшиеся от уголков глаз. — Я никогда не видел ребенка, столь жадного до рассказов о дальних землях, о богах и обычаях других народов. Будь она дочерью Египта — ей предстояло бы посвящение в главном храме, но ее дарования не остались незамеченными и у вас: ее назначили к служению в прославленном святилище — настолько ярки были ее достоинства. Таков один из законов Тота, если вы не знаете. — Он на мгновение задумался, перелагая слова в уме, и произнес: — Светильник, помещенный под корзину, сияет подобно солнцу.

— Будь у меня светильник, — ответил Ней, — я бы не стал прятать его под корзину.

Хри задержал на нем взгляд и тут же рассмеялся:

— Да, ты бы не прятал, царевич Эней. Не его ли ты привез с собой? — Он перевел взгляд на меня, и я увидела его по-настоящему — древний старец древнего народа, осененный тенью ибиса, с глазами пронзительными, как небеса.

Я почтительно склонила голову:

— Мы припадаем к твоему благоволению, о священный.

Он коснулся моего подбородка сморщенной рукой; Ней беспокойно переступил с ноги на ногу.

— С тобой, дева Нефтиды, мы побеседуем позже.

— Нефтиды? — переспросила я.

— Таково имя, под которым здесь чтут супругу великого Владыки Красной Земли.

— Красной Земли?

Ней кашлянул.

— Там, кажется, прием у царевны? И чей-то флот собирается сжечь Египет? Может, вам двоим лучше поговорить о богах чуть позднее?

Хри засмеялся:

— Вот уж кто истинный сын Гора! Хорошо, поговорим о наших делах потом.

Когда пришло время, он ввел нас в приемный зал.

Колонны, вырезанные в форме лотоса, поддерживали потолок необъятного помещения. Словно яркие цветы посреди поля, там и тут стояли сановники, одетые в крашеный лен и крахмальные белые юбки; на их шеях, руках, мочках ушей и даже на ремнях сандалий сверкало золото. Царевна восседала в резном кресле черного дерева, поставленном на каменном возвышении в конце зала. Поверх ее зеленого одеяния, схваченного поясом высоко над талией, лежало широкое оплечье из золота с малахитом, закрывавшее всю грудь. Золотыми с малахитом бусинами были унизаны и ее волосы, заплетенные в бесчисленные косички. По одну сторону от нее стоял раб с опахалом из огромных радужных перьев, по другую — раб с гепардом на цепи. Я впервые увидела эту породу огромных хищных кошек. Зверь терпеливо ждал, сидя на задних лапах, и походил бы на раскрашенное изваяние, если бы не едва заметная дрожь, пробегавшая по кончикам ушей.

Больше я ничего не успела заметить — мы с Неем и позади нас Ксандр с Иамарадом склонились в глубоком поклоне. Хри обратился к царевне, перелагая на кемет слова Нея. В ответ раздался ее мелодичный голос.

— Вы можете подняться, — сказал Хри.

Карие глаза царевны не отрывались от лица Нея. Между бровями, подведенными зеленой краской, виднелась легкая морщинка: царевне, должно быть, лет двадцать пять или больше — вполне зрелый возраст для власти, доверенной ей фараоном.

Хри переводил ее вопросы — сколько кораблей и какого вида, сколько весел на каждом, из каких земель моряки. Когда Ней начал отвечать, рассказывая виденное в Библе, она повела рукой в сторону. Тучный немолодой человек, одетый лишь в белую юбку и золотые браслеты, выступил вперед. Сев на ступени подле ее кресла, он достал папирус и сразу начал на нем что-то царапать тонкой палочкой, которую окунал в темную жидкость. Наверное, он записывал сообщенное Неем: количество и вид судов, описание людей.

Царевна задала множество вопросов, Ней ответил на все. Я видела, что он удивлен ее основательностью и познаниями в военном деле. Она больше не взглянула ни на меня, ни на Ксандра с Иамарадом. Мы ничего не значили, мы были таким же фоном для Нея, как послушный зверь для нее самой.

Вопросы длились долго, записи покрывали уже второй лист папируса.

Наконец Хри повернулся к нам:

— Возлюбленная Амона, говорящая голосом фараона в Мемфисе, просит вас вернуться к вашим людям. Она примет вас через несколько дней. Фараон считает вас гостями Египта и благодарит за добрую службу. Главному царскому хранителю приказано выдать вам достаточное количество еды, вы вольны передвигаться по городу сколько пожелаете. Однако ваши корабли должны оставаться у причала — вы сами, без сомнения, понимаете это вполне ясно.