Джо Грэм - Чёрные корабли

— Дитя… — Хри тронул меня за локоть. — Что с тобой?

— Как мне поднять мертвых, чтоб было кому вспахать невозделанные поля? — повторила я слова той, что была пифией. — Как мне восполнить утраченное? Столько потерь… И нас так мало…

Хри взял мою руку в свои.

— Я не знаю ответа, прекрасное дитя. Все пребывает в ладонях Исиды, не в моих. Но обещаю — ради тех, кто принимал меня в открытой каждому ветру Вилусе, ради Лисисиппы и Приама обещаю тебе: если в чертогах Тота есть знание, которое может тебе помочь, оно будет твоим.

Я взглянула на него: в ясных старческих глазах стояли слезы.

— Благодарю тебя, — ответила я. — Благодарю от всего сердца.

Так началось мое ученичество — второе за всю жизнь. Каждое утро я приходила в храм Тота на рассвете и занималась с Хри до тех пор, пока солнце не окажется прямо над головой. Хри учил меня произносить слова на кемет, показывая, как держать губы, чтобы получился нужный звук. А потом рисовал знаки для каждого слова и говорил, как они звучат — чтобы я запомнила сразу слово и знак: бык и бык, вода и вода, жизнь и жизнь…

И еще я слушала сказания. Хри поведал мне об Осирисе и Сете — как Сет предал и убил брата, как разбросал части его тела в болотах дельты, как Исида собирала тело Осириса при свете луны, ища его в топких темных водах.

Хри взял меня с собой в ту часть храма, куда не запрещено входить посторонним, и я смотрела, как жрецы одевают статую Исиды свежей льняной тканью и умащают маслом. И вместе с другими преклоняла колени во время пения гимнов, и подходила коснуться лбом края ее одежд.

Позже, сидя рядом с Хри под финиковой пальмой, я потерла лоб, на котором осталось благовонное масло.

— Что это за аромат? — спросила я, глубоко вдыхая запах с ладоней. — Удивительный, никогда такого не встречала. Словно пахнут сразу все цветы мира.

Хри улыбнулся:…..

— Это розы. Они растут в землях Двух Рек, где раньше была страна Митанни и владения хеттов. Розовым маслом там умащают царей. Мы же умащаем им богов.

После полудня я возвращалась в наши казармы. Еды там хватало, но заняться было нечем. Ней мерил шагами двор и вел с кормчими все те же разговоры. Иамарад часто выбирался в город, по обыкновению устраивая какие-то сделки. Ксандр никуда не выходил; я не удивлялась. По ночам я все так же спала возле него на «Дельфине» — невинная, как дитя у материнской груди, и целомудренная, как сестра рядом с братом. Но даже и так мне нравилось слушать его дыхание или тихо разговаривать, когда сон приходил не сразу. Если мне и хотелось иного, я не давала себе воли.

На четырнадцатый день после приема во дворце за Неем прислали: царевна Басетамон желала его видеть без промедления. Как и в прошлый раз, пошли Ней, я и Ксандр с Иамарадом. Переводить будет Хри.

Сидя в носилках, я чувствовала, как мышцы на ноге у Нея подергиваются от напряжения. Мрачная усмешка скользнула по губам, он взглянул в мою сторону.

— Если все пойдет плохо, держись у нас с Ксандром за спиной. Попытаемся пробиться.

— Ты безумец, — проговорила я, вспомнив ряды копьеносцев и лучников.

Он улыбнулся в ответ:

— Да. — И, наклонившись, поцеловал меня.

Губы, теплые и мягкие, пахнущие оливковым маслом и хлебом, приникли к моим на одно долгое, бесконечное мгновение.

Я потрясенно взглянула на него. Я не думала, я не осмеливалась и вообразить… Нет, если только давно, месяцы назад, — но скорбь по погибшей жене заполняла его безраздельно, я тогда же выбросила все из головы. Наверное, надо что-то сказать, протянуть руку… Но я словно оцепенела.

Его улыбка угасла.

— Не знаю, что на меня нашло, — выговорил он.

— Я тоже. — Прозвучало резко и сварливо: я ведь старалась говорить тверже, чтобы не выдать головокружения…

— Безумец, ты так и сказала. — Взгляд голубых глаз метнулся ко мне и тут же скользнул прочь.

— Да. — Тепло, столько тепла! Мягкая золотая щетина на подбородке… Занавеси закрыты, мы словно одни в целом свете.

— Нужно было думать, что делаю, — сказал он. — Больше не стану.

— Да, наверное. — Я надеялась, что он не расслышит огорчения в голосе.

Носилки дрогнули и остановились. Мы прибыли к дворцу.

— Удачи? — произнес Ней.

— Тебе не требуется удача, — ответила я. — Боги знают, что ты говорил правду.

— Для правды нужна удача вдвойне. — Он бесстыже ухмыльнулся и, раздвинув занавеси, вышел наружу.

В этот раз нас провели в зал немедленно, других посетителей не было. Хри серьезно кивнул мне и пошел впереди.

Преклонив колено, слева от царевны стоял молодой человек, примерно ровесник Ксандра, в короткой белой юбке и полосатой головной накидке, какие носят воины. Руку выше локтя охватывала широкая полоса красноватого золота.

Царевна заговорила, Хри начал переводить:

— Услышьте слова Эфи, кормчего корабля-разведчика «Величие». Фараон поручал ему удостовериться в правдивости сведений, сообщенных нам находящимися здесь дарданами.

По частям мы выслушали весь рассказ. Наместник Тамиата, чтобы убедиться в правоте наших слов, отправил в Аскалон три разведывательных корабля под командованием своего сына. За девять дней, идя в непогоду, они добрались до Аскалона, но ничего подозрительного не обнаружили. Тогда сын наместника сказал, что случись ему вести пиратский флот — он бы не стал выходить в такой шторм, а дожидался бы в Библе перемены погоды. Когда небо стало проясняться, он велел идти вдоль берега к Библу. Через два дня они обнаружили в море сотню боевых кораблей, часть которых еще только выходила из Библа; все они направлялись к югу. Египтян заметили, десять крупных судов отделились от флота народов моря и двинулись им наперерез.

Тогда сын наместника, убедившись в истинности нашего рассказа, велел своим кормчим уходить под ветер и со всей поспешностью двигаться к Аскалону или в Египет. Кормчий, стоящий теперь перед нами, командовал кораблем, который шел позади всех. Он тут же развернул судно и пустился к югу; он видел, что остальные два корабля не спаслись: один, забросанный стрелами, был сожжен до уровня воды, второй — на котором шел сын наместника — протаранен и захвачен.

— Мы гребли изо всех сил, — сказал он. — Попутный ветер дул в сторону Тамиата, вдоль берега пришлось бы идти медленнее. Поэтому мы, не сворачивая к Аскалону, вышли в открытое море и направились к Египту, оставив наших друзей на верную гибель. — Он говорил на кемет, но даже в незнакомых словах я уловила горестный тон, голос его прозвучал сдавленно. — Мы принесли весть фараону, как нам было приказано. На нас движутся народы моря — люди с островов, не меньше чем на двухстах кораблях.

Царевна, обратившись к писцу, заговорила. Я немного понимала ее слова; Хри перелагал сказанное на язык Вилусы.