Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)

Басецкий не сразу понял, о чем говорит торговец. С валютой в СССР были проблемы — а тут, вроде как в мусульманской стране, проблемы были с водкой. Поэтому — моряки вывозили сюда водку и делали «ченч» с торговцами. Торговец просто спрашивал, нет ли у него водки на продажу.

— Водка — да? Водка — ченч?

Басецкий достал одну бутылку Московской экспортной с зеленой этикетной и одну Пшеничной, на которой было нарисовано русское поле. Поставил на стол поверх кассет.

— Джеки Чан. Мне нужно несколько кассет с Джеки Чаном — сказал он фразу, которую сказал ему в Кабуле генерал перед отправкой. Сказано было по-русски.

— Водка — хорошо.

Торговец, не моргнув глазом, смахнул бутылки под прилавок, начал выкладывать кассеты с Джеки Чаном.

— Иди дальше — вдруг тихо сказал он по-русски — красный флаг. Рядом с Башней часов. Петушиные бои. Десять минут.

И тут же, громко

— Джеки Чан! Хорошо!

Подполковник вздрогнул.

Красный флаг был поднят рядом со старинной Башней часов. Там, где на советских базарах обувают лохов в три карты или три наперстка — тут обувают на петушиных боях. Прямо на всю грязь были постелены ковры — здесь, почему-то вытоптанные ковры считались ценнее новых, на них были поставлены клетки с боевыми петухами. Толпился народ… шум, гам, крики, тут же шныряли карманники, могли лишить кошелька, а то и жизни, сунув под ребро спицу. Сейчас как раз закончился поединок, проигравшего унесли на суп — дрались со стальными накладками на когтях и победитель забил побежденного насмерть. Кричали, ругались, юркие бачи собирали ставки, которые выкрикивали здоровенные бородатые мужики, потрясая зажатыми в кулаке купюрами.

Подполковник даже не понял, не сумел сориентироваться — когда какая-то сила втянула его в промежуток между двумя контейнерами.

— Давай документы. Быстро! Кепку! И сумку!

Басецкий выгреб из кармана документы, передал сумку, миг, второй — и в толчею рынка шагнул второй человек, такого же роста и телосложения, очень похожий, с его сумкой, документами и кепкой.

— За мной. Живо!

Они проскочили пространство между контейнерами.

— Тихо! Не беги!

Миг — и они вышли на соседнюю рыночную улицу, он — и рыночный торговец, который так хорошо знал русский язык, но боялся в этом признаться. Его, очевидно здесь знали — потому что он приветственно махнул кому-то рукой и крикнул что-то. Ему ответили.

Протискиваясь в толчее, подполковник шел за ним.

Они вышли к стоянке — грязной, загаженной. Торговец скользнул за руль иранского пикапа Симург [39] Автор долго искал информацию — что же такое Симург. На самом деле — это копия не японского пикапа, как многие считают. Это лицензионный вариант американского Джип Хончо, который производился в Иране при шахе и производится там по сей день. Шах Ирана, развивая свою промышленность, купил у американцев целый завод полного цикла по производству Джип Вагонер и Джип Хончо. Это и есть Симург. — машина считалась довольно престижной, ее могли позволить себе только те, у кого дела шли хорошо. Рыкнув двигателем, машина тронулась.

— Ты советский? — спросил торговец

— Да.

— Это хорошо.

— А ты? Как тебя зовут?

Машина вырулила на оживленную улицу.

— Заболь. Я афганец.

Подполковнику это не понравилось. Он знал, что афганцы могут предать в любой момент и он сам и все, кто служил — хоть раз, но сталкивались с предательством афганцев. Он с подозрением посмотрел на торговца.

— Кого у тебя убили, русский? — вдруг спросил торговец, ловко ведя машину

— А ты откуда знаешь?

— Мы все — братья. Так — кого?

К сердцу подступило. Сильно.

— Дочь… — глухо сказал подполковник

— Тебе повезло. У меня вырезали всю семью. Я учился у вас, а мой отец — воевал против них. Этого оказалось достаточно.

Подполковник помолчал. Ему было стыдно.

— Извини…

— За что? Мы все — братья.

Мы все — братья. Нас побратала кровь, пролитая на этой войне. Мы все — братья и братство наше — скреплено узами крови. Да, мы братья — хотя и видим друг друга в первый раз.

— Прости… — еще раз повторил подполковник

— Тетакаллям араби?

— Наам — ответил подполковник — ана атакаллям араби. [40] Да, я говорю по — арабски. Все- на йеменском диалекте. Нет — будет "ля".

— Кейф халяк?

— Аль-хамдулиллях тамам. [41] Как дела? Слава Аллаху — хорошо. Тоже йеменский арабский. Плохо будет "муштамам".

— Хорошо — афганец перешел на русский — теперь тебя зовут Ареф Салафи, ты из Йемена. Ты бывал в Саане?

— Нет. Я служил в Адене.

— Это хорошо. Ты из южного Йемена.

— Документы?

Афганец протянул документы, полковник просмотрел

— Это что, документы? Паспорт, битака? [42] разрешение, вид на жительство в Йемене.

— Это членская карточка ИПА. Тут таких полно.

— Каких — таких? Салафи — это очень опасная фамилия. [43] В самом деле опасная. Салафи. Салафит — сторонник т. н. чистого ислама — то есть ваххабизма.

Подполковник видел, что документы оформлены — плохо.

— Тут таких полно — повторил афганец — у кого нет никакого документа кроме такого. Салафи — это не имя, это кличка. Ты сражался с неверными в Йемене в составе банды душманов…

— Муртазаков — сказал подполковник — там это муртазаки

— Пусть так. Неверные посадили тебя в тюрьму, ты оттуда выбрался с помощью братьев. Тебя переправили сюда, воевать с неверными на пути джихада. Салафи — выдуманная фамилия, настоящая не имеет значения. Вот тебе еще документ… он значит, что ты работаешь на транспортную компанию. Возишь грузы.

— А если полиция?

— Откупайся. Деньги в бардачке.

— Бред…

— Таких полно. Возят грузы из Карачи. Догадайся — какие…

Догадаться было несложно.

— Что я должен буду делать дальше?

Заболь улыбнулся

— Не знаю, Салафи. Я должен был тебя встретить, на этом — все. Сафар бахайр…

Если бы Заболь сказал что-то другое — подполковник его убил бы. Это значило бы, что Заболь — провокатор.

— Хода хафез [44] до свидания (пушту) Сафар бахайр — счастливого пути. … — пожелал подполковник по-афгански.

Заболь уже не слышал — он вышел из машины, хлопнул дверью. Подполковник остался один.

Черт…

Ему говорили, что этот момент — самый тяжелый. Когда рвется последняя ниточка, и ты остаешься один в целой стране и вся эта страна — против тебя, потому что ты шпион. Но надо выдержать.

Надо…

Подполковник перебрался на водительское сидение. Включил мотор.

Когда то давно ее первый редактор, когда она пошла вместе с полицейскими на задержание опасной банды наркоманов — у полицейских были бронежилеты и помповые ружья, а у нее диктофон и кофточка от Тома Форда, которую она купила только вчера — просмотрев материал, редактор покачал головой и сказал: тебя ждет или Пулицеровская премия или каталка в морге. Дженна Вард тогда была намного моложе, чем теперь, она рассмеялась и сказала — что каталка в морге ждет всех, а вот насчет Пулицеровской премии можно подумать. Редактор только грустно посмотрел на нее и больше не заговаривал на эту тему.