Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)

Именно это — готовящемуся к вторжению Пакистану и предстояло узнать.

Белый пикап с наклеенными на него логотипами международной гуманитарной миссии «Американский красный крест» остановился рядом с придорожной чайханой в гуще раскрашенных, выглядящих как передвижной храм пакистанских траков. Из него вышел человек, среднего роста, в военной форме без знаков различия, безразлично огляделся по сторонам. На стоянке никого его появление не удивило — американский Красный крест работал в Пакистане очень плотно, распространял литературу, опрашивал беженцев на предмет развединформации, организовывал медицинскую помощь раненым и увечным боевикам и даже помогал простым беженцам, когда на это хватало времени. Интересная, в общем, организация — многие ее считают первой американской спецслужбой, созданной задолго до ЦРУ и ФБР [79] Американский красный крест плотно работал в Российской империи до революции, потом — контактировал с Лениным и Троцким. Вероятно, это все же законспирированная спецслужба. .

Осмотревшись, поняв, что здесь никому нет дела до него самого, есть дело только до содержимого его бумажника — человек вошел внутрь.

Внутри все было точно так же, как и в любой другой придорожной чайхане — грязный земляной пол, кособокая, собранная вручную мебель, стеганые одеяла на полу — это там, где накрывается настоящий достархан, он накрывается не на столе, а именно на полу, на толстом стеганом одеяле. Вкус жареной баранины, приправ и специй, запах чая, который здесь подают как у кочевников — с растворенным жиром, получается что-то вроде бульона. Диссонансом здесь выглядел самовар — большой, двухведерный, закопченный, питающийся щепками, которые в топку постоянно подкладывал маленький бача. Явно русский — нигде больше таких самоваров не было. Когда то давно, когда не было ни войны, ни Советского союза — Российская Империя активно торговала здесь, и иногда, в вещах кочевников можно найти утюг, а в чайхане — самовар еще с императорским гербом. Но дружба давно кончилась, здесь теперь ничем кроме смерти с русскими не торговали — а самовар остался.

Человек этот прошел к тому месту, какое можно было бы назвать раздачей, если бы не убогость и грязь, заговорил по-английски с важно восседающим там хозяином. Хозяин покачал головой, показывая, что не понимает — но как только человек достал десятидолларовую купюру — выражение лица хозяина изменилось. Он что-то повелительно крикнул — и подскочивший бача повел человека за руку туда, где было что-то похожее на стол со стульями. Десять долларов — большие деньги в этих местах, а что еще нужно иностранцу в чайхане, как не покушать? В конце концов, любому человеку нужно есть, и ради этого он и приходит в чайхану, язык для этого знать не обязательно.

Человеку этому подали суп в глиняной пиале, густой и очень острый, но без мяса, потом и мясное блюдо — баранину со специями. Налили чаю и принесли местных пресных лепешек, которые делались из гуманитарной муки. Чай налили не как положено, в пиалу — а в неизвестно откуда взявшуюся кружку, вполне цивилизованного вида и с ручкой. Горячий чай — спасение здесь, потому что здесь не привыкли к холодам, а сейчас из-за ветра было очень холодно. Человек к десятке баксов добавил еще немного местных рупий — бакшиш.

Подполковник сидел. Ел. Смотрел по сторонам. И не понимал.

Он не понимал — что хотят эти люди. Вот эти самые люди, которые сидят и едят в чайхане — чего они хотят? За что они сражаются? Они живут в хижинах с земляным полом, и хорошо еще несли так, он видел лагерь беженцев, где жили в палатках, по-видимому, уже несколько лет, разве что камней подвалили по бокам. Нищие, грязные, завшивленные, больные — чего они хотят? Он уже видел попрошаек на улицах Пешавара, понял по разговору, что это — пуштунские бачата, которых послали на улицу, чтобы хоть что-то заработать. Неужели в Афганистане хуже? Неужели все что строится — для них строится! — им не нужно? Неужели они так ненавидят нас за то, что мы пытаемся помочь им, помочь жить лучше, в нормальном доме и работать на нормальной работе?

Подполковник не понимал. Но не переставал ненавидеть. То, что они сделали — не прощается.

Подняв руку, он жестами попросил подскочившего бачонка еще чая, кинул несколько мелких монет, рассудив, что этого хватит. Он не знал, с кем должен был встретиться — но знал, сколько он должен здесь просидеть и что делать потом.

Время еще было. Принесли чай.

Старики, неизвестно откуда взявшиеся здесь на дороге, водители — молодые, коренастые, кривоногие. Неспешный разговор под наргиле, рис, который берут рукам. Утробный рев моторов за окном — здесь очень мало нормальных машин, самые распространенные — шестидесятых годов, списанные и проданные сюда, изношенные до предела.

За окном темнело.

Посмотрев на часы — пора — подполковник резко поднялся и вышел из чайханы на воздух. Его машина стояла на месте, рядом с ней никого не было.

Провал? Может быть, ему предписано появляться здесь в строго определенный день недели и в строго определенное время. Значит — время еще не пришло.

Когда он уже сел в свою машину, завел мотор — в дверцу со стороны пассажира постучали.

— Масауль-хэйр, эфенди [80] добрый вечер, господин (арабск). …

Сказано было на арабском. Судя по голосу — человек был пожилой

— Салам — ответил подполковник — исмак э? [81] Привет. Как тебя зовут? (арабск).

— Ана Махмуд. Мумкен ат-тахузни ат-тарук илля Пешавар, эфенди? Била фулюс? [82] Меня зовут Махмуд. Можете подвезти меня до Пешавара, эфенди? Бесплатно (арабск).

Подполковник хмыкнул. На этой дороге никого не подвозили бесплатно.

— Саидуни, эфенди. Джазакумуллах хайран — взмолился старик.

Джазакумуллах хайран… Да воздаст вам Аллах добром…

— Аллаху Акбар! — подполковник протянул руку, открыл пассажирскую дверь изнутри — здесь везде делали в машинах так, чтобы двери кроме водительской, можно было открыть только изнутри.

— Шукран, эфенди… — сказал старик, садясь на пассажирское сидение — йерхамук Аллах. Иа кабули, радиаллаху анх [83] Спасибо, господин. Да смилостивится над тобой Аллах. И человек из Кабула, да будет доволен им Аллах (арабск). .

Йа кабули. Человек из Кабула!

— Йа Кабули — осторожно сказал подполковник — эшт анти калак? [84] Человек из Кабула. Как он поживает? (арабск)

— АльхамдулиЛляху [85] Слава Аллаху (в смысле, хорошо). — ответил старик по-арабски, и добавил на русском — езжай к Пешавару, где свернуть покажу.

Подполковник Басецкий не поверил старику. Его предупреждали — когда будешь на холоде — не верь никому. И он — не верил. Слишком велики были ставки в игре.