Harry Turtledove - Око за око

Судя по доносившемуся с неба шуму товарного поезда, ящеры отправились на расправу с минометчиками. Конечно, Остолоп не хотел, чтобы его товарищи по оружию погибли, но все равно почувствовал облегчение: враг перенес огонь в другое место.

Он пополз к остову старого «форда», стоявшего на четырех спущенных колесах. Вновь усилился огонь стрелкового оружия; ящеры не собирались отступать. Остолоп находился почти рядом с машиной, когда его нашла пуля.

За несколько месяцев боев во Франции и почти за год в Иллинойсе он не получил даже царапины. Остолоп не считал себя неуязвимым; он был разумным человеком. Но он не ожидал, что его дни сочтены.

Сначала он ощутил лишь удар, словно кто-то сильно лягнул его сзади.

– Ох, дерьмо, – сказал он, словно судья не засчитал проход на третью базу и не намерен отменять ошибочное решение.

Остолоп извернулся назад, пытаясь разглядеть рану, но задача оказалась слишком сложной. Он чувствовал, как брюки наполняются кровью.

– Боже мой, – пробормотал он. – Все говорят про задницу, но именно я получил туда пулю.

Он вдруг почувствовал страшную боль, словно кто-то всадил в него раскаленный стержень.

– Санитар! – завопил Остолоп.

Он чувствовал, что кричит, точно теленок, которого клеймят, но ничего не мог с собой поделать.

К нему подполз Дракула Сабо. Увидев, в какое место лейтенант ранен, Дракула принялся хохотать.

– Извините, лейтенант, – сказал он, немного успокоившись. – Просто я подумал, что мой поцелуй не был бы таким болезненным.

– Я звал санитара, а не Ви Кей Филдса [22] Один из ведущих американских комиков 30-х годов , – проворчал Остолоп. – У тебя есть бинт? – Сабо кивнул. – Сделай что-нибудь, ладно?

– Конечно. Приподнимитесь немного, я спущу ваши брюки, а то мне не добраться до раны.

Когда Остолоп повиновался, Дракула ловко перебинтовал его – он явно делал это не в первый раз.

– На вид ничего страшного, сэр. Не царапина, конечно, но ранение сквозное, к тому же кость не задета. Вам нужно тихо посидеть и подождать санитаров. Я думаю, с вами все будет в порядке.

– Тихо посидеть? – Остолоп закатил глаза. – Я не собираюсь никуда отсюда уходить, но и сидеть у меня нет ни малейшего желания.

– Да я уж понял, – ответил Дракула и слегка похлопал Остолопа по плечу. – Будьте осторожны. Удачи вам. – И Сабо побежал вперед, догонять остальных.

Прошло всего несколько мгновений, и Дэниелс из командира взвода – правой руки Бога – превратился в отходы войны.

– Санитар! – снова крикнул он.

Остолоп мог привлечь к себе ящеров, но решил рискнуть. Ящеры никогда не добивали раненых и вели себя более благородно, чем немцы и американцы во время предыдущей войны.

– Куда тебя ранили, солдат? – Человек с красным крестом на рукаве был черным.

Впрочем, сейчас Остолопа не смутило бы, даже если бы он оказался зеленым.

– Прямо в задницу, – ответил он.

– Ясно. – У чернокожего санитара был белый напарник. Остолоп заметил это, но промолчал, хотя вести переговоры продолжал негр. – Мы поставим носилки рядом с тобой, а ты ложись на живот, договорились?

– Договорились. – Остолоп сделал, как ему велели. – Англичане называли такое ранение билетом на родину: слишком серьезное, чтобы сражаться дальше, но недостаточно опасное для жизни. Их отправляли в Англию, и для них война заканчивалась. А я… – Он покачал головой.

Негр сочувственно кивнул.

– Боюсь, вы правы, лейтенант. Вас починят и отправят обратно. – Он повернулся к своему белому напарнику. – Давай, Джимми. Отнесем его на медицинский пункт.

– Хорошо, док. – Джимми взялся за свой конец носилок.

– Док? – переспросил Остолоп. Теперь понятно, почему с ним разговаривал чернокожий парень. – Врач? – Лишь невероятным усилием воли он удержался, чтобы не добавить «парень». – Вы?

– Верно. – Негр не смотрел на Дэниелса. В первый раз в его голосе появилось напряжение. – Вас это беспокоит, Алабама? Если я недостаточно белый, чтобы позаботиться о вас, оставайтесь здесь, – сказал он совершенно серьезно.

– Я с Миссисипи, – автоматически поправил его Остолоп. Потом сообразил, что не ответил на вопрос. – И уже довольно давно оттуда уехал. Если ты американец настолько, что готов починить мою задницу, то я американец настолько, чтобы сказать тебе спасибо.

Он ждал ответа; Остолопу приходилось встречать образованных негров, у которых ненависти было не меньше, чем у белых расистов.

Несколько шагов доктор ничего не отвечал, а потом кивнул.

– Ладно, Миссисипи. Звучит честно.

«Так-то лучше, – подумал Дэниелс. – И ты не услышишь от меня ничего другого».

Однако он ничего не сказал вслух. Цветной врач делал свою работу. Учитывая положение, в котором оказался Остолоп, на большее он и не мог рассчитывать.

Перед медицинским пунктом, большим четырехугольным кирпичным зданием, расположенным неподалеку от озера Мичиган, развевался большой флаг с красным крестом. Еще несколько флагов находилось на крыше.

– Эй, Миссисипи, знаете, что находилось в этом здании до войны?

– Нет, но вы ведь все равно мне сейчас расскажете, – ответил Остолоп.

– Точно, – кивнул негр. – Вас мало что тревожит, не так ли? Здесь был – да и сейчас остается – Центр Авраама Линкольна.

– Еще один проклятый янки, – проворчал Дэниелс с таким невозмутимым видом, что цветной врач не удержался и бросил на него внимательный взгляд, после чего рассмеялся. – Док, я сражаюсь уже во второй войне, а между ними, лет сто, работал менеджером бейсбольной команды. Так что умники, даже если они врачи, меня не слишком тревожат. А вот то, что мне прострелили задницу, беспокоит довольно сильно.

– Вижу, день у вас безнадежно испорчен, сэр, – заявил Джимми, напарник черного врача.

Мимо них в сторону фронта пробежал взвод пехоты. Примерно половину отряда составляли мрачные ветераны вроде Остолопа, а остальные – совсем молоденькие парни. Некоторые с испугом смотрели на раненого. Остолопу было все равно. Когда он в первый раз увидел раненых во Франции, он вел себя точно так же. Война отвратительна, и с этим ничего не поделаешь.

Однако ему совсем не понравилось то, что каждый четвертый солдат был черным. Как и любое учреждение, достойное уважения, армия всегда гордилась сегрегацией. Белые и черные солдаты в одном взводе беспокоили Остолопа не меньше, чем игроки с разным цветом кожи в одной команде.

Доктор больше не бросал на Остолопа внимательных взглядов, он прекрасно понимал, о чем думает Дэниелс.

– Когда сражаешься за свободу, ты становишься свободнее.

Остолоп ничего не ответил.

Док и Джимми внесли его внутрь здания. Остолоп наморщил нос – воняло здесь отвратительно.

– Ранение серьезное? – спросил кто-то.