Дмитрий Беразинский - Красный опричник

Берия подал чай — что-то темно-красное, жгучее и безумно вкусное. Немного отпив, Андрей Константинович с недоверием покачал головой и втянул в себя чайный аромат.

— Великолепно! — искренне признался он, — я уж думал, что чаем меня не удивишь. Как называется этот сорт?

— Кяхтинский! — пожал плечами Берия. Чай он любил, но в тонкости не вдавался.

— Кяхтинский? — недоуменно переспросил Волков, — но ведь Кяхта — это небольшой городок на границе с Монголией. Разве там выращивают чай? Или мне послышалось, и вы сказали «Кахетинский»?

Послышались непонятные звуки. Волков повернул голову и увидел, что Сталин поставил чашку с чаем на поднос и залихватски смеется; при этом лицо Вождя народов приняло совершенно разбойничье выражение. Видимо, он знал об этой своей особенности, поэтому старался смеяться как можно реже.

— Прошу прощения! — произнес он, вытерев губы салфеткой, — вы, товарищ Волков, меня неплохо развеселили. Сразу видно, что вы не грузин… так, Лаврентий?

Берия согласно кивнул. Он тоже улыбался во весь рот.

— Сразу видно, что Андрей Константинович — не грузин!

Сталин продолжал:

— «Кахетинское», товарищ Волков, бывает только вино. И вино, признаться, неплохое. «Кяхтинским» этот чай называется в России уже два столетия, потому что поступает к нам из Китая именно через Кяхту. Тот самый поселок, о котором вы осведомлены. Кяхтинский чай завозится сухопутным путем. Есть еще Кантонский — он перевозится морским путем через китайский порт Кантон. Я ничего не путаю, товарищ Берия?

— Все верно! — кивнул нарком, — однако мы пытаемся выращивать свой чай. Чтобы не зависеть от китайских поставок. Любопытно, какой чай будут пить наши потомки?

Волков прикрыл глаза, вспоминая чай своей юности.

— Насколько я могу припомнить, из отечественных на первом месте был «Бодрость». Смесь из лучших сортов чая. Ценился «Краснодарский» и «Грузинский высший сорт». Второй сорт народ скептически именовал «чайный куст рубленый».

— Слышишь, Лаврентий! — произнес Иосиф Виссарионович, — значит, ты был прав.

Пили чай, пили понемногу «Хванчкару», разговаривали обо всем. Вождь заинтересовался загадочным «ноутбуком» и попросил доставить его сюда, в кабинет. Волков ответил, что в этом нет необходимости, потому что ноутбук всегда носит с собой.

— Эта папочка? — удивился Сталин, — и в ней собрано все знание Человечества? Не верю, как кричал этот театрал Станиславский.

Он скептически осмотрел ноутбук, затем хитро прищурился и заявил:

— Товарищ Берия, а наводили ли вы справки о существовании подобного аппарата? Возможно, у американцев есть что-то подобное?

— Это и есть — американский переносной компьютер, — пояснил Волков, — но только у американцев шестьдесят пять лет спустя. Вы сейчас сами убедитесь, Иосиф Виссарионович.

Как ни странно, но в том, что такой техники пока не существует, Сталина убедили кинофильмы, сжатые алгоритмом DivX. Естественно, на алгоритм ему было плевать со Спасской башни, но то, что фильмы были цветные — сказало многое. Вождь очень любил кино, и подобно Ленину отводил ему первенство в соревновании «современных искусств». Все остальные навороты ноутбука, в том числе и жидкокристаллический дисплей, оказались вторичны. Ведь, по большому счету, он не был техническим человеком. Как, например, тот же Берия. Ознакомившись с возможностями чудо-машины, Сталин внимательно выслушал историю Волкова и убедился в том, что его сон был вещим. Так же ему показалось, что сам Андрей Константинович не подозревает о роли «мессии». Это прекрасно ложилось на каноны православной религии. Ведь Иисус практически до тридцати лет (по некоторым источникам) также не занимался своими прямыми обязанностями. Конечно, Волкову было уже не тридцать, но ведь и мир за две тысячи лет стал гораздо сложнее.

Узнав о том, что до начала войны с Германией остается два с половиной года, Сталин огорчился. Он надеялся, по крайней мере, на пятилетку. Положа руку на сердце, он так до конца и не поверил в чудесное появление Андрея Волкова в качестве исключительно русского предтечи, спасителя Отечества. И даже годы, проведенные в духовной семинарии, не способствовали развитию этакой религиозной доверчивости. По натуре Вождь был прагматик до мозга костей, и полностью отметать мысль о чьей-то грандиозной провокации отметать не стал.

— Товарищ Берия, — обратился он к наркому внутренних дел, — я попрошу вас взять это дело на свой личный контроль. Определить узкий круг лиц, которым будет доступна информация о новых технологиях, тщательно все проверить. Если в полугодичный срок все, что предсказывает товарищ Волков сбудется, то темпы исследований и производства жестко форсировать.

Глядя своими тигриными глазами в лицо Андрея Константиновича, он резюмировал:

— Было бы очень легкомысленным поверить сразу во все то, что вы нам рассказали, но было бы вдвойне беспечно, даже преступно, отмахнуться от вашей информации. Прошу в кратчайшие сроки подготовить развернутый обзор: что из того, чем располагает наш таинственный товарищ Волков на своем не менее таинственном хранителе информации мы в состоянии производить. Что мы способны производить при условии не слишком глобальных исследований. Что нам понадобится на будущее.

Он закончил набивать трубку, разжег ее и задумчиво затянулся.

— Возможно, товарища Волкова имеет смысл сделать вашим заместителем.

— Но у меня ведь уже назначен Меркулов…

— Одним из ваших заместителей! — поправился Сталин, — по-вашему, товарищ Берия, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, не стоит создать при наркомате внутренних дел нового управления? По-моему, стоит. Тем более, что по рассказам товарища Волкова, у него по части управления имеется солидный опыт. А у нас с вами наблюдается жестокий кадровый голод.

— Логично! — отозвался Берия, — о новом управлении стоит подумать и в кратчайшие сроки что-то решить.

Сталин пустил несколько колец дыма и вновь посмотрел на Андрея Константиновича.

— Товарищ Волков! Вы подождите, пожалуйста, в приемной. Нам с Лаврентием нужно кое-что обсудить.

Андрей Константинович согласно кивнул и покинул кабинет. Вождь тотчас перешел на грузинский язык и непривычно яростно жестикулируя, произнес:

— Не нравится мне все это. Ты точно уверен, что он — не наймит буржуев? Вдруг, в каком Массачусетсе изобрели что-то, на несколько шагов опередившее наше время?

Берия скептически посмотрел на Сталина из-под пенсне. Затем пожал плечами.

— Не думаю. Слишком уж он опережает нынешний уровень развития техники. Этот аппарат ценен и как сам по себе — как супермеханизм для вычислений; но также ценность его гораздо выше для нас, что он представляет собой некое хранилище знаний, накопленных нашими потомками. Андрей Константинович мне показал чертежи и снимки стратегического бомбардировщика… по-моему, Ту-160. Что тут можно сказать? Хищная птица, почти в двести тонн весом на реактивной тяге — точно по Циолковскому.