Дмитрий Беразинский - Красный опричник

Андрей Константинович раскрыл ноутбук и глянул в свежевнесенные данные.

— Товарищ Шапошников, а вы считаете, что сержанта подготовить тяжелее, чем офицера?

— Глупый вопрос! — хмыкнул генерал армии, — прошу прощения, не хотел вас обидеть.

— Какие, к дьяволу, обиды! — махнул рукой Волков, — просто получается, что за неимением серебра мы используем золото. Сколько нынче получает командир взвода, рублей пятьсот?

Сталин молча курил, Шапошников вздохнул, Берия поскребся в затылке.

— Точно знаю, что среднее денежное довольствие командира батальона с этого года будет около восьмисот пятидесяти рублей.

— Так! — удовлетворенно крякнул Волков, — допустим, командир взвода получает пятьсот. Будет получать. Значит, в процессе увеличения численности армии (а от этого никуда не денешься) оставляем пятьсот рублей, как оклад для вновь изобретенного «сверчка», а командиру взвода положим рублей шестьсот пятьдесят — семьсот. На сегодняшний день по моим данным в Красной Армии насчитывается около ста сорока тысяч офицерского состава. Даже если перед войной нам придется увеличить численность войск до двух — двух с половиной миллионов, то количество офицеров мы сохраним на прежнем уровне. Увеличение командного состава будет прежде всего за счет «сверчков-контрактников».

— Каких еще «сверчков»? — не понял Сталин, — что-то вас, товарищ Волков, заносит из военной науки в какую-то энтомологию.

— «Сверчок», то есть — сверхсрочник, — пояснил Берия.

— Не из числа же «наиболее подготовленных солдат» мы будем набирать унтеров! — хмыкнул Андрей Константинович, — это же вечный геморрой на тему «а чо я?»

Сталин на время прекратил мучить трубку.

— Вы все же считаете, что на двух миллионах можно остановиться? Не маловато ли? А, товарищ Волков?

Вместо ответа Андрей Константинович вызвал на ноутбуке послевоенную политическую карту мира. Вздохнув, как водолаз-ассенизатор перед погружением в канализацию, он принялся терпеливо объяснять.

— В 1948 году на территории Палестины согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН создано первое в мире еврейское государство — Израиль — площадью около 20 тысяч квадратных километров. Понятное дело, что палестинцы, сиречь арабы, были недовольны. Не буду касаться остальных конфликтов, но в 1967 году окрестные арабы вновь задумали водрузить над синагогами Израиля зеленое знамя ислама. При солидной поддержке Советского Союза войска Египта, Иордании, Сирии, Ирака, Кувейта и Алжира сосредоточились у границ Израиля. В такой обстановке армии Израиля и ее главнокомандующему Моше Даяну ничего не оставалось, как нанести превентивный (упреждающий) удар. За шесть дней боев силы арабской коалиции были разбиты наголову, а армия Израиля залегла в обороне на вновь завоеванной территории. Правительство Советского Союза чувствовало себя в полной заднице, но все же правильных выводов не сделало и продолжало выбрасывать деньги на ветер — помогать арабам.

Генерал армии Шапошников промокнул носовым платком вспотевший лоб. Его лишь неделю назад приобщили к «тайне номер один» и ввели в святая святых. Ему, как и всем, объяснили, что товарищ Волков послан «товарищами из Будущего». Теоретик от Бога, он молча принял такое объяснение и попытался сразу же включиться в работу.

— Предлагаете подождать, пока немцы отмобилизуют силы, а затем ударить по ним? — спросил он, покашливая в кулак.

— Не совсем. Предлагаю всеми возможными способами оттягивать начало войны, используя все доступное время с целью повышения обороноспособности. Думаю, что если нам удастся продержаться еще лет пять, то войны можно будет избежать вообще. Если немцы, конечно, раньше времени ядерного оружия не изобретут.

Сталин недовольно поморщился. Относительно ядерного оружия у Волкова наблюдался стойкий пунктик, но Вождь уже отдал распоряжение братьям Курчатовым, чтобы не зацикливались на строительстве первого циклотрона, а занимались более серьезными изысканиями. Из разговоров с Волковым хитрющий Сталин уловил, что для проекта «Ядерное оружие» необходима не только лаборатория по обогащению урана, но и конструкторское бюро по разработке систем доставки ядерного заряда к месту подрыва (применения). В срочном порядке с берегов Колымы был доставлен и тщательно обследован врачами тридцатидвухлетний Сергей Королев. Памятуя о словах Волкова, что «равной ему по масштабу личности так и не появилось ни в России, ни в США», Сталин особым приказом вернул ему его Реакивный институт и в личной встрече высказал пожелание, что «отныне ничто не помешает его работе на благо Родины».

Повторимся, Андрей Константинович об этом не знал. А если бы и узнал, то ничем бы не смог воспрепятствовать. Скорее всего, и не стал бы. Моральную ответственность за это сомнительное дело возложил на себя Вождь, поэтому ему оставалось лишь умыть руки. Ядерное оружие — это сверхмощный сдерживающий фактор. И еще. Сталин десять дней назад все же пересилил себя и передал ему привет от Хранителя. Ожидая, что Андрей Константинович лишь недоуменно пожмет плечами, он был поражен переменой в лице своего «Советника по чрезвычайным ситуациям». Волков круто развернулся и живо спросил:

— Где вы его видели?

Лучше бы он не спрашивал. Угрюмо поглядывая по сторонам, Иосиф Виссарионович признался, что чувствует себя последним идиотом. Хранитель вошел в его сон, как будто не знал, что явление Господа атеисту — это нечто из ряда вон выходящее. Волков спрятал глаза и хихикнул про себя. Уж больно сконфуженный вид был у Вождя.

— Он ничего больше не говорил.

— Говорил! — нехотя выдавил Сталин, — просил передать, что он про вас помнит и заберет при первой же возможности. Со своей стороны надеюсь, что произойдет это не слишком скоро, уж простите за откровенность.

— Как же, как же, — отозвался Андрей Константинович, — у каждого свои интерес в этом деле. Прошу вас, товарищ Сталин, не считать, будто мне не дорога судьба моей страны. Мы хотя из космополиты, но родом из русского племени.

За прошедший месяц Сталин прочел около двадцати книг с анализом Второй Мировой войны. В совместных беседах с Берией и начальником Генерального штаба подробно рассматривались все ошибки, делались соответствующие выводы с пометками в блокнотах, намечались планы будущих операций. Сталин расстроено качал головой:

— Какая чудовищная недооценка противника! Ну почему нельзя было перегруппироваться в марте сорок второго? И я подписывал эти приказы!!! Еще одно «Головокруженье от успехов!» Товарищ Шапошников, как же могло оказаться, что мы в такой степени не готовы к войне? Ведь на протяжении чуть ли не десяти лет мы ожидали чего-то подобного. Помните, еще Владимир Ильич предупреждал о том, что империалисты не угомонятся.