Юрий Валин - Самый младший лейтенант. Корректировщик истории

Спустились на свой этаж, тут как раз и выяснилось, в чем повезло, – угла у обжитой комнаты не было, искореженный «максим» вышвырнуло в коридор. Второго номера убило, а самому сержанту осколки снаряда искромсали плечо и левую руку. Каким чудом жив остался – не понять.

– Ничего! – орал везучий телефонист. – Три ленты высадили – вон они, эсэсы, – между корпусами валяются. За нами не заржавеет!

Телефониста тоже оглушило – хоть и орал истошно, но вопли его доходили до Женьки сквозь звон в ушах. Оттащили сержанта и еще одного раненого в глухую комнату в центре коридора. Потом ходили на нижние этажи, искали немецкий пулемет, что лупил во фланг наступающим. В коридорах завалили троих гренадеров, потом нашли пулемет. Гранат уже не осталось. Начальница отобрала у Женьки последнюю «колотушку», аккуратно зашвырнула в пролом потолка. Ворвались к пулеметчикам – выл немец, раненный в живот. Еще один раненый сидел у стены, смотрел на носы своих сапог. Женька ногой отшвырнул подальше от него карабин и стал стрелять в окно, стараясь не высовываться. Автомат вонял горячим металлом. Внизу удирали немцы, в темноте так похожие в своих свободных куртках на мышей, на ходу отстреливались. Катрин с телефонистом поковырялись с «МГ», и теперь ленту за лентой высаживали трофейные боеприпасы в окна соседнего корпуса. На первых этажах лопались гранаты. Потом в проезд между корпусов, волоча за собой путаницу колючей проволоки, выползла «тридцатьчетверка», принялась бухать из орудия куда-то за сквер. Потом танк отполз за корпус, и как-то сразу стало тихо.

– Живой? – взгляд начальницы малость блуждал. – Знаешь, ты с этого фрица «балаклаву» сними, пока не сдох.

– Чего снять? – Женька отупело смотрел на раненого эсэсовца.

– Ну, головной убор с него сними, – Катя потрогала свой мокрый лоб. – А то я менингит подхвачу.

– Вшивый небось, – брезгливо предупредил телефонист и принялся выворачивать карманы у свернувшегося среди россыпи гильз мертвеца.

– Лучше насекомые, чем воспаление мозга, – пробормотала начальница, морщась от дыма, поднимающегося из ствола «МГ».

Женька осторожно стянул с немца трикотажный подшлемник, похожий на шарф-капюшон. Раненый все так же смотрел в одну точку, потом безвольно повалился на бок.

– Мерси, – Катрин яростно встряхнула головной убор. – Пошли, а то еще чекисты сгоряча подстрелят.

2.40.

Комплекс Госпрома

– Все прочесать! Пленных сюда! – орал кто-то на лестнице.

Остатки сводной группы спускались вниз, неся на шинели бессознательного сержанта-пулеметчика. Снизу топали, лезли на этажи распаленные бойцы.

– Кто старший? Ко мне! – из темноты возникла начальственного вида фигура в полушубке.

Катрин процедила нечто нецензурное, поправила «балаклаву» и шагнула навстречу:

– Товарищ подполковник, докладывает младший лейтенант Мезина! При отходе от Клингородка оказались отрезаны. Заняли позиции здесь, в корпусе…

– Видел! Благодарю, – подполковник ухватил Катерину за руку, энергично встряхнул. – Действия смелые и своевременные. Будете представлены к награде. Лично напишу. Обещаю.

Катерина несколько растерялась.

Подполковник всмотрелся в лицо:

– Это ты из Особого? То-то, смотрю, личико незнакомое. Эх, что война с девчатами делает. Орден обещаю.

– Спасибо, товарищ подполковник. Разрешите идти?

– Иди. Нет, стой! – подполковник расстегнул полевую сумку. – Вот, лично от меня. К нам в 62-ю только привезли.

Катрин смотрела на новенький гвардейский знак на своей ладони:

– Так мне не положено, я не из Гвардии.

– Ничего. В виде исключения. Оформим должным образом, – подполковник отвернулся и тут же свирепо заорал: – Связь тяните! Топчетесь, барсуки беременные!

За Либкнехта шел бой, взрывались гранаты. Опергруппа шагала по аллее парка. За кустами звонко стучала кувалда – танкисты воскрешали подбитую машину. Ярко пылал покосившийся павильончик. Женька поковырял в ухе:

– О, памятник, что ли? – посмотрел на высокий постамент. – Товарищ старший сержант, вообще-то разрешите поздравить.

– С чем? – Катерина почесала шею, разглядывая скульптурную группу из бронзы и траурного лабрадорита. – Со значком? Симпатичная вещица. Только куда ее девать? На блузке носить? Ни бриллиантиков, ни прибавки к пенсии.

– Ладно-ладно. Тебе понравилось, я видел. Боевой значок.

– Завидно? Вот так оно в жизни и бывает: с одной стороны выговор, с другой – благодарность и цацка краснознаменная.

– А выговор откуда?

– От товарища капитана. Дозвонилась я на свою голову. Строгий выговор с занесением. Обязана доложить по прибытии на базу.

– По-моему, тебе наплевать.

– Как сказать, – начальница вздохнула. – Я ведь не особенно бескорыстная служака. Ладно, сейчас бы пожрать и поспать хотя бы пару часиков.

Вечерняя сводка Совинформбюро

12 марта войска Западного фронта после решительного штурма овладели городом и железнодорожным узлом Вязьма.

На других участках фронта наши войска вели бои на прежних направлениях.

…Южнее Харькова наши войска вели ожесточенные бои против крупных сил танков и пехоты противника. Части Н-ского соединения отбили одну за другой восемь атак гитлеровцев и уничтожили 23 танка и до 800 немецких солдат и офицеров. Западнее Харькова наши части после кровопролитного боя с численно превосходящими силами немцев оставили один населенный пункт и отошли на новый рубеж обороны…

13 марта.

630-й день войны

1.00 303-я сд отходит к Жихарю.

2.00 Части дивизии «Рейх» перебрасываются на восточную окраину для совместных действий с «Тотенкопф».

6.00 Немцы полностью выбиты из Госпрома и с площади Дзержинского.

8.00 После массированного авианалета штурмовые группы «Тотенкопф» возобновляют наступление вдоль Чугуевского шоссе с целью окружения района ХТЗ.

12.00–23.00 Ожесточенные бои в парке им. Шевченко, районе Южного вокзала, поселке Основа.

Остатки 207-го, 208-го и 209-го батальонов НКВД удерживают центр: улицы Либкнехта, Чернышевского, Пушкинская, Дзержинского.

Остатки 32-го сп и 206-й батальон НКВД дерутся в окружении на Холодной горе.

206-й и 209-й батальоны НКВД отходят к станции Основа.

В 179-й отбр – остается 11 танков.

В 86-й отбр – 9 танков.

Коррекция «кальки» – Салтовское и Чугуевское шоссе по-прежнему контролируются советскими войсками. Попытка частей «Рейх» форсировать реку Лопань юго-восточнее Жихаря отражена.

11.20.

Улица Академика Павлова.

Штаб 179-й отбр

Пахло от волос Катрин штукатуркой, оружейным маслом, немецким дезинфекционным порошком и еще чем-то приятным – светлым и женским. Женька утыкался носом в чуть отросшие пряди, изо всех сил старался удержать сон. Спали, наверное, уже долго. Чувствовалось, что печь прогорела, – холод пробирался со всех сторон, но все равно под единственной шинелью было уютно. Хорошо, что начальница не слишком хрупкая женщина. Женька уже просыпался два раза: один раз от сотрясений подвала – бомбежка была яростной, и бомбы ложились где-то недалеко. Второй раз кто-то что-то настойчиво требовал. Начальница рычала в ответ, и Женька был жутко благодарен, что самому можно не шевелиться.