Сергей Соболев - Скриптер

Исхлестанное ветром, задубевшее на скулах лицо однокашника Сотника на какое-то мгновение застыло… словно он сам, этот человек, превратился в камень и лед.

— Вы это серьезно? — выдохнул он. — Или… это скрытая издёвка?

— Куда уж серьезней… Давайте для начала уточним текущую дату. Сегодня у вас… у нас, то есть, какое число? И какой месяц?

— Седьмое… Хотя нет, уже — восьмое… — Назаров посмотрел на свои «командирские», затем покосился на стоящего чуть правее от них однокашника. — Точно — восьмое декабря!

— Восьмое декабря, — Павел Алексеевич утвердительно кивнул. — Так я и думал… Так что же произошло девятнадцать месяцев назад?.. А именно, восьмого или девятого мая минувшего года? Если, конечно, в эти указанные мною сроки случилось хоть что-то, заслуживающее внимания.

— Девятое мая, — задумчиво произнес Назаров. — Девятое мая, — повторил он

странным голосом. — Ну, вы и даете… Кто же из нас, ныне живущих, из тех, кто иногда заведует мертвым, не знает, что именно случилось в тот день, о котором вы упомянули…

Сотник, когда его однокашник сознательно ли, или же вспоминая о чем-то своем, пережитом, отодвинутом, возможно, более свежими событиями в

дальний закуток памяти, включил эту драматичную многозначительную паузу, успел весь покрыться потом.

— Да, девятое мая… — глядя куда-то в сторону, произнес Назаров. — Я дежурил с двумя коллегами неподалеку от места события…

— От какого именно «места событий»? Важны детали!

— От Красной площади, естественно!..

— Рассказывайте дальше!

Некоторое время в этом помещении с заиндевевшими стенами, подсвеченном двумя включенными фонарями, висела тишина, нарушаемая лишь внешними звуками — завыванием ледяного ветра, вольно, по-разбойничьи высвистывающего в раскрытых внутренностях домовых коробок, а также звуками стрельбы в соседних кварталах.

— Значит, было все ж таки летное происшествие ? — спросил Редактор. — И именно девятого мая?

— Вы как будто сами с неба упали… — в голосе Назарова прозвучали смешанные нотки удивления и раздражения. — Фига себе — «происшествие»?! Это была настоящая катастрофа!

— Еще раз прошу вас не удивляться нашим расспросам, Алексей Петрович, — сказал Редактор. — Что именно произошло тогда ? Что вы сами об этом знаете? Нам нужны детали!

— Хм…

Назаров, сняв рукавицу, поскреб щетинистый подбородок.

— Странные вы люди… Да кто ж этого не знает?

Двое парней из команды Назарова, стоявших до этого момента спокойно, вольно, — но прислушивавшихся к разговору — передвинули автоматы на живот. Это обстоятельство, понятно, не скрылось от внимания ни двух спецназовцев, ни их командира.

— Отставить, бойцы! — хрипло скомандовал Назаров. — Вот что… Кррругом! Оба!! Шагом арш… в соседнее помещение! Наблюдайте за переулком!! И за баррикадой… А то как бы не полезли опять этой ночью!

Когда его парни покинули помещение, Назаров вновь повернулся к тем троим, чье появление в Вознесенском так его удивило.

— Мужики, если что пойдет не так, — предупреждающе произнес он, — вы отсюда живыми не уйдете… А теперь выкладывайте, кто вы в действительности такие и почему задаете эти ваши странные мутные

вопросы.

Когда прозвучало короткое, но занявшее, тем не менее, две или три минуты объяснение, — говорил Редактор — Назаров, как показалось, на некоторое время потерял дар речи.

— То есть… — он мучительно подбирал слова, — если я вас правильно понял… Значит, еще существует возможность исправить ситуацию?..

— Ты все правильно понял, Алексей, — скороговоркой произнес Сотник. — Именно потому мы трое — здесь !

Николай, подернув манжет, сверился с фосфоресцирующим циферблатом.

— Осталось полчаса в запасе, — сказал он. — Назаров, братишка… не томи! Выкладывай уже, что случилось девятого?! С кем ты ту воюешь со своими пацанами?! И как вообще вы… мы все, то есть… как мы докатились до всей этой жути ?!

Назаров коротко, сухо, как о чем-то далеком, давно уже пережитом, рассказал о ЧП, которое он сам то и дело называл «катастрофой».

В ознаменование Дня Победы в Москве 9 мая проводился военный парад, в котором принимала участие авиационная техника ВВС РФ. Как это обычно бывает — во всяком случае, в последние несколько лет — воздушную часть парада открыли три вертолета Ми-8 Малинского авиагарнизона, которые пронесли флаги Российской Федерации, Вооруженных сил РФ и ВВС. В целом предполагалось участие в воздушном параде семи десятков воздушных судов. По числу самолетов и вертолетов, по типу привлеченной авиатехники этот воздушный парад должен был стать рекордным…

Все шло штатно; над Красной площадью, сопровождаемый «мигами», проплыл военно-транспортный Ан-124 «Руслан»; прошли в небе, сотрясая воздух гулом двигателей, также вызвавшие овацию у зрителей два «стретега» — ракетоносцы Ту-160 и ТУ-95МС…

Москвичи и гости города снимали стремительно проносящиеся, подобно ласточкам, юркие «миги», или плывущие, как казалось, над самими верхушками старинных башен и разноцветным шатром храма Василия Блаженного, транспортные самолеты. Снимали на видео, на камеры мобильных, щелкали цифровыми аппаратами… Шла прямая трансляция по федеральным телеканалам; работали съемочные группы ведущих информационных агентств мира. Дикторы объявляли номера , называли марки и типы авиатехники, а также озвучивали фамилии и звания тех, кто сидит за штурвалом этих воздушных аппаратов.

Да, все шло просто прекрасно.

Но лишь до того момента, когда в небе над историческим центром Москвы показались самолеты из очередной группы, предваряющей финальных проход воздушных асов — «Стрижей» и «Витязей». В нее, в эту авиагруппу, входили ДРЛО А-50, заправщик ИЛ-78 и бомбардировщик СУ-34: сопровождала их четверка истребителей МИГ-31…

Бункеровщик и СУ-34 имитировали заправку в воздухе. Ну а далее произошло нечто ужасное, нечто труднообъяснимое. Нечто такое, что разделило ход истории на «до» и «после», что вызвало, или спровоцировало целый ряд тяжких событий.

Как уже прежде сказал Назаров, что-то произошло с двигателями идущего чуть в стороне и выше бункеровщика и «сухого» А-50. По крайней мере, из трех двигателей — из четырех имеющихся — разом вырвался огонь; самолет резко накренился, и, теряя высоту, пошел к земле!.. Пилот СУ-34, пытаясь избежать столкновения с ним, стал уходить вправо, — в сторону именно Красной площади — поскольку слева от него и довольно близко находился один из «мигов» сопровождения. Очевидно, такой же маневр, но без потери высоты, пытался совершить и пилот «бункеровщика»…

Потом раздался ужасный грохот: два этих самолета столкнулись в воздухе! И вся масса горящих обломков, включая тяжелые двигатели, все это обрушилась огненным смертельным вихрем на гостевую трибуну! А также и на тех, кто находились на главной трибуне у задрапированного триколором и большими праздничными полотнищами Мавзолея…