ХОВАРД ФАСТ - ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА

Поездка в Ридер была первым проблеском свободы за целый год. Точно началась новая жизнь, точно его вырвали из когтей смерти, и вот он ехал через прерии один, на свободе. Он соврал, сказав, что знает дорогу в Ридер, но это не беспокоило его. Он нимало не удивился, что так легко нашёл скотопрогонный тракт на Ридер. Быстрая езда доставляла ему удовольствие, а ко времени приезда в Колдуотер окончательно исчез и его страх. Сознание того, что на нём военная форма, делало его высокомерным. Он осушил кружку пива у стойки в Королевском Салуне и горделиво принялся рассказывать во всех подробностях о самой последней индейской войне.

– Но армия идёт за ними по пятам, – уверял он кучку праздношатающихся. – Они имеют дело с армией…

Колдуотер оказался сонным и скучным городком. Вэнеста удивляло, как это его жители могут без конца сидеть на ступеньках салуна, строгать прутики и, глазом не моргнув, слушать рассказы о появлении индейцев в прериях. Когда же он на усталой лошади наконец дотащился до Ридера, в его воображении война была в полном разгаре. Уже стемнело, и несколько фермеров на своих повозках выезжали из Ридера. Они приостановились, послушали его россказни и, стегнув лошадей, продолжали свой путь. В гостинице «Свободный штат» ему отвели лучшую из четырёх имевшихся комнат.

– А всё-таки армия – штука весьма успокоительная, – заметил один из присутствующих.

Заговорили было даже о созыве ополчения, но тем дело и ограничилось. Вэнест сидел среди местных жителей и разглагольствовал до тех пор, пока у него глаза не начали слипаться.

Однако утром, когда он уезжал из Ридера, к нему присоединились едва протрезвившиеся бродячие ковбои, заявившие, что они охотно отправились бы вместе с ним в Додж – посмотреть, как там обстоят дела. Им всё равно нужно в Додж: армия ничего не будет иметь против?

– Чёрт побери, нет! – ухмыльнулся Вэнест.

– Тогда всё в порядке, Рыжий, – обрадовались они. – Трое лучше, чем один, если нападут краснокожие дьяволы.

Их обоих не то уволили с фермы под Колдуотером, не то попросту выгнали. И они единодушно называли Блэка – владельца фермы – негодяем.

Фамилия бродяги пониже ростом была Макгрет, другого – Сеттон. Они были вооружены тяжёлыми кольтами, заткнутыми за пояс. Одежда их была грязна, щёки уже несколько дней не знали бритвы. Вэнест слегка побаивался их, но не имел ничего против совместного путешествия. Ведь даже бродяги с уважением относятся к военной форме.

– Додж-Сити – дьявольски большой город, – сказал Макгрет. Он повторил это три-четыре раза.

Другой не произнёс ни слова. Ехали они быстро. Когда в полдень сделали привал, Вэнест предложил им разделить его паёк.

– К чертям, я не хочу! Вот выпить я бы выпил,- сказал Макгрет.

– А этого-то у меня и нет, – усмехнулся Вэнест. – Но, по-моему, вы достаточно заложили вчера?

– А по-моему, ты суёшь твой нос куда не следует.

Вэнест продолжал ухмыляться. Ему не хотелось вступать в драку с ковбоями. Не нравились ему ни выражение их глаз, ни их кольты. И он поспешно начал рассказывать о Шайенах.

– Я знаю таких ловкачей, которые сумели бы поймать их, – сказал Макгрет. – Только, конечно, не армия. Я гроша ломаного не дал бы за армию.

Вэнест пожал плечами. Скоро они уже доберутся до Додж-Сити.

– Ну, пора, солдат, – напомнил Сеттон.

Через час они были у линии железной дороги и, придерживаясь её, поехали на запад, по направлению и Додж-Сити.

Был жаркий, душный день, низкие тучи громоздились на юге.

Перевалив через пригорок, они увидели город. Он возник перед ними из покрытой низкой травой прерии, подобный странному миражу. Длинный ряд некрашеных покосившихся сараев из теса тянулся вдоль линии железной дороги, образуя Главную Улицу. Этот город был совершенно не похож на другие города прерий, виденные Вэнестом; казалось, он и не претендует на то, чтобы служить местом жительства для людей. Здесь не было ни обычных жилых домов, ни подгородных ферм, для которых Додж явился бы деловым и торговым центром. Городишко казался наростом, гнойной опухолью, болячкой на чреве Канзаса. Он не рос постепенно, он развивался с головокружительной быстротой пограничных городов.

Долгое время здесь была только пустыня, потом появилась железная дорога, а вместе с нею и Додж-Сити, кое-как сляпанный и кишащий людьми.

Так же внезапно появилось и население, как будто ветер разнес повсюду весть о новом городе. Место оказалось красивое, холмистое, просторное. И хотя жилых домов не было, но зато длинным рядом вдоль Главной Улицей лепились друг к другу салуны, игорные дома, разного рода притоны, и всего этого было больше, чем в каком-либо другом городе прерий.

Жизнь шла тут и днём и ночью, круглые сутки. Додж был узловым пунктом. Из Техаса сюда пригоняли тысячи голов скота, следовавшего с юга по Чисхольмскому тракту, затем его переправляли на восток по железной дороге, идущей в Санта-Фе.

Сюда же приезжали охотники за бизонами и притаскивали с собой зловонные шкуры убитых животных. А контрабандисты устроили себе в Додже штаб-квартиру и отсюда доставляли индейцам оружие и подслащенный спирт.

Туристы считали, что Додж-Сити – это уже Запад. А английские лорды и русские великие князья непременно желали повидать Додж-Сити, чтобы осталась память об Америке. И если здесь не было мужчин и женщин, которые работали бы, строили, воспитывали детей, пытаясь создать будущее там, где не существовало прошлого, то туристы всё же видели здесь достаточно, чтобы потом вспоминать Америку. Во всяком случае, они слышали трескотню ружейных выстрелов и могли наблюдать, как похоронные процессии тянутся к Подошвенной Горе.

За милю от города Рыжий уже почувствовал его запах. Густое и резкое зловоние стлалось по земле, заглушая аромат прерий. Зловоние было такое жирное и плотное, что, казалось, его можно было резать ножом. Это была смешанная вонь прокисшего пива, скверного виски и гниющего мяса на тысячах бизоньих шкур, лежавших кучами в двадцать-тридцать футов высотой вдоль железнодорожной линии. От этой вони Вэнест закашлялся, а Сеттона стошнило.

– Чёрт! – сказал Сеттон. – Мне необходимо выпить.

Невзирая на то, что был только полдень, Главная Улица кишела народом и салуны были переполнены. Всадники, поднимая пыль, въезжали в город и выезжали из него, пробираясь между фургонами вдоль железнодорожного полотна с непрерывно идущими друг за другом поезда страхом перед индейцами, но так как это были всё-таки только пехотинцы, то он горделиво выставлял напоказ свои сапоги со шпорами и саблю. Во время обеда он даже снизошёл до расспросов о городе и о развлечениях, которые в нём можно найти.