Владимир Корн - Берег Скардара

Может быть, я и зря так, но мы знали друг друга чуть больше недели. И кто из нас что представляет, всем нам ещё только предстояло узнать.

Ну и во-вторых, была у меня одна мысль, которой я и хотел поделиться.

Пока дир Пьетроссо вкратце обрисовывал ситуацию, я смотрел на этих людей и пытался составить впечатление о каждом из них. Да, мы и до этого несколько раз встречались, но именно сейчас такое стало значительно легче.

Нет, как будто бы особого волнения ни кого на лице я не обнаружил. Все они провели свою жизнь не за гончарным кругом, и не махая кетменем над грядками с укропом и многие из них успели и навидаться, и хлебнуть.

Вот и ладно, с Богом. Я встал, привлекая к себе внимание:

— Господа, прошу меня выслушать внимательно. Все вы знаете, у нас есть приказ не вступать в бой с превосходящим противником и сейчас как раз тот случай.

Мы можем дождаться подхода эскадры и после этого уже объединенными силами атаковать врага. Совесть наша при этом будет чиста.

Возможно, после подхода эскадры мы еще успеем настигнуть табрисцев, но вполне вероятно, что и нет. Но собрал вас я не для этого.

Большинству из вас знаком Тробиндас, возможно, у кого-нибудь в нем даже есть родственники. Так вот, я хочу у вас поинтересоваться, достаточно ли будет двух кораблей для того, чтобы утопив их на фарватере при входе в гавань, перекрыть его?

Первые пару мгновений наблюдать за лицами капитанов оказалось достаточно забавно, вряд ли кто-нибудь из них ожидал именно такого вопроса. А затем к ним пришло понимание.

Мы не сможем нашими силами, атакуй их, нанести Табриско хоть сколь серьезный урон в открытом бою. Слишком велика разница в выучке, количестве орудий, не говоря уже о численности эскадры Табриско.

— Да, господа, вы меня правильно поняли. Если бы нам удалось перегородить фарватер на входе в гавань своими затопленными кораблями, мы разделили бы их флот на две части. Часть кораблей осталось бы в порту, не имея возможности из него выйти, другой частью занялись бы мы. И потому у меня к вам вопроса: пойдете ли вы на это, и хватит ли нам двух кораблей, для того чтобы сделать выход из гавани Тробиндаса невозможным.

Топить больше двух, по моему мнению, смысла нет. У нас после этого и так останется девять единиц. Даже если предположить, что табрисцев поровну, в гавани, и на внешнем рейде, девять против семи-восьми не создаст решающего преимущества, к тому же часть кораблей Табриско выше рангом. Но так не хотелось упускать их безнаказанными…

Даже если мы не дадим возможности выйти из гавани Тробиндаса нескольким кораблям, у табрисцев просто не хватит времени вывести их до подхода эскадры Скардара. Мы уже отправили посыльный корабль в Абидос, послали сразу же после того, как узнали о случившемся.

И я успел выбрать тех, кто должен лечь на дно. Две старые калоши: «Плохая девчонка» и единственный шнорк — «Чивандес». Правда, их владельцы и капитаны ещё не знают о моем выборе. С «Плохой девчонкой» сложнее, ведь

Люк Доринер только лишь капитан, и одно дел лишиться её в бою, а другое — утопить, пусть и не без причины. Многие же из этих кораблей у своих владельцев единственные.

Но рисковать придется всем. Мы не сможем, набрав добровольцев, отправить корабли на фарватер. Их просто утопят на подходе.

Но самое важным являлось то — оставался открытым вопрос, пойдут ли люди, находящиеся в моей каюте на этот риск. И я ждал.

Первым откликнулся Гиун Кничер, сидевший за столом по правую руку от меня. Для начала он крякнул, прочищая горло:

— Я думаю, что лучше всего для этой цели подойдут «Чивандес» и «По… Плохая девчонка». И я очень даже хорошо знаю вход в гавань Тробиндаса. Есть там одно местечко, всякий раз, когда проходишь его, сразу всем морским богам молишься. Вопрос только в том, чтобы утопить корабли поперек фарватера.

И ещё, господин де Койн, если вы испытываете сомнения… Мы долго обсуждали, перед тем как приняли решение не покидать Скардар, а попытаться что-то изменить. И все, кто собрался здесь, уже не отступятся. Жизнь — она такая сладкая штука… — он на мгновение замолчал.

— Динес, мой любимый внук, — при воспоминании о внуке глаза у Кничера даже потеплели, — спрашивал у меня: дед, ведь ты пойдешь на войну, чтобы победить врагов? Я не знаю, удастся ли нам их победить, господин де Койн, но одно я знаю точно: долг не только у тех людей, — и он показал большим пальцем через плечо в ту сторону, где находился флот Скардара, — и которые возможно сейчас гибнут в бою… Так что продолжайте дальше, господин де Койн, продолжайте.

Вероятно, вы успели поведать нам только часть своего плана.

Я кивнул, соглашаясь, это так.

— Да, конечно. Хочу только добавить — сейчас наш долг в том, чтобы враги умерли за свою родину…

…Эскадра шла самым малым ходом, лишь бы корабли не теряли возможность управляться. На палубах обоих уготованных в жертву кораблей велись лихорадочные работы. Большая часть людей их уже покинула, усилив экипажи других кораблей, но шлюпки продолжали от них отходить, увозя самое ценное.

Мы стояли с дир Пьетроссо на мостике, наблюдая за происходящим.

— Де Койн, ты не пойдешь ни на одном из этих кораблей, — неожиданно заявил Иджин.

— Ты тоже, — не задержался я с ответом. — Кстати, топоры? Что там у нас с топорами?

— Какие топоры? — удивился он.

Какие, какие, нет у ваших кораблей кингстонов, придется топорами днище рубить. Не утопим их, вся затея насмарку, только подставимся.

— Артуа! — голос у дир Пьетроссо прозвучал с веселым изумлением. — Не нужно никаких топоров, достаточно будет взорвать заряд пороха в нужном месте.

Ну да, конечно. Ты же у нас специалист по захвату кораблей, вероятно, знаешь, как их и утопить легче.

Я не опасался, что мы не успеем, и эскадра Табриско уйдет. Если они не ушли с вечера, то вряд ли смогут уйти раньше утра. Город пал, и теперь по его улицам разгуливают победители. Собрать их ночью, когда вокруг столько соблазнов…

Когда они чувствуют свою безнаказанность и могут делать все, что им в голову взбредет. Все, что только вздумается и за что никто их не призовет к ответу. Нет, такое невозможно…

…«Плохая девчонка» легла на грунт с сильным креном на левый борт, но вытянула свои мачты в сторону фарватера. «Чивандес» погрузился удачней не придумаешь, именно там, где и советовал Гиун Кничер. Чуть в стороне от них сел на мель трехпалубный корабль Табриско и теперь с него на шлюпке завозили якорь, чтобы попытаться с помощью кабестана выбраться на глубину.

Нам удалось перекрыть фарватер, но и тех табрисцев, что оставались в море, должно было хватить на то, чтобы потопить все наши корабли.

Сбросив паруса, чадил черным дымом «Дар Судьбы», и его команда лихорадочно боролась с пожаром. Получив пробоину и огромный дифферент на нос, пыталась выброситься на берег «Невеста Ветра» капитана Дойнта Гулера. Человека, который на военном совете на борту «Мелиссы», так и не произнес не слова, и только согласно кивал головой.