Руслан Мельников - Тевтонский крест

На сестру малопольской княжны — Саломею, повенчанную с венгерским королевичем Кальманом, тоже надежды мало. Венгры сейчас отступают под натиском монголов, так что ссориться еще и с тевтонами им не с руки. В Польше сильных конкурентов, готовых схлестнуться с Орденом за разоренные краковские земли, не осталось. В сложившейся ситуации спасшиеся от татар местные феодалы не представляют опасности для Конрада Тюрингского, и он это прекрасно понимает. А потому больше не намерен нянчиться с пленной княжной и, вероятно, с прочими отпрысками Лешко Белого тоже.

Хитроумные долгосрочные интриги позабыты до более спокойных времен. Теперь обстоятельства вынуждают магистра действовать грубо, жестко и быстро, не теряя времени на строительство орденских замков в Малой Польше: спешно собрать корыстолюбивых фанатиков со всего католического мира, неожиданно ударить по разрозненным русским князьям и ослабленным в Польше и Венгрии монголам, укрепиться на захваченных землях и продолжить натиск на восток.

Да, время интриг прошло… Оно и понятно. На геополитической арене появилась новая сила — монгольские орды. Мощь кочевников магистр уже почувствовал под Легницей и сразу смекнул, какую угрозу могут представлять для его завоевательских планов пришлые степняки в союзе с русичами, если орден промедлит.

Превентивный удар Кхайду-хана и новгородцев по тевтонам оказался весьма ощутимым, но он лишь ускорил развитие событий. Крестовый поход, откладывавшийся на далекую перспективу, может теперь начаться в самое ближайшее время.

От тягостных мыслей Бурцева отвлекла лошадь. Кобылка, устав от неподвижности, начала переминаться. А Освальд все говорил. Вроде бы опять прозвучало имя тевтонского магистра.

— Что? — встрепенулся Бурцев. Поляк усмехнулся:

— Ох, и рассеянный ты нынче, Вацлав. Видать, важную думку думаешь. Я говорю, жаль, сам Конрад Тюрингский не попался нам в руки. Совсем немного до этого леса магистр не доехал. Пленные сказали, что в Глоговской крепости Конрад с десятком рыцарей пересел на свежих лошадей, переправился через Одру, порушил за собой паром и сейчас движется в добжиньские земли — аккурат к моему бывшему замку Взгужевеже. Какого-то важного пленника, посла или колдуна, держит сейчас там Конрад. Но гонцы магистра о нем толком ничего не знают. Видать, то большая тайна.

Тайны Конрада Бурцева пока не интересовали. А вот Аделаида…

— Где пленные тевтоны, Освальд?

— Известно где! — добжинец махнул в сторону ельника. — На деревьях болтаются. Мы же не дикари-язычники, чтоб полонян с собой повсюду таскать. На месте всех сразу и порешили. Они как сказали, что Конрад на Глоговской переправе за Одру ушел, так я осерчал сильно. Слушать больше ничего не стал — приказал всех перевешать. А тут и дозорный с лесной опушки прискакал. О вашем приближении, гости дорогие, весть привез. Ну, мы к встрече и подготовились. Вот я лично выехал поприветствовать вас. Много чего порассказал. Теперь за тобой очередь. Говори, друже Вацлав, куда да зачем путь держите?

— За магистром Конрадом охотимся, — пробурчал он.

Нарочитая, неискренняя веселость Освальда была ему не по нраву. Бурцев не удивился бы, если б узнал, что таким же дурашливым тоном добжиньский рыцарь разговаривал с пленными тевтонами, прежде чем их повесить.

— Вот как? — добжинец посерьезнел, но недоверие еще читалось в его взгляде.

— Именно так, — огрызнулся Бурцев. — О том, что Конрад переправился через Одру, а мы от самой Глоговской крепости шли по ложному следу, я узнал только что — от тебя. Но, возможно, у нас еще есть шанс догнать магистра.

— У вас?

— У нас. У меня и у тебя. Мы ведь можем объединиться. Предлагаю союз, Освальд. Ради победы над Конрадом Тюрингским можно ведь забыть прежние разногласия.

— Ну что ж…

Думал Освальд долго. Затянувшееся молчание начинало действовать на нервы. Новгородские дружинники и кочевники позади тихонько переговаривались, сцепив пальцы на рукоятях мечей и сабель. Да и колчаны с лучными футлярами-саадаками не были застегнуты наглухо.

— Говоришь, нашел себе новых союзников, Вацлав? — Добжинец глянул за спину Бурцеву, потом — в глаза. — Говоришь, татарские сабли тоже могут оказаться полезными? Ну, в таком случае… Познакомь нас со своими воинами.

Лихой разбойничий посвист вспугнул тишину леса. У Бурцева аж заложило уши, а лошадка Бурангула ошалело попятилась назад. Странно было осознавать, что свистит это не какой-нибудь главарь головорезов, а благородный пан рыцарь!

На дорогу, более не таясь, выбирались партизаны. Несколько всадников возникли по обочинам. Кони Освальдовой кавалерии — хорошие, рослые, сильные. Не крестьянские клячи, а настоящие боевые рыцарские жеребцы. Видимо, захвачены у тевтонских посланцев.

В густой колючей зелени ельника тоже началось шевеление — мелькнули волчьи шкуры лучников. Вот и сам дядька Адам — исцарапанный хвоей, хмурый и недовольный тем, что столько времени без толку растягивал тугую тетиву, — спустился на землю. А вон помахивает кистенем-мачугой гигант Збыслав, под которым даже огромный рыцарский конь кажется осликом Санчо Пансы.

Партизаны, подтягивавшиеся к Освальду, представляли собой удивительное зрелище. Судя по трофеям, которые многие лесные воины не преминули напялить на себя, в ельнике действительно нашли свою смерть немало тевтонских рыцарей.

Бурцев не смог сдержать усмешки, оглядывая воинство добжиньца. Грязная волчья шкура и чуть смятый стальной шлем-горшок с обрубленным рогом. Простенькая обувь из лоскутов грубовыделанной кожи и дорогая кольчуга двойного плетения, распоротая мощным ударом рогатины. Сучковатая дубина и треснувший треугольный щит с черным крестом на белом фоне. Крестьянский овчинный тулупчик и добротный плащ орденского брата. Засаленный кушак и заткнутый за него рыцарский меч без ножен. Любоваться такими контрастами приходится не каждый день. Впрочем, сам Освальд и его оруженосец Збыслав не стали обвешиваться чужим оружием. Видимо, дело принципа…

Кучка лесных людей наконец собралась возле своего вожака. Бурцев аж присвистнул. И это все?! Десяток лучников да четыре десятка конников на тевтонских лошадях! Всего-то с полсотни человек. Не в этом ли кроется истинная причина сговорчивости Освальда и его готовности заключить союз? Возможно, будь у добжиньца побольше людишек, отдал бы рыцарь приказ к нападению сразу, без всяких переговоров, а так… Так еще большой вопрос, кто победит. Похоже, добжинец вовремя смекнул, что одолеть дружину своего бывшего оруженосца будет посложнее, чем послов Конрада.

«Но ведь как блефовал, мерзавец!» — не без восхищения подумал Бурцев. «Вы все находитесь под прицелом моих лучников», — вспомнились ему грозные слова Освальда. Такому пану не рыцарствовать, а в карты играть. На деньги. На очень большие деньги.