Руслан Мельников - Тевтонский крест

Ступени вывели их к давешнему растрепанному бородачу. Рыцарь со скучающим видом сидел на низеньком табурете у массивной дубовой двери. Комтур откровенно позевывал в утомительном ожидании. Ждал он, вероятно, распоряжений магистра, запершегося за дверью.

Увидев гостей с обнаженными мечами, орденский брат вскочил на ноги. Соображал он намного быстрее нерасторопного слуги. Мгновение — и в руке рыцаря блеснула сталь.

Но снова Освальд опередил всех. Выпад, удар… Тевтон не успел поднять тревогу. Бурангул подхватил выроненный меч противника, а добжинец придержал падающее тело. Ничто не потревожило тишину башенного подвала.

— Заперто, — простонал Бурцев. — И ни замка, ни ключа…

Освальд оттеснил его от двери:

— Здесь нет замков, только два простых засова: один снаружи, другой изнутри. Если знать как, то легко можно открыть любой.

— И? Ты знаешь?

— Я был хозяином этого замка!

Добжинец сунул острие меча в каменную кладку у косяка. Расковырял труху, грязь и глину. Клинок, не встретив ни малейшего сопротивления, вошел между двумя здоровенными глыбами почти по самую рукоять.

Елы-палы! Да ведь тут сквозные щели!

— Значит, так, я открываю — вы сразу начинаете бой, — прошептал Освальд. — Сколько стражников у Конрада за этой дверью, не знаю. Потому готовьтесь к худшему.

Излишнее предупреждение. Они и так готовы. Но когда Освальд шевельнул мечом, подцепив что-то по ту сторону стены, и тяжелая дверь почти беззвучно приоткрылась, драться не потребовалось. В длинном коридоре со столом и лавкой для охраны — ни души.

Бурцев растерянно огляделся. Перед ними в свете единственного факела виднелось еще не меньше дюжины низеньких крепеньких дверок. Все заперты снаружи на засовы, вроде того, что так ловко приподнял Освальд. Впрочем, нет, не все.

Вон та дверца — просто плотно прикрыта. А из решетчатого смотрового окошка в ней доносится немецкая речь.

Говорят двое. Повелительный и громкий голос, несомненно, принадлежит Конраду Тюрингскому. Другой — тихий, слабый. Голос изможденного, замученного человека.

— Странно, — удивился Освальд. — Стражи нет. Магистр заперся наедине с каким-то пленником? Зачем?

— Может быть, этот разговор — не для чужих ушей?

— Но к чему магистру таиться от братьев по ордену?

Бурцев не ответил. Конрад проводил секретный допрос, а его самого куда больше занимала судьба Аделаиды. В какую из этих нор упрятал тевтонский магистр княжну? Потребуется время, чтобы обследовать их все.

— Бурангул, посторожи пока на лестнице, чтоб нас не застали врасплох, — попросил Бурцев по-татарски.

Юзбаши вернулся к телу зарубленного комтура. Бурцев поднял засов ближайшей двери. Никого. Направился к следующей…

— Погоди-ка, — шикнул на него Освальд. Лицо у рыцаря было заинтригованным. И озадаченным.

— Ну?! В чем дело?

— Ты случайно не знаешь, кто такой Гитлер? Тут вроде о нем идет речь. И… Странные вещи слышу я, Вацлав.

— Чего-о?! — У Бурцева отвисла челюсть.

Даже страдающая в заточении Аделаида на время выпорхнула из головы. Кто? Кто может вести разговоры о Гитлере в тринадцатом веке?! Не рановато ли для зарождения нацизма?

Он прильнул к зарешеченному окошку двери. За ней, судя по всему, располагалась местная пыточная. Устрашающего вида крючья. Шипастые цепи, свисающие с потолка. Веревки и ремни на стенах. Жаровня с тлеющими углями. Стол, отдаленно напоминавший хирургический. Кресло, предназначенное явно не для приятного времяпрепровождения…

Это пыточное кресло и привлекло внимание Бурцева.

И тот, кто у кресла!

И тот, кто на нем!

И то, что под ним!

Возле кресла стоял магистр ордена германского братства Святой Марии — без доспехов, но в белом тевтонском плаще и с мечом на рыцарской перевязи. В кресле сидел связанный по рукам и ногам человек в форме — Бурцев протер глаза — офицера СС! Изрядно потрепанный и утративший былой лоск мундир не оставлял никаких поводов для сомнений. Даже самые заядлые модники тринадцатого века в таких костюмчиках не щеголяют.

«Неужели вместе со мной в Средневековье занесло и скина из Нижнего парка?! — подумал Бурцев. — Это было бы забавно». Но нет… Лицо измученного пленника показалось ему незнакомым. И потом, предводитель неоскинхедов собирался десантироваться в прошлое с кипой бумаг для Гитлера, а у этого типчика багаж посерьезнее.

Под пыточным креслом лежал целый арсенал совсем уж не рыцарского оружия. Новенький, поблескивающий смазкой автомат МП-40, более известный в народе, как «шмайссер», с запасным магазином, пистолет «вальтер» и обойма к нему. Бедолага в фашистской форме умудрился приволочь с собой даже трубу «фауст-патрона» с кумулятивным зарядом. Ручные осколочные гранаты тоже не забыл — три штуки валялось у ножек кресла. Хорошо, хоть баллон с ипритом не прихватил… Хватит тут древнекитайской отравы. Стояло под креслом и кое-что еще. В полутьме камеры пыток Бурцев не сразу разглядел этот невзрачный предмет. Небольшую башенку, сложенную из мелких камешков, — почти точную копию той, что он разбил резиновой дубинкой в Нижнем парке. Дело принимало все более интересный оборот. И начинало попахивать возвращением домой. Он ведь наблюдал за ритуалом, открывающим дверь времен. И если удастся прочесть древние заклинания, высеченные на внутренней поверхности башенки, ритуал этот можно воспроизвести! А что? Вернуться в свое время, прихватить с собой Аделаиду, которой все равно ничего хорошего здесь уже не светит… Хеппи-энд — лучше не придумаешь.

— Освальд, о чем они толкуют? — взмолился Бурцев.

— О каких-то древних башнях перехода, возведенных арийскими магами и позволяющих мгновенно перемещаться от одной к другой в пространстве и времени, — нахмурился добжиньский рыцарь, вслушиваясь в немецкую речь. — Существуют большие башни и их малые копии. Если в одной из больших башен провести ритуал перехода с малой копией другой, тогда человек окажется в том месте, где расположена вторая башня. В ее настоящем, прошлом или будущем. Бред какой-то! Этот сумасшедший в пыточном кресле даже главную башню моего замка называет переходной. Говорит, что специально появился здесь в тот период, когда Взгужевежа принадлежала крестоносцам.

— А зачем, Освальд? Зачем он сюда приперся?

— М-м… Пленник Конрада утверждает, что является послом ненаступивших времен. Говорит, его прислал какой-то фюрер… Адольф Гитлер и великая Германия. Еще говорит, будто немецкая нация в опасности, потому что проигрывает войну потомкам русичей. Он… он предлагает магистру помощь в крестовом походе на Восток.

— Какую помощь?! — изумился Бурцев. Освальд, похоже, сам ничего не понимал, но слушал внимательно и старательно переводил: