Иван Апраксин - Подменный князь

Несколько десятков человек орудовали деревянными лопатами, роя землю и наваливая высокий холм. Сюда, на его вершину и водрузили громадное изображение Перуна. Перед этим отесанным и ярко раскрашенным деревянным столбом установили специально принесенные крупные камни, и только тогда я догадался, что готовится жертвенник – центральное и самое главное место предстоящего ритуала.

Камни были взяты неподалеку – в брошенной разбежавшимися крестьянами деревушке. Там, на площади посреди стоявших кругом домов, имелся жертвенник, сложенный из камней. Вот этот жертвенник воины Вольдемара и перенесли на берег реки, где устроили становище. Вероятнее всего, сделано это было намеренно, чтобы происходящее хорошо было видно с другого берега Днепра, из Киева, откуда, без сомнения, сотни глаз зорко наблюдали за приготовлениями. Несмотря на то что сгущалась ночь, полыхавшие огни громадных костров хорошо освещали берег.

Появился сам князь, на этот раз пеший, но разодетый еще более пышно, чем прежде. Кроме красного плаща, накинутого на плечи, появилась тяжелая золотая цепь на груди. Оба запястья украшали золотые браслеты с цветными камнями, тускло сверкавшими в свете костров и факелов. А на голове у Вольдемара сидела туго натянутая золотая корона с высокими зубцами, похожими на маленькие рожки, и тоже блестевшая вделанными в нее камнями.

Лицо князя-конунга казалось вдохновенным: глаза блестели, на щеках играл румянец возбуждения, а губы нервно подергивались. Впрочем, таким я его уже видел однажды, когда единственный раз беседовал с ним на залитой кровью земле, среди трупов возле разоренного поместья.

Исключая меня, все остальные толпившиеся вокруг сооруженного жертвенника отлично знали правила и понимали, что сейчас будет. Знали они и то, как нужно себя вести, поэтому я старался не высовываться и делал, как все вокруг меня. А воины образовали большой круг, в центре которого остался Вольдемар и еще несколько человек, которых я сначала не узнал. Потом присмотрелся – это оказались волхвы, которых я уже видел прежде, но теперь они выступали уже в новом обличье. Их было трое – крепкие, рослые мужики с длинными, ниже плеч волосами. Однако если раньше я всегда видел их в долгополой одежде, да еще в шапках с бубенчиками, то теперь все трое были обнажены до пояса. Из одежды на них имелись только шаровары и мягкие кожаные сапоги без каблуков.

Впрочем, кроме этих ставших вполне привычными персон я увидел и совсем нового человека. За несколько дней, проведенных в пути вместе с войском Вольдемара, я успел если не узнать в лицо всех воинов, то, по крайней мере, привыкнуть к их общему облику. Но стоявший в центре круга рядом с князем человек явно появился откуда-то со стороны – это было новое лицо. Прежде всего – он не выглядел, как воин. Никаких доспехов на нем не было, да и оружия он не носил. Мужчина был примерно лет сорока на вид, с волосами, стриженными в кружок, и крупными залысинами. Лицо его, до самых глаз заросшее густой с проседью бородой, выглядело интеллектуально и уже этим резко выделялось среди окружающих.

– Кто это? – спросил я у стоявшего рядом со мной Вяргиса, но тот лишь качнул кудлатой головой.

– Никогда раньше не видел его, – ответил мой новый товарищ. – Наверное, это – друг Вольдемара.

Да, но откуда взялся этот друг? Одет он был богато: длинный, ниже колен кафтан из хорошей шерсти синего цвета, перехваченный по талии золотым наборным поясом, состоящим из пластин, а на груди – почти такая же, как у Вольдемара, золотая цепь с висящим на ней большим украшением в виде клубка змей…

Стоявшие вокруг меня воины галдели и переговаривались и вдруг резко замолкли. Князь шел прямо ко мне.

Только когда он приблизился, я понял, что светящиеся безумием глаза его глядят не на меня, а рядом, и, лишь скосив взгляд, увидел Всеслава, который, видимо, незаметно прибрел следом за мной и притаился возле.

– Ты поправляешься? – удивленно спросил князь, разглядывая мальчика. – Ты можешь ходить? А я уже думал, что ты давно мертв.

Всеслав ничего не ответил Вольдемару, только затрясся от страха. Дрожь маленького щуплого тела я почувствовал сразу – Всеслав инстинктивно прижался ко мне, как бы ища защиты от своего мучителя, вновь обратившего на него свое внимание. Наверняка мальчишка дорого дал бы за то, чтобы Вольдемар навсегда забыл о его существовании.

Но нет, князь довольно улыбнулся и только теперь перевел свой взгляд на меня.

– Это ты сделал, чародей? – сказал он, пристально вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь высмотреть там что-то его заинтересовавшее. – Ты смог исцелить моего брата? Я помню, что рана была очень тяжелая, там было столько крови.

– Ты попросил меня вылечить его, князь, – спокойно ответил я, стараясь не выдать охватившего меня волнения. – Рана и вправду была тяжела, и мальчик мог умереть. Но мне удалось исцелить его. Я выполнил твое поручение.

А что мне оставалось делать? В моем положении попросту не оставалось ничего иного, как заискивать перед этим всесильным человеком, каков бы он ни был. В ином случае моя судьба, да и судьба Любавы, была бы очевидной…

– Он скоро будет здоров? – поинтересовался Вольдемар, снова взглянув на мальчика. – Сделай это побыстрее, заморский чародей! Я уже успел соскучиться по моему брату.

Он ухмыльнулся, и этот оскал снова заставил Всеслава прижаться ко мне.

– Смотри, Блуд, – обратился князь к подошедшему сзади своему гостю в синем кафтане, – к моему войску прибился волхв из далеких стран, который вообще-то мне не нравится, и я убил бы его, но он, как оказалось, умеет исцелять раненых. И делает это совсем неплохо. Из мальчишки, – князь кивнул на Всеслава, – вытекло столько крови, что я удивился: думал, что столько не бывает. И что же? Вот он стоит, почти совсем здоровый, и скоро будет готов снова перебраться в мой шатер, как и подобает брату.

Князь засмеялся, а гость по имени Блуд внимательно посмотрел на меня.

– А что ты еще умеешь? – спросил он. – И из каких ты краев, заморский чародей?

– Из Москвы, – сообщил я совершенно спокойно. Этот ответ мне уже приходилось давать не раз за последние дни, и реакция на него меня устраивала: спрашивавший ничего об этом месте не слышал и не задавал дальнейших вопросов.

– Ты бывал в Царьграде? – задал следующий вопрос Блуд. Голос его был негромкий, и смотрел он очень внимательно. Первое впечатление меня не обмануло: передо мной стоял первый встреченный здесь человек, который был по-настоящему способен воспринимать и анализировать информацию. Это было видно по взгляду, по осмысленному выражению лица и даже по голосу – размеренному, негромкому.

– В Царьграде мне бывать не приходилось, – сказал я. – А кроме ран умею лечить разные болезни. Это – мое основное занятие.