Иван Апраксин - Подменный князь

Побыв в Новгороде, уже с помощью Добрыни Вольдемар двинулся дальше – в сторону Балтийского моря. И, оказавшись там, принялся искать помощи и поддержки у всех, кого только мог склонить на свою сторону.

Козыри у него были двух видов: моральные и материальные.

Как выглядело происшедшее с его слов?

Хоть и незаконный, но зато любимый сын киевского князя, у которого после подлого убийства отца отняли престол. Кто это сделал? Христианская партия Киева, то есть агенты Византии, которая решила прибрать к рукам обширные и богатые киевские земли.

Что же остается делать лишенному престола сыну Святослава? Только просить помощи у соседей: варягов, финнов, да у тех же новгородцев. Пусть они все вместе придут ему на помощь и помогут вернуть киевский престол…

Варяги, балты, финны и новгородцы слушали Вольдемара и сочувствовали ему. Его дело казалось им правым. Действительно, благородный языческий наследник славного отца стал жертвой происков христиан – ставленников алчной Византии.

То, что Ярополк – законнорожденный сын Святослава, а Вольдемар – сын от ключницы, ни на кого не производило впечатления. В условиях язычества и отсутствия церковных обрядов само понятие «законного» и «незаконного» брака было расплывчатым. У князя может быть вообще много жен, и какая из них законная? И вообще: если нет бракосочетания, то чем ключница, оказавшаяся в постели князя, отличается от княгини?

Вольдемар знал, куда бежать и у кого просить помощи: люди, к которым он обращался, еще не имели никаких оснований для четких правовых норм…

Другое дело, что в одном отношении десятый век ничем не отличался от двадцать первого, а именно в том, что из чистого сочувствия к бедному наследнику никто не пошевелил бы пальцем. В конце концов, какая разница скандинавам, балтам и новгородцам, кого именно там несправедливо обидели в далеком Киеве?

Но и на это был ответ у претендента на княжеский престол.

– Когда я стану князем, – говорил он, – то создам великую общность народов, поклоняющихся древним богам. Со всех сторон теснят нас чуждые, иноземные боги. С востока – мусульмане с их Аллахом и Мохаммедом. С запада – римские христиане, с юга – греческие христиане. В конце концов, они захватят наши земли и поработят нас всех. Но мы сохраним нашу древнюю веру и останемся свободными.

Варягам Вольдемар обещал беспошлинный и беспрепятственный проход по Днепру к Черному морю. Это было важно для торговли и для самого главного: ладьи скандинавских конунгов вместе со славяно-русскими дружинами могли бы выходить в Черное море, а оттуда в Средиземное. Какая возможность для того, чтобы держать в страхе и ужасе богатые города Средиземноморья!

Новгородцам обещалась полная отмена всякой дани Киеву. И самое главное, изюминка «проекта» – возможность разграбить богатейший Киев! Войско, которое пойдет с Вольдемаром и посадит его на княжеский престол, получит на три дня город в свое распоряжение!

Сколько золота хранится в домах киевлян! Сколько товаров лежит на складах купцов! Сколько рабов и рабынь можно угнать в Византию или Хазарию и продать там!

От таких щедрых предложений не отказываются. А выглядит все совсем благородно: защитим древних богов! Перебьем христиан и восстановим величие Перуна!

Когда наш разговор дошел до этого места, мне вдруг стало весело. Наверное, к тому времени я выпил уже слишком много сладкого вина, хотя никогда не любил портвейн…

– Ты сам создал проблему, – засмеялся я в лицо Блуду. – А теперь, видно, и сам не рад. Если бы ты вовремя приказал прирезать Вольдемара, сейчас ты бы так не переживал.

Но Блуд не разделил моего веселья.

– Если бы я сейчас так не переживал, – отрезал он, – ты бы не сидел здесь, а ждал своей очереди на алтарь. Завтра бы рассказал Жериволу, из какого будущего ты пришел. Конечно, если бы успел до того, как тот вспорол бы тебе живот.

Дело в том, что молодой князь Ярополк не оправдал ожиданий Блуда, Свенельда и других бояр. Был он слишком тихим, робким и нерешительным. С одной стороны, это хорошо для приближенных – таким государем можно вертеть, как заблагорассудится. Но в Киеве десятого века князь был слишком на виду, его было не спрятать за боярскими спинами. По всем понятиям князь киевский должен без устали пировать со своей дружиной, участвовать в состязаниях, быть лихим охотником и уметь взять на рогатину медведя…

А еще он должен лично возглавлять дружину в набегах на соседей и лично рубить головы врагам направо и налево. Тогда это – вождь, предводитель, и дружинники убеждаются в этом каждый день. А Киевом и всем княжеством правит тот, кто правит дружиной…

Князь Ярополк был полной противоположностью этому образу.

Не организовал ни одного набега на соседей. А раз так, то дружина сидит без военной добычи.

Заговорили о том, что молодой князь – трус.

– Он и был трус, – сказал Блуд. – Правду о нем говорили. Да и вообще – никудышный оказался князь. Даже дань собрать не мог. Молиться только любил. В тереме полно икон навешал, которые от бабки сохранились. Да из Константинополя еще новых привезли…

Вот, посмотрев на все это, Блуд решил: пора менять князя. Эксперимент с Ярополком не удался. Отец с сыном представляли собою две крайности: Святослав был слишком уж буйный и жестокий, а Ярополк чрезмерно вялый и мягкий. То и другое равно приводит киевских князей к смерти.

А тут наготове как раз и оказался Владимир. К тому времени он уже почти собрал войско в северных землях для похода за отцовским наследством. Вот вовремя и подоспел гонец от Блуда, который сообщил приятную новость: иди, князь, бери престол, тебя ждут в родном городе.

– Я же не знал, что он сумасшедший, – затеребил бороду Блуд, дойдя до этого места. – В детстве вроде был обыкновенный, как все. Хотя, может быть, он только рядом со Святославом казался нормальным…

Теперь следовало срочно что-то делать. Не оставлять же княжество в руках безумного маньяка, который готов половину населения столицы отправить на алтари Перуна и других богов.

– А христиан уже почти что половина, – закончил Блуд свою горестную повесть. – И нельзя же допустить, чтобы их всех поубивали. А дело к тому идет.

– Вот уж не думал, что ты сочувствуешь христианам, – заметил я намеренно грубовато, чтобы, вызвав боярина на откровенность, прояснить и этот вопрос.

– Я не сочувствую, – пожал плечами Блуд. – Мне это вообще неинтересно. Не верю я во все это: ни в Перуна, ни в Мокошь, ни в Христа. И русалок, думаю, не бывает, и домовые – все придумки человеческие.

Да, Блуд был идеальным образцом «человека на все времена» – он решительно не верил ни в Бога, ни в черта. Более того, ему было даже неинтересно думать об этом. Такие живут и руководят жизнью других во все эпохи.