Алексей Рюриков - КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ

Американцы стремились установить безраздельное господство в Латинской Америке и прорваться в Китай. Немецкое проникновение в эти регионы Вашингтону нравиться не могло, но стремление к экспансии (кроме Южной Америки, считавшейся подбрюшьем страны) сдерживалось сильными изоляционистскими кругами. Президент США Рузвельт считал, что Англия, утоляя колониальные претензии Германии, будет готова уступить ей некоторые колонии, к примеру, Тринидад и принял решение, что в этом случае, в соответствии с Доктриной Монро, предписывающей США применять силу для защиты неприкосновенности Западного полушария, к островам будет направлен американский флот. Основания для беспокойства у Рузвельта имелись, нацисты активно действовали в Латинской Америке и переговоры Германии с Британией о колониальном переделе действительно велись.

Логика событий, отталкивающая Вашингтон от традиционно тесных отношений с идущей на сближение с Гитлером Британией, толкала к поиску иных вариантов. Общие интересы с Москвой, несмотря на давнюю американскую холодность к Советской стране, стали поводом для личной встречи Рузвельта с послом СССР. Президент вообще был поклонником личной дипломатии и беседа, происходившая 17 ноября 1938 года, выглядела доверительной.

Советский полпред Трояновский явился заранее, ждать пришлось минут десять, потом дверь открылась, и слуга-филиппинец вкатил коляску, в которой, тяжело опираясь на подлокотники, сидел улыбающийся Рузвельт.

В начале разговора президент развивал мысль о сотрудничестве между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Трояновский не мог не поддержать эту идею:

- Советский Союз представляет собой немалый рынок для ваших промышленников - заметил он. Мы импортируем большое количество станков и другой техники. К тому же, у нас с вами есть положительный опыт сотрудничества.

Рузвельт воспринял это заявление с видимым интересом:

- Американцам в связи с ростом экономики требуется большое количество сырья, и поэтому я думаю, что между нашими странами будут существовать тесные торговые связи. Если мы будем поставлять вам оборудование, то взамен сможем получать сырье. Вопрос сейчас не в экономике, тесным связям между нашими странами, мистер Трояновский, мешает политика.

- Наша страна тесно связана с германской промышленностью - заметил полпред. А в США существуют определенные предубеждения против торговли с Советским Союзом.

- У нас вообще сильны изоляционистские настроения - перевел разговор президент. В случае противостояния англо-германского блока и франко-русского, особую важность для нас приобретает вопрос Японии. Токио - союзник Гитлера. Если возникнет ось "Лондон-Берлин-Токио", наша страна окажется блокированной английским и японским флотом. И участвовать в европейском конфликте мы не сможем.

"США стремится к открытию протекционистских рынков. А ни англичанам, ни немцам, ни тем более, японцам вы не нужны - подумал посол. Более того, опасны. В случае победы, пусть даже не окончательной, такой оси, для Штатов закроются рынки в Европе и Азии, и американская промышленность снова свалится в кризис. Новый курс Рузвельта, который вытянул США из великой депрессии, в ситуации блокады не сработает. А нас он уже рассматривает как союзника Франции. Но если Москва все же договорится с Гитлером?

Тогда у Парижа нет шансов - тут же понял он. Если мы останемся в стороне, СССР останется единственным европейским рынком для США. А возможно и азиатским, японцы успешно действуют в Китае".

- Стоит ли для вас вопрос о присоединении к англо-германскому блоку? - поинтересовался Трояновский.

Рузвельт улыбнулся и покачал головой:

- Не думаю. Мы не стремимся к территориальным приобретениям, но и не согласимся на изменения, которые не находятся в соответствии со свободно выраженной волей соответствующих народов. И мы наоборот, стремимся к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем.

Я - продолжал он, - противник того, чтобы США изолировались в Западном полушарии, потому что будущая безопасность и общее благо страны неразрывно связаны с судьбой Европы и Азии.

В тридцатые годы Рузвельта вынудили пойти на уступки изоляционистскому настроению, которое при любых обстоятельствах хотело уберечь Америку от новой войны. Но ограничение национальных интересов Западным полушарием и половиной Тихого океана президент не разделял никогда. Целью Великобритании и Германии было держать Америку подальше от Европы, американский Конгресс помог им, издав закон о нейтралитете. Но возможным был и другой вариант.

Экономическое и финансовое могущество США, вступивших в первую мировую войну последними, неизмеримо выросло, как и их влияние в мире. Поставки воюющим странам обогатили американцев, способствовали росту их экономики, а кредиты превратили стра-ны Антанты в их неоплатных должников. Осуществив за счет военных прибылей широкую технологическую модернизацию, американская экономика сделала огромный рывок вперед, оставив позади весь основной мир. Но сейчас внутренний рынок уже насытился. Развитие требовало новых рынков, и именно борьба за внешние рынки определяла заинтересованность в политике "экономического национализма", пред-полагавшей свободу рук, не связанную международными обязательствами, уклонение от усилий по урегулированию международных конфликтов. Казалось, держась в стороне можно было наблюдать за кровавыми драмами на Европейском и Азиатском континентах и извлекать немалые барыши. Но Рузвельт один из немногих понимал, что изоляционизм невозможен. Кто бы ни победил в Европе, если США останется в стороне, они станут лишними. Победитель просто закроет от них Европу. И Азию - ее судьба теперь, в связанном трассами авиалиний, нитками железных дорог и линиями океанских маршрутов мире решалась там же, в Европе.

Президент вынул портсигар, вставил длинными тонкими пальцами сигарету в изящный мундштук, закурил и повел беседу дальше:

- Предоставление событий в Евразии их собственному течению является опасной иллюзией. Третий рейх явно угрожает всему одновременно: равновесию сил в Европе, миру во всем мире и свободной мировой экономике.

Он разделял точку зрения Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и морского стратега Альфреда Мэхена: равновесие сил на Европейском континенте является жизненным интересом для США. А сейчас одна из ключевых точек равновесия находилась в Москве. Советский Союз, в отличие от американцев находился в центре событий.

Ориентация на германо-британский альянс Америке никаких дивидендов не приносила. Франция начинала проигрывать экономическое соревнование Германии, и ее Рузвельт поддержать был готов. Но реальных путей не имел, британский флот господствовал в Атлантике, и в случае конфликта, уж на блокаду-то французского побережья его хватало. А с каждым военным успехом немцев в Европе и японцев в Азии, по мнению президента, приближалась катастрофа для американской экономики. Победа Гитлера в Европе и Японии на Дальнем Востоке, с учетом территорий контролируемых Великобританией, закроют мир от американских товаров, что означало бы конец устремлениям США. Если штаты лишатся доступа к океанским трассам, крах неизбежен. Но флот США не может пока осуществлять контроль морей. Это возможно лишь в том случае, если исчезнут соперники, путь к владению морем перекрывали в Лондоне и Токио. Их врагов - Францию, Китай, а теперь, пожалуй, и Советский Союз следовало поддержать.