Юрий Валин - Товарищ «Маузер». Братья по оружию из будущего

– Что молчите, господин прапор? – поинтересовалась Катя. – Вы горизонт обозревайте повнимательнее, но ведь и собственную точку зрения высказать вам никто не препятствует. Если она, точка зрения, не идет в разрез с генеральной линией нашей партийно-цирковой труппы.

– Не идет, – сухо сказал Герман. – Против Мерефы я ни малейших возражений не имею. Но там, уж боюсь вас расстроить, наши пути разойдутся. Мы с Протом отправимся поездом на Лозовую. Ну, а ваша дорога, полагаю, лежит в иные края. Я дал слово доставить ребенка на место и попытаюсь выполнить свое обещание.

– Да мы не слишком разлуке огорчимся, – заверила Катя. – Долг, он превыше всего. Валяйте, прапорщик. Не знаю, правда, как Прот ныне к путешествию в Лозовую отнесется. У мальчика вроде бы свои планы имелись.

– Что значит «свои планы»? – еще суше сказал Герман. – Сейчас не время для детских капризов.

– Вы, Герман Олегович, не сердитесь, – тихо сказал Прот. – Я понимаю, что вы обязаны меня доставить по назначению. Я же не возражаю. Только мне кажется, до Лозовой мы с вами не доберемся.

– Это отчего же? – Герман постарался, чтобы голос звучал как можно увереннее. – До Лозовой не так уж далеко. Обратимся к начальнику станции. Предписание у меня сохранилось.

– Да вы вперед не забегайте, – сказал Пашка, подбадривая утомившихся лошадей. – Мы за день разве что на пару верст к Мерефе приблизились. Все овраги да буераки. Что днем, что ночью, никакого ходу нету. Разъездов-то – будто фронт рядом. Может, мы чего не знаем, а, Екатерина Георгиевна?

– Мне тоже не нравится, – пробурчала предводительница, без стеснения задирая ноги на невысокую спинку козлов. – Весьма перенасыщенная войсками местность.

Герман подавил желание отпихнуть пыльные носы сапог от своего кителя. Ладно, пусть сидит, о приличиях наша Екатерина Георгиевна не имеет ни малейшего понятия, сие с первого взгляда угадывается. Кто она вообще такая? Даже на шпионку не похожа. Едва ли уместно шпионить со столь прямолинейной беспардонностью. Но насчет странных обстоятельств спутники несомненно правы, – в двух селах определенно расположились банды. Удалось разглядеть в бинокль вооруженных людей. Похоже, неместные, – селяне вокруг праздно толклись. Возможно, красные, хотя товарищ Пашка за своих их не признал. Но уж точно не добровольцы, в отсутствии погон Герман убедился. У моста чуть не наткнулись на еще один отряд – эти галопом летели к Новому Бабаю. Опять же, черт его знает, кто такие. Еще две группы с винтовками высмотрела зоркая Екатерина Георгиевна. Засады? «Секреты»? Нет, действительно, черт знает что, вся округа наводнена шайками вооруженных людей. Высунуться из леса практически невозможно. Да и какие здесь леса, так – рощи, светлые дубравы.

– Екатерина Георгиевна, надо бы лошадям дать передохнуть, – нерешительно сказал Пашка. – Да и нам бы дух перевести. Перекурим и по холодку двинем. В темноте, оно даже надежнее будет.

– Угу, прошлой ночью ой как далеко мы продвинулись, – пробурчала Катя. – Ладно, к опушке выйдем, дабы нормальный обзор иметь, и остановимся. Но ночью обязательно нужно нам через старый Муравельский шлях перебраться. Может, по ту сторону поспокойнее будет.

Смазанные колеса по мягкой лесной дороге катили ровно. В прохладной тени тянуло в дрему. Герман старался бодриться, слушал «сип-сип-сип» пения крошечного лесного конька-щеврицы. Сзади командирша тихо беседовала с Протом о железной дороге. Оказывается, мальчик по ветке на Лозовую уже путешествовал и, кажется, не один раз.

– О, светлеет, – сказал Пашка. – Кажется, опушка впереди.

– Попридержи, – приказала Катя, но было уже поздно, – бричка выкатилась на поляну.

Должно быть, кавалерийский разъезд отдыхал в тени, теперь солдаты как раз садились в седла и не слышали подъезжающей брички.

– Стой! – зашипела Катя.

Пашка натянул вожжи.

«Дроздовцы», – с огромным облегчением подумал Герман. Когда схватил карабин, и сам не заметил, – надо же так озвереть за последние дни.

– Стоять! Руки вверх! Оружие бросить! – поручик на заплясавшем вороном коне выхватил «наган», прицелился в лицо помертвевшему Пашке.

– Спокойнее, господин поручик, – сказал Герман, демонстративно отставляя карабин. – Мы против славного Дроздовского полка ничего не имеем.

– Кто такие? Руки вверх, я сказал! – поручик явно нервничал. Еще бы – прохлопали бричку, чуть на голову гости не заехали.

– Прапорщик Земляков. Второй Офицерский полк, – Герман поправил неприлично помятую, еще три дня назад бывшую новенькой, фуражку с приметным малиновым верхом и белым околышем.

– Я вас не знаю, господин прапорщик. Или все же «товарищ»? – зрачок «нагана» теперь покачивался, целя в грудь Герману. – Отвечать, живо!

Герман подумал, что у поручика излишне горячая лошадь. Да и сам поручик слишком нервен. Но отвечать нужно спокойно.

– Я на днях зачислен в полк. Сейчас в отпуске по ранению. Извольте убедиться, – Герман медленно расстегнул карман, извлек предписание и очки. – Господин поручик, я понимаю, что едва ли вам знакома моя физиономия. Я и его превосходительству еще не был представлен. Вполне понимаю ваше недоверие, но револьвер все-таки отведите. Нас и так совсем недавно пытались подстрелить.

Опускать «наган» поручик и не думал, но руку несколько ослабил. На бричку смотрели дула восьми винтовок его подчиненных. Морды у дроздовских кавалеристов-разведчиков были злые и усталые. Впрочем, пассажиры брички особой угрозы не представляли: перепуганный юнец-возница, молодая помятая девица, болезненный мальчишка. Да и неуклюжий прапорщик, одной рукой надевающий треснутые очки, а другой рукой протягивающий документы, не мог бы испугать и кошку.

– Вы откуда здесь взялись? – настороженно спросил поручик, трогая каблуками коня и забирая из руки Германа помятое предписание и новенькое воинское удостоверение.

– С поезда, господин поручик. Два дня тому на эшелон был произведен вооруженный налет. Пришлось уходить от бандитов пешим ходом. Вот, бричку по случаю раздобыли. Пытаемся выбраться к Мерефе.

– Как, вы сказали, вас зовут? – поручик одним глазом пытался изучать документы, другим подозрительно оглядывал Пашку, между колен которого вызывающе торчал карабин.

– Прапорщик Земляков-Голутвин, – хрипло сказал Герман. Ствол «нагана», сейчас целящийся куда-то в район пупка, весьма нервировал.

– Хм, что ж вы сразу не представились? Земляков, да еще Голутвин, широко известная фамилия, – поручик хохотнул. – Мы, в некотором роде, именно вас и ищем. Следовательно, в поезде вы уцелели? Мальчик с вами? Тот самый?

– В каком смысле? Я действительно его сопровождаю, но… Если вы имеете в виду налет на эшелон…