Юрий Валин - Товарищ «Маузер». Братья по оружию из будущего

Черт, да как же можно продолжать операцию на основании галлюцинаций сумасшедшего мальчишки?

Катя машинально протерла затвор карабина от капель, упрямо плюхающихся с листьев осины. Поглядывая на пустынную дорогу, размышляла о мальчике. Чуждый он здесь. Глаза (все полтора) вечно перепуганные и, хм, слишком осведомленные. Пугающее сочетание, что ни говори. Сумасшедших и безумцев Катя видела неоднократно. С некоторыми была даже близко знакома. По большому счету, всегда очевидно, что крыша у индивида «поехала» или начала «подтекать». Прот, бедняга, и сам своего безумия боится. Кто знает, что именно его монастырские попечители старались вдалбливать в несчастную голову, но теперь мальчишка непрестанно вглядывается в глаза собеседника и жутко опасается в чужом взгляде отражение собственного сумасшествия разглядеть. Что там всякие пророчества да прорицания, ведь хочется здоровым быть. Нормальным. Свободным. В лес сходить за грибами, в пруду выкупаться, Жюля Верна читать. С девчонками похихикать. И так нелегко, когда у тебя одно плечо выше другого, да и шагаешь ты в основном по-крабьи, боком. А тут еще непорочная блаженность да возможность в будущее заглядывать к тебе прилепились. Жалости Катя никогда бы не показала, – жалость человека уязвляет, даже когда человеку двенадцать лет и он на бракованного Буратино смахивает. Человек сам должен со своими проблемами справляться. Ну, полностью от чужой помощи отказываться тоже глупо. Только зря Прот поглядывает с надеждой заблудившегося щенка. Тетка, хоть и оружием обвешана, но, некоторым образом, и сама заплутала. Вытащить бы мальчишку из облавы. Только куда он потом денется? Вопрос.

Ох, двуличная вы особа, Екатерина Георгиевна. Мальчика норовите использовать, к собственной выгоде пристроить. Задание, оно, конечно, заданием, но дети должны оставаться вне игры. Не лежит душа пацана трясти, выжимать из него подробности о кладе, о видениях его вещих-фантастических. Может, обойдемся, а?

Куда его деть? Разве что обратно в монастырь пристроить? Церковь о своей собственности широко болтать не станет, будут за мальчишкой присматривать, с голоду помереть не дадут. Травку и лес, конечно, только по большим праздникам будет видеть. Печально, но пусть его беды отсутствием свежего воздуха и ограничиваются. Переживет как-нибудь.

Прапору дать нужно пинка в направлении Европы. Пусть в Париже тепленькое местечко займет, пока туда тысячи безработных офицеров не хлынули. В Париже наш Герман Олегович звезд с неба хватать не станет, но прокормится. Может, его какая-нибудь вдовушка бальзаковского возраста пригреет. Француженки – бабы не сильно привередливые, в этом Катя могла лично убедиться. Так себе страна, по правде говоря. Ничего, все одно лучше, чем здесь сидеть, пулю ждать. Пашку нужно выпороть и домой спровадить. Пусть мамке помогает, культуризмом балуется да ейских девиц с ума сводит. Научить бы его подальше от политики держаться. Влетит ведь парень по дурости, открутят кудряву голову.

С девчонкой что? Может, пусть тоже при монастыре отсидится? Позволят ли порченой иудейке монастырским кровом воспользоваться? Черт его знает. Но не дело целым детским садом по лесу шляться. Попробуем пристроить.

Планы на дальнейшую кампанию? Золото – пошло оно в задницу. Для поисков золота пусть какого-нибудь дьякона с экстрасенсорными способностями и склонностью к педагогике засылают. Если смотреть формально, недельные блуждания по окрестностям можно истолковать как плановые полевые мероприятия по изысканию сокровищ. Кстати, Прот абсолютно уверен, что никакого чудодейственного артефакта в спрятанных ценностях не имеется. Вульгарное золотишко и ювелирные цацки.

Пункт второй (по значимости, вероятно, первый и основной). Автор послания, запущенного в третье тысячелетие, не найден. «Нэма», как здесь принято говаривать. Бросать поиски сразу – нехорошо. Вышестоящее руководство подобную поспешность может не понять и не одобрить. Вернемся на исходные, то есть в город. Немножко подредактируем внешность, – одинокую даму вычислить труднее, чем отягощенную приметным кособоким дитем. Тихо-спокойно погуляем по городу, глядишь, и на Писклявого наткнемся. План простенький, не слишком многообещающий, зато выполнимый. И стрельбы в нем будет поменьше. Хватит воевать с кем попало. Эта братоубийственная мясорубка – вообще нечто жутко удручающее… Надо же, как предки сглупили. Нет, нужно завязывать. Разве что хитрозадое псевдоказачество под руку подвернется… У-у, уроды!

С листвы все капало. Катя шла между деревьев, стараясь огибать кустарник, но галифе все равно промокли выше колен. Пахло грибами, осенью и неуютной ночевкой. Нет, нужно в город двигать.

Сквозь влагу коротко потянуло дымком костра. О, обед – дело хорошее!

В лагере дрались: долговязый Герман, опрокинув на себя Пашку, пытался задушить, зажав горло сгибом локтя. Юный большевик яростно булькал и отпихивал оседлавшую его девчонку. Вита вцепилась в светлые красноармейские кудряшки, тыкала костлявым кулачком в нос парню. Хрипели и матерились все трое конспиративно, вполголоса. Опрокинувшийся чугунок залил полкостра. Прот в свалке участия почему-то не принимал, сидел поодаль, горестно обхватив себя за щеки.

Катя двинула по ребрам прапорщика, проявляющего чудеса цепкости. Подхватив за шиворот, сдернула с груды тел девчонку и от души выдала носком сапога в бок крепкому Пашке. Мужская часть воинства, немедленно расцепившись, засипела и принялась корчиться на влажной траве.

– Он первым зачал! – придушенно завизжала Вита.

Катя встряхнула девчонку как мешок с тряпьем и безжалостно зашвырнула в кусты. Затрещали ветки, Вита, шлепнувшись вверх ногами, застряла между стволиков бузины, жупан неприлично задрался, явив задницу в синяках.

Катя шагнула к Проту. Мальчик держал себя за щеки, неловко пытался запрокинуть голову, из обеих ноздрей ручьем текла кровь. Катя опрокинула его на спину, сунула под затылок мешок:

– Замри, баран!

На дне ведра оставалась дождевая вода. Катя шмякнула мокрую тряпку на переносицу мальчишке:

– Прижми! Какого хрена чудить вздумали? Или просто погреться захотелось?

– Павел заявил, что у господского племени, как и у жидовского, руки заточены только гроши считать. А перед этим Герман Олегович сказал, что всем декретам пролетарской диктатуры место в нужнике на гвоздике. Германцы всех коммунариев оптом скупили и теперь…

– Ясно. С чего академическая дискуссия вспыхнула?

– Решали, кому за водой идти, – гнусаво признался Прот.

Катя подхватила с земли брошенный кем-то карабин, щелкнула затвором, загоняя в ствол патрон. Мушка забилась землей, но сейчас это было неважно. Сообразительный Пашка побледнел и пополз поближе к кустам. Прапорщик держался за бок, мрачно следил за командиршей. В кустах поскуливала, пытаясь выкарабкаться, Вита.