Андрей Валентинов - Ангел Спартака

— Сегодня я хочу поговорить с тобой о политике, моя Папия.

— У меня есть с кем говорить о политике, мой Цезарь, интересен не этим.

— Только интересен? Послезавтра выборы, а у меня по утру вид, как будто меня и в самом деле распинали. Всю ночь подряд.

— Угу. Сегодня легче не будет, не надейся. Вот сейчас вина отхлебну...

— И я с тобой. Итак, ты виделась с Серторием. Расскажи еще раз, что именно он предлагает. Значит, диктатура на три года, один консул от Рима, второй — от Италии...

Говорят, ты умел делать семь дел разом, лопоухий. Верю! Еще тогда поверила, когда увидела, как мгновенно меняются твои черные глаза. Только что в них была одна я, и вдруг все разом: Рим, Серторий, Италия, Спартак. Жаль, ты не смог сделать того, что у тебя стояло только восьмым на очереди: выжить.

Сколько бы тебе сейчас стукнуло? Под сто? Нет, не верю, такие, как ты, не стареют!

— Значит, Спартак — меч Сертория? Не глупо, но очень опасно, моя Папия. Даже не так, всякий заговор опасен. Бесперспективно! Еще одна диктатура, проскрипции, конфискации, террор. Ты ничего не предложила мне, Папия, но я заранее говорю: «Нет!» Моих родственников убил Сулла, в пятнадцать лет меня лишили всего, изгнали, травили собаками, объявили вне закона. Но я говорю: «Нет!», передай это Серторию, передай Спартаку, Митридату, кому хочешь. Я буду бороться, буду восстанавливать справедливость — но не мстить. А ты... Смотри сама, Папия Муцила, внучка консула, ненавидящая римлян. Тот, кто учил тебя политике, кажется, забыл сказать тебе об очень важном правиле. Во всем ищи главное, моя Папия. Отсеивай скорлупу, находи ядро. А знаешь, что главное в вашем замысле? Неужели не поняла? Рим не погибнет. Все эти интриги, дележ власти, переделка собственности — чепуха. Рим не погибнет! Сертория такое вполне устраивает, а тебя?

— Я поняла, мой Цезарь. Рим не погибнет. Спасибо!

— Капуя! Капуя! Спартак взял Капую!

— Сенат постановил: всем взять трехдневный запас продуктов и уходить из города. Заседания переносятся на Капитолий! Осада, квириты, осада!

— Не слушайте их, не слушайте! Спартак разбит, я точно знаю, гонец от Лентула-консула приехал!

— Победа-а-а!

— Родилась ослица о трех головах на всеконечную нашу погибель!

За что люблю римский Форум? Да ни за что не люблю! Тесно, пыльно, от Курциева пруда гнилью несет, возле лавок полно грязи, что возле Старых, что возле Новых. Дальше тоже грязь, до самой Фульвиевой базилики. И не протолкнуться, особенно если ближе к полудню. За что такое место любить?

Новости, однако, узнать можно. Всегда.

— Квириты! Слушайте меня, Макра, вашего трибуна, вашего заступника! Слушайте! Доколе, сенат, ты будешь испытывать наше терпение? Доколе народ, великий народ, победивший Ганнибала, влачить будет тяжкие цепи, мечтая о возвращении свободы? О-о-о-о-о!

— Чепуха! Никто Капуи не брал. Спартак пошел не на Капую, он у Венузия, в Лукании. А войско консульское даже с места не двигалось.

— Спасайся кто может!

— А кто не может?

— Добрые квириты! Не слушайте болтунов, скоро прибудет вестник из Сената, дабы разъяснить...

— Митридат у ворот!..

Если бы еще не толкались! Но ради такого и потерпеть можно. Митридат у ворот, ослица о трех головах... Главное, впрочем, сразу поняла. Спартак выступил в поход.

Началось!

Никак не пойму я этих римлян. Обычно они важные, не подступись, один нос из тоги торчит, но если уж до живого дойдет, то и тога нараспашку, и волосы торчком, и ор из горла. А там и до драки близко. Хватай, чего под рукой, добрые квириты!

Но пока не дерутся еще — толкаются только. И я толкаюсь. Слушают — и я слушаю. Мне бы сейчас радоваться, этого и ждала. Спартак наступает — дрожи, Волчица! Радуюсь, конечно, только скребет на душе что-то. Спартак выступил в поход. А Крикс? Он-то где? Почему о нем молчат?

А главное, что теперь делать? Ждать, болтовню глупую слушать? Впрочем, слушать тоже интересно. Не об одном Спартаке говорят. Если и новость это, то не главная.

— Видели, видели! В садах Квиринальских! Она лицо под покрывалом прячет, а он... А еще весталка, огня священного хранительница!

— Не силой, сама согласилась. Точно, точно! Сначала по Риму гуляли, потом он стал ее в имение провожать, которое за Коллинскими воротами.

— Тысячу тысяч заплатил — только чтоб покрывало скинула. А потом...

— Квириты! Слушайте меня, Макра, вашего трибуна, вашего заступника! Слушайте! Доколе гнусные богачи будут растлевать наш Рим, оскорблять богов и людей? Горе тебе, Вечный город! Марк Лициний Красс соблазнил весталку Лицинию! Под суд святотатцев, под суд! А-а-а-а-а!

Вот оно что! И вправду новость. Марк Лициний Красс? Кажется, Прим и его поминал. Богатый, говорит! Ну про весталку и потом послушать можно. Что там еще про Спартака?

— Этим гладиаторам Серторий мечи испанские прислал. Сто тысяч мечей! Одним ударом любой щит пробивают.

— Хлеба!.. Хлеба на всех не хватит!

— ...Кого поймают — живьем едят. Обычай такой у фракийцев, чтоб, значит, сила врага в него перешла.

— Одну матрону в Ноле целой когортой насильничали!

— Хлеба!.. Хлеба на всех не хватит! Добрые квириты, хлеба!..

— Чепуха все! Спартак — бывший трибун Мария, его настоящее имя — Квинт Курий.

— У них, у гладиаторов, боевые собаки имеются. Ногу откусывают враз!

— Да не ногу, не ногу.

— Хлеба на всех не!..

А забавно! Неужели эта толпа перепуганная — тот самый римский народ, что миром правит? Их же голыми руками брать можно, без всяких боевых собак!

Эй, красивая! Не заблудилась? Могу проводить!

Оглянулась. Опять? Опять и снова, Папия Муцила. Стоит Аякса куда-то отпустить, обязательно пристанут. В прошлый раз Слон был, теперь...

— Если тебе к Новым лавкам, давай вместе проталкиваться. А то затопчут добрые квириты! Зачем такой красивой среди этого стада пылью и потом дышать. Пошли?

Подмигнул. Нет, не Слон. Ростом даже повыше и плечами пошире, зато без брюха. Черноволос, голубоглаз, губы яркие, складки резкие у рта. И тога лучшей шерсти с каймой красной, прямо как у моего лопоухого. А неплох!

...Неплох. Только екнуло сердце. Не Слон, точно. Такой схватит — не отпустит. И нож не достанешь.

— Пошли! — улыбнулась. — До Новых лавок. Только чтоб не приставал, ясно?

Вновь подмигнул. Сколько ему, черноволосому? За тридцать, пожалуй, но ненамного.

— До лавок, красивая. Только чтоб не приставала, ясно?

Засмеялись уже вместе. Засмеялись — пошли, он впереди, я чуть сзади. А народу все больше, все гуще, того и гляди и впрямь затопчут. Вовремя мы с этим парнем встретились! Вовремя — и в месте нужном. С глазу на глаз не рискнула, пожалуй.

Идем. А в спину...

— ...Опасности никакой не представляет, о чем консул Лентул сообщить вам, добрые квириты, спешит. Шайка презренных гладиаторов возле Салерна объявилась, но город не взяла и прочь постыдно убралась. Войско же наше в готовности полной боевой к уничтожению оной шайки приступило...