Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!

- Товарищ майор, разрешите узнать, что было дальше?- попросил один из раненых. Остальные его поддержали одобрительным гулом. Похоже, они еще не пришли в себя, иначе бы не отпустили так спокойно Костюченко. Подумав несколько секунд, Архипов обвел взглядом зал, посмотрел на меня продолжавшего потирать руку. Бил я все-таки не так сильно как хотел, силы еще не те. Еще раз оглядевшись, он с легким сомнением произнес:

- Ну, хорошо... Вячеслав, что дальше было?

- Дальше? Да ничего особенного. И Серебристый и Иванов выжили. Бойцу ничего, ни царапины, щит орудия да ящики из-под снарядов защитили его, сержант получил осколочное в руку. Костюченко этого не заметил, думал, что они погибли. Иванов повел сержанта в тыл, на середине пути Серебристый свалился из-за сильной потери крови. Иванов побежал на помощь. В это время на позиции которую уже покинули не только наши бойцы, но и немцы осматривавшие ее, появились особисты с Костюченко, они подтвердили в рапорте что танки действительно горят на дороге и все что сказал Костюченко правда, после чего направились обратно, где и обнаружили сержанта Серебристого, который в этот момент пришел в себя. Он немедленно получил прикладом в челюсть и сапогами по ребрам. Иванов вернувшись сержанта не обнаружил, поискал вокруг, вдруг тот отполз в кусты, после чего направился в тыл. Где случайно повстречался с особистом на мотоцикле, сержантом если не ошибаюсь. Тот стоял на опушке и пытался завести технику. У них это не получилось, и бросив машину они лесами направились в тыл, по пути разговорившись. Оказалось этот сержант был из того самого особого отдела куда прибежал этот 'герой'. Сержант быстро понял в чем дело и объяснил Иванову, решив разобраться с эти делом как только они выйдут к своим. Дальше просто, они наткнулись на немцев, короткий бой. Сержант погиб, а Иванов с тяжелыми ранениями смог отбежать в сторону, где и повстречался с разведчиками капитана Климова. Те отнесли его в свое подразделение, а вечером с ним повстречался я. Через полчаса, когда я возвращался обратно, Иванова на месте не было, его отнесли к братской могиле, что выкопали неподалеку. Вот и вся история. Кстати, товарищ майор. Я не только это вспомнил, но и кое-что другое. Нужно поговорить наедине.

Санитары осторожно сняли меня с моей импровизированной трибуны, ковыляя к выходу, я слышал за спиной все нарастающий гул недовольства. Боюсь как бы этого 'героя' не расчленили, в госпитале были только фронтовики.

- Держите,- протянул я майору медаль, остановившись в коридоре разжав окровавленную ладонь. Я так сжимал руку, что острия звездочки прокололи кожу на ладони, вызвав немалое кровотечение.

- Я думаю, вы разберетесь с эти делом. Ее должен получить тот, кто действительно заслужил.

- А если его расстреляли?- спросил Архипов, принимая звездочку.

- Нет. Иванов сказал, что сержанта загрузили в машину и отправили в тыл. Жив он, должен быть жив.

По пути до палаты, я думал только об одном. Где был я, и где шел бой. Дело в том что дивизион дрался тоже в Белоруссии, только в трехстах километрах от того места, где мы встретились с группой капитана Климова. Только это слабое звено в моем рассказе.

Войдя в палату я доковылял до тумбочки и открыв ее достал памятную газету, ту где стояли десять командиров моей дивизии комдивом во главе, мне еще казалось что я узнал капитана. Меня тогда сбили с мысли, и я не смог его опознать, но после этой встряске с липовым героем я вспомнил капитана, адъютанта нашего комдива.

- Вот,- развернул я газету и ткнул пальцем в фото.

- Узнал? Вспомнил все-таки?- спросил майор.

Он заставал меня пару раз с этой газетой, я не оставлял надежды узнать капитана, поэтому рассказал ему об этом.

- Узнал.

- Рассказывай,- кивнул он.

'А что рассказывать? То, что я узнал этого обер-лейтенанта фон Лискова? Которого в свое время видел в инете? Что мне делать? А? Подскажи майор? Как за уши притянуть эту историю? Я ведь не хочу чтобы он вредил нам. Думаешь я не знаю, кто на нас тогда диверсантов навел? Кроме него больше некому. Вот блин, проблема на проблеме! И надо было мне вспомнить про него именно сейчас?! Хотя... Ее можно неплохо пристроить под эту контузию. Хм. Ладно'

Лавочкина с нами не было, он по просьбе Архипова остался снаружи, нам нужно было поговорить наедине.

- Я его видел с немецким офицером. Они о чем-то весело разговаривали. Только он тогда был одет в форму красноармейца, и имел повязку на левой руке выше локтя. Судя по крови, там была рана.

- Где и когда ты их видел?- нахмурился майор.

- Двадцать второго, еще перед встречей с Васечкиным. Услышал чей-то разговор, направился в ту сторону, а там дорога. На ней 'эмка' стоит, немецкий грузовик. У машин сидело пять бойцов, вокруг два десятка немцев. Еще офицер, вроде подполковник, и этот. Они отдельно стояли, разговаривали, смеялись даже. Я их за пленных принял, поясов то не было. Ну я досматривать не стал, задом отполз и дальше пошел, потом где-то через час с Васечкиным повстречался. Все что помнил, рассказал.

- М-да. Точно все? Ничего не забыл?- с легкой иронией спросил у меня Архипов, рассматривая снимок в газете.

- Вроде все,- ответил я.

Рана на руке у Лискова действительно присутствовала. Он получил ее во время захвата моста на месте прорыва армии Север. Дальнейшие его следы теряются. Известно только несколько операций в сорок втором и сорок третьих годах. Теперь было понятно, где он был, под прикрытием в одной из наших частей.

- Ты пока с Семёном Алексеевичем пообщайся, а я в по делу отлучусь,- сказал майор, и прихватив газету пригласил скучающего за дверью конструктора войти, извинившись, быстро исчез. Почти сразу в дверь скользнула медсестра Маша с перевязочным пакетом, за ней забежала бледная Даша. Пока девушки осматривали ладонь и бинтовали ее, я наблюдал, как конструктор устраивается за столом, и достает из тубуса свернутые в рулон крупные листы бумаги.

Поглядев на Лавочкина, я попросил кудахчущих надо мной девушек удалится, хотя настроения что-либо обсуждать с конструктором у меня отсутствовало напрочь. Девушки понятливо кивнули, и быстро вышли из палаты.

Посмотрев на разложенные на столе листы бумаги, я сказал с легким недоумением:

- Вы принесли схемы истребителя? Зря, я в этом...,- развел я руками.

Лавочкин хмыкнул.

- Я это прекрасно понимаю. Нет со мной только схемы расположения кабины, как устроены рукоятки и приборы управления.

- А вот это уже интересно,- сразу же оживился я. Встав и подхватив прислоненные к спинке кровати костыли, захромал к столу. В течение получаса я с любопытством изучал строение кабины.

- Ручка газа обособленно как я просил? Только газ и все?

- Да, как просили только газ.