Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!

Развернувшись, последовал к бомбовозам, среди которых уже мелькал тупоносый истребитель Микояна. Оставляя дымный след от горящего мотора, закручиваясь спиралью, понесся вниз первый сбитый, почти сразу второй.

'Использовал мой любимый 'ухват'. Хотя чему я удивляюсь, все летчики полка используют его когда встречают бомбардировщики' - подумал я разглядывая мельтешение точек впереди.

Как не странно зенитного огня не было видно, моряки разобравшись, что мы свои, успев дать несколько залпов прекратили огонь как только ведомый атаковал немцев. Похоже, они догадывались, что если среди бомбардировщиков вдруг возникнут шапки зенитных разрывов, мы отойдем подальше чтобы не попасть под случайный выстрел.

- Степка отжимай их ко мне, я со стороны солнца подхожу.

- Понял! - донесся его ответ через шум помех.

Форсировав мотор, я с набором высоты, стал заходить на выбранный бомбардировщик.

Видимо командир штафеля уцелел, скорее всего шел вторым в строю, так как первого Степка уже сбил, или?..

- Второй? Ты 'ухват' с кого начал?

- С третьего! Не успевал на первый зайти, пришлось бить до кого дотягивался!

- Отлично! Увидишь командира не бей, он нам помогает, не дает разбежаться, собирает их в строй.

- Понял!

Дав очередь из пушек по кабине, и не обращая внимания, как не управляемый Хейнкель свалился на крыло и по дуге пошел вниз, стал выискивать себе следующую цель.

- Второй бей ту четверку справа! - скомандовав я, с нижней позиции атакуя следующий бомбардировщик. Дав короткую очередь в буро-зеленное брюхо бомбовоза, почти мгновенно последовала вспышка и 'лавочкин' изрядно встряхнуло. Резко дернув штурвал увернулся от падающих огненных обломков и отойдя в сторону быстро осмотрелся. Привычно заболела шея натертая о воротник. Я как всегда забыл накинуть подшлемник предохраняющий от натирания. Шарфы мы не использовали, для этого существовали специальные подшлемники.

Оставшаяся шестерка - Степка успел сбить еще одного - уходила к себе.

- Отжимай их от берега! - проорал я, догоняя последнюю машину.

Сам ведомый мелькнул у первой двойки, пытаясь атаковать, однако сдвоенный ответный огонь не давал ему воспользоваться преимуществом в скорости. Заметив, что он встал на крыло и ушел вниз довольно кивнул. Степка решил атаковать их в 'беззащитное' брюхо. Один пулеметный ствол в нежней сфере, не такая большая помеха.

Мельком глянув на стрелку датчика топлива, недовольно скривился. Это тебе не патрульный вылет, в бою горючка быстро расходуется.

Увернувшись от струи пулеметного огня борт-стрелка, я дал очередь сперва по левому мотору потом по правому. Заметив, как из неуправляемого самолета отделились две фигурки, только пожелал им удачи. Выжить в студеной воде - это уметь надо.

- Уходим! - велел я.

- Сейчас... Добью гада! - услышал бормотание ведомого.

Однако избитый Хейнкель продолжал лететь, хотя Степка заходил на него уже третий раз.

- Бей по кабине или моторам! - наконец не выдержал я.

Судя по виду, это был тот самый бомбардировщик, которого Степка атаковал снизу.

- Угу! Щаз!

Вдруг мой 'лавочкин' задрожал и, выбросив в копоти горящего масла языки огня, стал крениться на бок.

- Бля! - только и выкрикнул я, заметив как мимо принеслись две стремительные тени: - Степка, у тебя два 'мессера' на хвосте! - успел крикнуть и попытался открыть фонарь, удерживая штурвал ногами.

Однако, похоже, заклиненный пулями замок не открывался. Попытавшись еще раз, я закашлялся от дыма проникавшего в кабину. С отчаяньем осмотревшись, попытался найти возможность выжить. До берега не дотяну, его не было видно, так что у меня только один шанс выжить пока мотор не заклинило и это...

Продолжая удерживать штурвал коленями, я дергал ручку открывания замка фонаря, но результаты были те же. Закашлявшись от заполнявшего кабину дыма, я попытался рассмотреть, что происходит вокруг. Одновременно продолжая направлять истребитель к конвою, благо высоты добраться до него хватало. В это время, стукнув, засбоил и заглох мотор.

В эфире отчетливо звучал мат Степки, радио работало, уже хорошо. Сам он дрался с той парой, которая неожиданно атаковала меня. Бомбардировщики же спокойно удалялись, пользуясь моментом. Причем удалялись только пятеро, ведомый, добил таки шестого.

- База, я Хромой, ответь! - стал вызывать штаб полка.

- Я База, слушаю.

- Я Хромой. Подбит, иду на вынужденную в квадрате ноль-шесть. Как поняли меня?

- Вас понял... но это же... море?!

- Все правильно. Отбил атаку на конвой, сажусь радом с одним из эсминцев, прошу предупредить моряков.

- Вас понял, сделаем.

- Еще из этого квадрата идет пять толстопузых, пошлите группу их встретить. Скорее всего они выйдут в квадрате три-восемь. Идут пустые.

- Я База, сделаем. В остальном все в порядке?

- Да! Второй дерется с парой пчел, что подбили меня.

- Прислать помощь?

- Не надо, справится. Отбой!

Дальше я уже сражался с управлением. Несмотря на великолепные летные характеристики 'лавочкина', при не работающем моторе аэродинамика работала против него, сказывалось толстолобый нос машины, чем-то похожего на 'ишачка'.

Скорость быстро падала, как и высота, а до кораблей было еще далеко, если бы горящий мотор не заглох так быстро, то шансов добраться до конвоя были бы не такими призрачными. Плохо еще было в том, что я мог скоро потерять сознание от удушливого дыма. Не помогала даже повязка, наспех сделанная из носового платка.

'А, была не была' - подумал я и бросил истребитель в штопор, одновременно пытаясь сбросить фонарь и сбить пламя. С пламенем получилось, но вот фонарь открыться так и не смог.

- Да на хрен! - прорычал я, удерживая истребитель на стометровой высоте. Скорость, набранная за счет падения давала возможность добраться до своих. Вытащив из кобуры пистолет, взвел курок, и дважды выстрелил в замок, не обратив внимание на рикошет и брызнувшие стекла одного из приборов на приборной панели.

- Блин, да я так сам себя прихлопну, - пробормотал я.

- Что? - услышал я вопрос ведомого.

- Фонарь заклинило, никак... кха-кха... открыть не могу. Как у тебя дела?

- Одного подшиб, он к себе ушел, второй за ним, страхует.

- Понял. Кха-кха... Ты где?

- Над тобой. Выше на километр.

- Ага, вижу. Уходи, горючка на исходе. До базы ты вряд ли доберешься, садись у Быка, на крайней площадке.

- Но...

- Это приказ! Выполнять, я уже под прикрытием зенитных систем конвоя.

- Понял, выполняю, - недовольно пробормотал лейтенант.

Еще раз подергав за ручку, я неожиданно сдвину фонарь на несколько сантиметров. Почти сразу в кабине стало легче дышать. Еще раз подергав, я мощным рывком с легким треском распахнул таки фонарь.

В кабине сразу посвежело и уже можно было не напрягая слезившиеся глаза осмотреться. 'Лавочкин' за время полета опустился еще на шестьдесят метров. До верхушек волн, такое впечатление, можно было дотянуться рукой.