Кирилл Мамонтов - Хронокорректоры

Рома скептически оглядел карту, на которой уже были нанесены полосы дальнейшего наступления корпусов. Затем он решительно ткнул пальцем в Растенбург, лежащий примерно в сотне верст юго-западнее Гумбинена, сказал с непонятным для Павла Карловича намеком:

– Вот прекрасное место для ставки. Здесь должен находиться штаб вашей армии.

– Вы не поняли, штабс-капитан, – недовольным голосом ответил генерал. – Мы наступаем на север, а не на юг.

– Роковая ошибка, генацвале, – бесцеремонно прервал его грузинский князь. – Как показывает исторический опыт, для штурма крепостных укреплений Кенигсберга необходима очень тяжелая артиллерия, которой у вас нет. К тому же немцы вовсе не бегут за Вислу, а рокировали все силы на юг. Да будет вам известно, что с сегодняшнего дня Восьмой армией командует не Притвиц, а Пауль фон Гинденбург, начальником штаба назначен генерал Людендорф. Оставив против Первой армии слабое прикрытие в две-три дивизии, они по железной дороге перебросят главные силы на юг и через несколько дней нанесут сокрушающий удар по Самсонову.

Прозрачно-серые нордические глаза командующего метались по карте в безнадежной попытке найти подтверждение трагического пророчества. Все старания были напрасны – карта не содержала сведений о противнике. Шумно выдохнув, генерал нахмурился и произнес:

– Господа, мне памятна ваша репутация, но чем подтвердить новое прорицание? Используя железнодорожные пути, неприятель отступает очень быстро, наши пехотные части не могут догнать оторвавшиеся дивизии. Мы, к сожалению, не имеем четкого представления…

– В том и беда, – снова перебил его Гога. – Последние два дня немцы действительно уходили на запад, но сегодня Гинденбург отдал новый приказ. Хорошо бы бросить всю кавалерию в дальнюю разведку. За ночь разъезды проникнут в глубину верст на двадцать – тридцать. Может быть, настигнут вражеский арьергард.

Не давая командующему придумать вопросы и возражения, Рома коварно напомнил рейд, совершенный полтора десятка лет назад лихим кавалеристом Ренненкампфом. Тот стремительный прорыв на 400 верст через Хинган в Гирин ускорил окончание китайской войны, предвосхитив глубокие удары механизированных соединений следующей мировой войны.

– Я был молод и неосмотрителен… – Павел Карлович невольно усмехнулся. – Что вы хотели сказать этим историческим экскурсом?

Роман с готовностью показал на карте, как конный корпус хана Нахичеванского рвется на юго-запад вдоль железной дороги, расчищая путь пехоте.

– Кенигсберг никуда не денется, – сказал он и вдруг заметил, что карта показывает на южном фланге армии дополнительный корпус. – Ого, вы получили подкрепление!

– Второй корпус генерала Шейнемана, – пренебрежительно сообщил Георгий.

– Вовсе не Шейнемана, а Кондратенко, – укоризненно поправил его Ренненкампф. – Помните Романа Исидоровича?

– Кто же не помнит, – обрадовался Рома.

Он начал развивать идею разворота всех пехотных корпусов на подмогу войскам 2-й армии, но командующий резко прекратил обсуждение. По его словам, решение будет принято утром, когда вернется конная разведка.

Весь следующий день 1-я армия продолжала двигаться на запад, разбив оставленные Гинденбургом заслоны. Конные отряды рыскали в полусотне верст впереди, но противника найти не могли. В это время немецкие дивизии, оторвавшись от русских на безопасное расстояние, перебрасывались поездами на юг. Вечером 11 августа Ренненкампф занервничал и послал в штаб фронта запрос. Фронт ответил: дескать, точных сведений о немцах нет.

Вызванные в штаб армии Рома и Гога застали последний этап разработки новой диспозиции. Кроме командующего и начальника здесь были генерал-квартирмейстер, начальник разведки, а также командиры армейских корпусов: Султан-Гирей, Епанчин и Смирнов.

Генерал Милеант коротко упомянул, что три корпуса – 3-й, 4-й и 20-й, чьи командиры присутствуют на военном совете, за сутки продвинулись от пятнадцати до двадцати верст, разгромив немецкую дивизию, заслонявшую участок между городками Инстербург и Доркехмен. На южном фланге 2-й корпус Кондратенко, действуя в отрыве от главных сил армии, продвигается на Растенбург, преодолевая сопротивление немецкой бригады на неудобной местности, изобилующей каналами, озерами и другими естественными преградами.

– Пленные подтвердили, что по меньшей мере два неприятельских корпуса получили приказ о рокировке против Самсонова, – продолжал начальник штаба. – Поэтому, согласно приказу командующего армией, мы разворачиваем направление удара в юго-западном направлении. Приказ разрабатывается, и буквально через час мы сообщим о нашем решении штабу фронта при посредстве беспроволочного телеграфа.

– Ни в коем случае! – вскричал Гога. – Немцы подслушивают ваши радиопередачи. Все сообщения надлежит передавать лишь через курьеров.

Генералы не поверили, вызвали начальника связи, но тот подтвердил, что подслушивание морзянки возможно. Старики недовольно смотрели на молодых всезнаек, словно те были виноваты в появлении на поле боя новой техники.

Видно было, как привычка к дисциплине борется в Ренненкампфе с решимостью и военным умением. Генерал оказался в затруднительном положении, как под Мукденом, когда был вынужден выполнить приказ Куропаткина и начать отход, прекратив успешные атаки. Качая головой, он сказал немного растерянно:

– Получается, что мы нарушаем приказ командующего фронтом…

– Генерал Жилинский не владеет всеми сведениями, которые получены вами, Павел Карлович, – тонко намекнул Георгий.

Командующий продолжал терзаться сомнениями, поэтому Рома рассказал о событиях, происходящих на Юго-Западном фронте. Фронтовая инстанция посылала неумные приказы о наступлении по расходящимся направлениям и через неудобную для движения местность. Однако генералы Брусилов и Рузский проигнорировали приказы, двинув свои армии прямо на Львов, и вскоре добьются блестящей победы.

– Им проще, – буркнул Ренненкампф. – На Юго-Западном практически сплошная боевая линия, локтевая связь между армиями. А у нас каждый корпус действует сам по себе.

– Ну ведь вы – признанный чародей маневренной войны, – льстиво напомнил Роман.

Самодовольно фыркнув, командующий провел пальцами по длинным и пушистым седеющим усам и решительно стал объяснять диспозицию: на правом фланге 20-й корпус Смирнова продолжает продвигаться на запад в общем направлении на Кенигсберг, тогда как конный корпус отправляется на юг вдоль железной дороги, 3-й и 4-й армейские корпуса немедленно поворачивают на юг и движутся на Растенбург. 1-й кавдивизии генерала Гурко, занимавшей промежуток между 4-м и 2-м корпусами, было приказано обойти озера по северному берегу и ударить в тыл батальонам ландвера, преградившим путь корпусу Кондратенко.