Владимир Поселягин - Я - истребитель. Я — истребляю

Поглядев на Лавочкина, я попросил кудахчущих надо мной девушек удалится, хотя настроения что-либо обсуждать с конструктором у меня отсутствовало напрочь. Девушки понятливо кивнули, и быстро вышли из палаты. Посмотрев на разложенные на столе листы бумаги, я сказал с легким недоумением:

— Вы принесли схемы истребителя? Зря, я в этом…, — развел я руками.

Лавочкин хмыкнул.

— Я это прекрасно понимаю. Нет со мной только схемы расположения кабины, как устроены рукоятки и приборы управления.

— А вот это уже интересно, — сразу же оживился я. Встав и подхватив прислоненные к спинке кровати костыли, захромал к столу. В течение получаса я с любопытством изучал строение кабины.

— Ручка газа обособленно как я просил? Только газ и все?

— Да, как просили только газ.

— Это хорошо, а то на ЛаГГах частенько ошибаешься, это же надо было додуматься на ручку кроме газа навесить еще и другие органы управления.

— Летчики-испытатели тоже очень довольны, — с таинственным видом сказал Лавочкин.

Сперва до меня не дошли его слова, но через секунду я резко вскинул голову и изумленно спросил:

— Испытатели? Вы хотите сказать…

— Да. Мы сделали ПЯТЬ опытных образцов. Три из них уже облетали.

— И как?

— Есть мелкие недостатки, их исправляют прямо на поле, если нет такой возможности, отвозим в ангар.

— Ну, без детских болезней экспериментальные машины просто не могут быть. На ЛаГГах, вон, до сих пор некоторые не устранены. Что с машинами? Как они? Что летчики говорят? — засыпал я собеседника вопросами.

— Первая машина чуть было не разбилась. Летчик спас ее, посадив на пузо. С проблемой быстро разобрались и устранили эту… ум-м-м болезнь на других машинах. Проблемы с двигателем, очень быстро нагревается, температура зашкаливает. Ресурс мотора от этого очень быстро тратиться, пока эту проблему решить мы не смогли.

— Греется? М-м-м. Греется… Что-то я об этом слышал от одного из наших механиков. Они вроде решили эту проблему… Нет, не помню… Но я попытаюсь вспомнить.

— Может, скажите мне фамилию этого механика? Мы с ним свяжемся?

— Да нет, это что-то на поверхности, думаю скоро вспомню… Блин, ну вот на языке вертится… Ладно, потом вернемся к этой теме. Что еще есть за проблемы?

— Проблемы есть, но все это решится в моем конструкторском бюро. Я пришел только из-за того чтобы показать кабину.

— Понятно. Ну давайте виртуально ее создадим. Вот я сижу на этом стуле. Представим что я в кабине. Показывайте, где какой прибор и рукоятка управления.

Через полчаса я сдался.

— Нет, так ничего не получается. Мне нужно знать до миллиметра высота ручки управления, сектора газа и других систем управления. Эти ваши: вроде тут, вроде там, не помогают. Я думаю вот что, давайте я приеду к вам на площадку послезавтра утром? Подойдет это вам?

Лавочкин спросил растерянным голосом:

— А разве вам разрешили покидать госпиталь?

— Да, разрешили. С завтрашнего дня, начинаю работать. Мне даже машину выделили из Кремлевского гаража, — похвастался я.

— Так может завтра? — задумавшись спросил конструктор.

— Не, завтра точно нет. Я в Центр Боевой Подготовки ВВС еду, лекции читать. Меня там давно ждут. Так что я туда на весь день.

— Понятно. Ну, послезавтра так послезавтра.

— Вот и ладушки. Кстати я вспомнил рассказ того механика, ну то, как они боролись с повышенной температурой…

— И как? — перебил меня Лавочкин. Видимо проблема стояла острее чем я думал.

— Они поставили другой радиатор со сто седьмого. Могу ошибиться, но он сказал так.

Лавочкин быстро подошел к листам и перебирать их. После чего несколькими штрихами карандаша что-то быстро накидал.

— Придется менять фальшборт… Но это только после испытаний… М-да.

— Кстати, я все хотел у вас спросить, что с вооружением нового самолета? — спросил я заметив что Лавочкин стал собирать листы и сворачивать их, для того чтобы убрать в тубус.

— Как вы и просили две пушки и два крупнокалиберных пулемета, — пожал он плечами.

— Те же двадцать миллиметров?

— Именно.

— Эти пушки, фактически крупнокалиберные пулеметы, то есть они не совсем соответствуют нужным требованиям… Хотя я вам это уже говорил.

— Я помню, говорили. Я узнавал на счет авиационной двадцатитрехмиллиметровой пушки, но она еще не готова.

— А снаряды для двадцатки?

— Это вы про то, что у нее слишком большие взрыватели? Из-за чего теряется вес взрывчатки?

— Именно.

— Я договорился чтобы несколько трофейных снарядов от вооружения «мессера» получили КБ которые этим вопросом занимаются, думаю скоро у нас появятся нужные боеприпасы. Честно говоря дальше я передал все вопросы по этой теме Архипову, что там сейчас творится знает только он.

— Понятно, я спрошу у него, спасибо. А где вы установили пушки?

— Мы расположили пулеметы в крыльях, а пушки на двигателе сверху, синхронизировав их. Были проблемы с установкой, но она уже решена.

— Как моя идея на счет трехпушечной машины?

— Пока, только в виде рисунков.

— Хорошо. Вы подумали над тем, чтобы было можно стрелять раздельно и вместе с пулеметами?

— На опытных образцах мы так и сделали.

— Отлично. Это очень хорошо.

После того как Лавочкин вышел из палаты, я посмотрел на наручные часы, время было уже ближе к полуночи. Мы общались больше трех часов.

С трудом доковыляв до кровати, я плюхнулся на нее, и стал стягивать с себя пижаму. В это время дверь скрипнула и мне стала помогать Даша. Судя по всему, она ждала окончания нашего разговора за дверью и после того как вышел конструктор зашла в палату. Уложив меня в постель, Даша погасила свет, и вышла из палаты пожелав мне спокойной ночи.

Несмотря на вчерашний день, проснулся я удивительно бодрым и веселым. Правильно мудрые люди говорили: утро вечера мудренее. Все вчерашние проблемы, неприятная встреча, как-то поистерлись. Широко зевнув и потянувшись, я посмотрел на часы. Семь утра, скоро завтрак, процедуры и здравствуй свобода. Делая гимнастическую разминку, которой стал заниматься последнюю неделю с разрешения врачей, обдумывал сегодняшний день, что он принесет? Закончив, завел часы и стал тихонько одеваться.

После завтрака, до начала осмотра и процедур приехал довольный майор Архипов.

Правда, при входе в палату он попытался придать лицу спокойное выражение.

— Ну что герой, готов к труду и обороне?

— Всегда готов! — отсалютовал я ему застегивая рубашку после того как Елена Степановна осмотрела меня.

— Здравствуйте девушки, — поздоровался он с присутствующими в палате медиками.

Кстати, кроме самой главврача, медсестры Маши, моей Даши и самого Архипова ни у кого доступа в палату не было. Лавочкин имел разрешение бывать у меня только в присутствии майора. То, что было вчера, это просто накладка, вызванная событиями с самозванцем.