Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности

На вопрос трехлетнего Андрея, где находится сейчас игрушка, ответить толком никто не мог. Папа Андрея – Иван Николаевич предположил, что, наверное, лошадка находится в какой-нибудь коробке вместе с другими старыми игрушками в подвале, где хранилась картошка, овощи и старые вещи. Тут же папа предложил простой, но очень эффективный план – в следующий раз, когда он пойдет в подвал, он обязательно поищет эту лошадку.

Лошадка стала объектом мечтаний и фантазий Андрея. Он так увлекся этой игрушкой, которую видел только на фотографии, что, даже не имея ее, умудрялся играть с ней в свои игры, использую другую игрушку – маленькую фарфоровую собаку, называя ее лошадкой во время игры, приводя тем самым в ужас родителей. Андрей не уставал расспрашивать своих домашних об этой игрушке. Какого она цвета? Размера? Запаха? И тому подобное. В результате этих опросов выяснилось, что лошадка коричневого цвета, без особого запаха и, возможно, у нее отсутствует передняя левая нога.

Это последнее известие очень расстроило Андрюшу. Сильно переживая за игрушку, он стал придумывать всевозможные способы ремонта лошадки, постоянно цитировал доктора Айболита места излечения зайчика и мотылька и подбирал необходимый материал для предстоящей пересадки конечности. Наконец, настал воскресный день. Окончательно сбитые столку недетской настойчивостью и целеустремленностью четырехлетнего сына, незадачливые родители вместе сходили в подвал дома, перерыли там все и даже принесли в доказательство коробку со старыми игрушками.

Нет, Андрюша не плакал. Он в молчании выслушал объяснения и сделал для себя простой вывод: лошадки ему не видать никогда. И вот теперь, спустя сорок один год, эта простенькая коричневая игрушка, изготовленная в далеком тысяча девятьсот пятьдесят втором году из гуттаперчи в количестве сто сорока семи штук на экспериментальном участке местного оборонного предприятия, стояла перед ним на четырех полноценных ногах.

– Да, я вижу, что, действительно, потряс вас. Смелее, Андрей Иванович! Вы можете ее взять в руки и даже понюхать. Она настоящая, уверяю вас, – мерно звучали в тишине слова Юрия Петровича.

Андрей Иванович взял игрушку и поднял ее к свету. Тут он заметил в куче мусора маленький стульчик, который они с отцом сделали в свое время для прихожей. А поскольку маленький самодельный стул мог выдерживать немалые нагрузки, то Иван Николаевич называл его: «слоновий стул».

Андрей Иванович поставил пластмассовую лошадку на край топчана и стал выкапывать стул из-под груды старой штукатурки. Почистив рукавом сиденье, Андрей Иванович, не раздумывая, уселся на этот стульчик возле проема двери квартиры, как делал в детстве, поджидая возвращения с работы своего отца.

– Юля, – сказал устало Лукьянов, – пусть он тут сидит, а когда ему наскучит, он к нам сам забредет. Главное, чтобы он не сбежал.

– Хорошо, пойдем, – согласилась Юлия Сергеевна. – Как Валентина Осиповна сказала: «Сначала ты разуй его, а уж потом его помой. Чтоб стишок перевести, ты черный камень разыщи. Когда стишок переведешь, то паучка ты враз убьешь. И еще останется семь секунд». Так?

– Да, все так. А ты молодец! Все запомнила, – удивился Лукьянов. – И еще что-то про лампочку над диваном.

– Ты узнал, где этот диван? – обрадовалась Юлия.

– Да, я нашел его! – хитро улыбался Лукьянов. – Ты помнишь? Отец Зорина попросил нас помочь выбросить старый диван, а мы вместо этого затащили его на чердак. Правда, через три дня случился скандал, и диван все же выбросили. Но два полноценных вечера мы кайфовали. Вот, смотри, – Юрий Петрович указал на последний лестничный пролет. – Диван стоит на том же самом месте. Давай, туда!

– Да, это он, – подтвердила Юлия. – Что? Предпримем попытку номер два?

– А что остается делать, – согласился Лукьянов. – Где тут лампочка зажигается? Ага, нашел.

И он включил верхний свет.

Шелестя перьями, Андрей Иванович неохотно отклеился от стульчика. Еле переставляя тяжелые ступни в потрепанных мокасинах, он стал подниматься наверх по лестнице, придерживаясь левой рукой за серые от пыли перила, которые были когда-то коричневыми. Стекла окон были темные и пыльные, и Андрею Ивановичу казалось: он видит полную Луну и звездное небо, но вся эта картина застревала в пыли, и разглядеть что-либо отчетливо не удавалось. Происходящее напоминало затянувшийся сон, из которого его вырвал голос Лукьянова:

– Присаживайтесь, Андрей Иванович! Вот, видите, наш старый диван на прежнем месте и его запах вы тоже помните.

Да, это, несомненно, был запах далекой юности. Особенный и неповторимый. Запах весны и предстоящего счастья. Андрей Иванович не мог не узнать этот запах, даже перемешанный с запахом цементной пыли на полу последней площадки после пятого этажа. Андрей Иванович осторожно присел на край дивана и ощутил, как застонали пружины в глубине.

– Что вы от меня хотите? Ради чего все это? – удивлялся Зорин. – Зачем весь этот маскарад с перьями. Зачем? Троллейбус с психами для чего? Двор. Звезды. Игрушка. Диван. Не пойму.

Андрей Иванович повернулся к окну, пытаясь увидеть знакомые очертания внутреннего двора и звездное небо, но стекло было таким пыльным, что ничего разглядеть не удалось.

«Какой-то свет, наверное, от Луны», – подумал Андрей Иванович.

В этот момент Лукьянов стал делать круговые движения указательным пальцем левой руки, как очищают заиндевевшее окно в троллейбусе, чтобы не прозевать нужную остановку. Андрей Иванович, внимательно следя за пальцем Лукьянова, невольно увлекся этими магическими круговыми движениями. Он отчетливо видел, как краска стены исчезает после каждого движения, а из обозначившегося неровного круга заструился яркий свет. Зорин даже привстал от любопытства.

Неровное пятно стало размером с форточку, и Андрей Иванович мог уже отчетливо видеть открывшуюся на обозрение панораму. Все видимое пространство было заполнено нежным светом лугового василька, и где-то внизу, там, где обычно располагалась хоккейная коробка, окруженная тополями, расположилась бело-голубая «Луна». Она выглядела совершенно чужой и была непривычно большого размера. Никаких звезд не наблюдалось.

Андрей Иванович повернулся за разъяснениями.

– Вот теперь я вижу, что до вас действительно стало доходить, – проговорил Юрий Петрович несколько устало. – Никакая это не Луна, как вам вначале подумалось, а белый карлик. Название у звезды довольно забавное для русского уха – Бумзик.

Андрей Иванович с тоской смотрел на звезду. Юлия тоже была удивлена до крайности:

– Это ты так лампочку включил? Да?

– Да, Юлька, включил просто верхний свет, и в результате – такое чудо! – сам до конца не верил Лукьянов. – Андрей Иванович, а вам нравится Бумзик?