Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности

– Какая гадость, – прокомментировала Юлия Сергеевна. – Ну и вкусы!

– Вот, самое главное, – продолжал шептать Лукьянов, – наиболее широко в СССР распространена большая Синица (Parus major); гнездится в дуплах или искусственных гнездовьях (синичниках). В кладке восемь тире пятнадцать яиц, насиживают около двух недель. Зимой часто встречается у жилья. Полезна уничтожением насекомых в садах и лесах. Слышишь: полезна уничтожением насекомых! Она у тебя в саду будет жить.

– Юрка, ты точно сбрендил после развода, – покачала головой Юлия.

– Так. Похоже, брат ты мой, что ты – большая синица, которая широко распространена в СССР и которую зовут «Парус майор», – с удовлетворением подвел итог Юрий Петрович, – а поедает «Парус майор» в основном насекомых, пауков и семена. Где их взять – пауков? Семена – это значит: семечки. Наверное, их можно купить. Кстати, очень неплохое имя для синицы – Майор. Или Парус. Так, очень интересно. Хорошо. Пусть Парус будет твоим именем, а Майор – фамилией. Идет? Мне тоже нравится! Так что этот день, четырнадцатое августа, официально является твоим вторым днем рождения и именинами. В следующем году будем отмечать, понял, Парус? Хотя зачем же ждать целый год? Мы сегодня и отметим. Вечерком. Идет? Насколько я могу судить по твоему яркому оперению, ты настоящий Майор мужского рода. Значит, коньяк?

Майор не ответил – он крепко спал.

– Т-с-с, – приложила к губам палец Юлия Сергеевна. – Пойдем в большую комнату.

Лукьянов вышел вслед за ней с чемоданом.

– Так, хватит мне мешать, – поглядел Юрий Петрович на часы в гостиной. – Я уже три часа бегаю с этим чемоданом и никак не могу заглянуть внутрь. Он решительно грохнул тяжелый чемодан на обеденный стол и открыл крышку.

На выцветшем уральском небе, кроме облаков, висела большая белая Луна.

Ярко освященная Луна висела внизу. Самолет накренился вправо и, резко снизившись, врезался в плотную завесу облаков. Майор Валенда оторвался от иллюминатора и с досадой проговорил:

– Эх, жаль – ничего не видно. Но, похоже, скоро сядем: уже начались маневры для захода на посадку по схеме.

– А вы что, и самолетом управлять умеете? – попыталась распрямить ноги полковник Зырянова. – Какие-то авиационные термины используете в своей речи.

– Нет, самолетом, к сожалению, не владею. В арсенале только наземный вид транспорта. Танки, автомобили, – отвечал увлеченный иллюминатором Валенда. – Товарищ полковник, – вдруг переменил тон Павел Васильевич, – я должен вам признаться…

– Признавайтесь, только быстро! – Наталья Павловна наклонилась ближе к Валенде.

– Юрка меня убьет, – стал сокрушаться здоровенный Валенда. – Мы дали клятву. А раз вам ничего неизвестно, то значит, никто эту клятву пока не нарушил. Кроме меня…

– Да что случилось, товарищ майор? Вы пока мне ничего не выдали, – стала успокаивать Павла Васильевича полковник Зырянова.

– Скорее всего, придется выдать, – продолжал сокрушаться Валенда, – потому что теперь понимаю: этот объект имеет прямое отношение к опытам Кондратьева. И координаты сходятся – как раз недалеко от Дальних дач.

– Что у вас там еще стряслось?

– Нет, товарищ полковник, пока ничего, но скоро стрясется, – усмехнулся Валенда. – Я сейчас вам расскажу, а потом Лукьянов меня убьет. И он будет прав.

– Так этот… Лукьянов – он что, опасен? – начала Зырянова. – Или имеет склонности к насилию?

– Да это я так, товарищ полковник, образно, – замялся Валенда – Нет, наш Юрка Лукьянов – настоящий мужик. В общем, дело было давно – в семьдесят втором году летом. Мы шатались по лесам, В то время, когда весь народ лежал на пляже, ходили в штормовках и резиновых сапогах по близлежащим лесам и собирали все подряд.

– А почему не загорали, как все?

– Товарищ полковник, разве можно было нам загорать! Мы же только в восьмой класс перешли. У нас была идея фикс – чего-нибудь отыскать.

– И что, отыскали?

– Да, товарищ полковник, – тяжело вздохнул Валенда, – отыскали. Точнее, Лукьянов и Юлька нашли в лесу танк «Т-34». Боевой танк с пробоиной в башне.

– Да вы что! – поразилась хладнокровный полковник ФСБ Зырянова. – И где нашли?

– Вот сейчас приземлимся, – еще раз посмотрел на часы Валенда, – я вам его, пожалуй, покажу. Значит, дело было так…

Пятеро одноклассников-мальчиков и одна девочка – Юля, одетые, как геологи – в выцветшие штормовки и резиновые сапоги, свернули в сторону еле заметной дороги в траве и через минуту вышли на опушку леса. С ходу преодолев заросли дикого шиповника, путники остановились у края огромного желто-зеленого поля, уходившего своим передним краем вниз к далекому горизонту, на четкой фиолетовой линии которого под зарождающимися облаками расползались разноцветные крыши домов далекой деревеньки, и сверкала верхушкой церковь.

Торжественная, сухая тишина березняка, разбавленная беспокойными осинами, осталась позади, и влажные лица ребят облепил слабый ветерок, состоявший из жареного, степного воздуха с травяным эликсиром, приправленным неистовым хором кузнечиков.

– Вот разорались! Аж, уши ломит! – искренне возмущался светловолосый и голубоглазый очкарик Женька Тимошкин, – и в такую-то жару!

Проковыляв в густую тень берез на опушке, он плашмя рухнул в траву. Через секунду в траву рухнули еще трое: Павел Валенда, Игнат Подгорный и Андрей Зорин. Самые крепкие – Юра Лукьянов и Юля Фирсова – двоюродная сестра Тимошкина, оставались на ногах. Недосягаемое Солнце ослепительно царствовало в зените. Глаза лежащих закрылись сами собой, но свирепые солнечные фотоны все равно пробивали кожу век и продолжали светиться уже изнутри ярко-зеленым светом на кроваво-красном фоне.

– Ничего себе шпарит, – лениво проговорил долговязый Павел Валенда, и, перевернувшись на бок, водрузил на обгоревший нос пластмассовые темные очки, сразу обретя иностранный облик.

– А сколько градусов то? – задал риторический вопрос в небо Андрей Зорин и, не дождавшись реакции остальных, ответил, – наверное, все сто.

– Лучше бы остались и пошли бы на пляж, – затянул нудным басом Валенда, – там народу уйма! И волейбол.

– Так тебя и пустили купаться, Валендир! И играть в волейбол после вчерашнего, – наставительно проговорила красивая и рассудительная Юлька.

Через мгновение Тимошкин уже передразнивал тетю Галю окрепшим голоском:

– «Павел! Не вздумай сегодня даже подходить к воде! Вчера ты и так перекупался! Я боюсь, эти твои купания закончатся воспалением легких! Это ведь не Ялта! Хоть сегодня и жарко, но вода озера еще не прогрелась, ты запросто можешь простудиться и испортить мне весь отдых!».