Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности

На этот раз господин Эхэндстронг промолчал, гордо выпятив подбородок.

Юлия Сергеевна воспользовалась паузой и сказала:

– Юра, давай поешь. Есть рыба. Может, будешь бифштекс? Пусть эти американцы немного отойдут, а потом и поговорите. Они же не сбегут с самолета – мы тут все твои заложники.

– Спасибо, Юля, да, я поем, – взял тарелку с запеченной рыбой Лукьянов. – Только мне надо его дожать.

– Кого?

– Мистера Сильную руку. Вот кого. Потом будет некогда. Итак, вы, господин Фил Эхэндстронг, – продолжил Лукьянов, как ни в чем не бывало, – вы просто обязаны были сделать снимки членов экспедиции, находящихся на лунной поверхности на фоне неба, усеянного сотнями ярчайших звезд! Эти фотографии были бы весомым доказательством подлинности американской лунной экспедиции. Но вы этого не сделали.

Эхэндстронг равнодушно пожал плечами и поставил пустой бокал на столик.

– Кстати, – Лукьянов вновь обратился к друзьям по-русски, – в интернете имеется много материалов, авторы которых с пеной у рта доказывают, что и на Земле невозможно запечатлеть звезды, если объектом съемки является, например, человек, освещенный уличным фонарем. В этом случае, звезды на данном фото, якобы, видно не будет. А я взял да и сфотографировал «мыльницей» зимой при свете уличных фонарей своего соседа с собакой. И Сириус отлично получился! И никаких дополнительных приспособлений и шведских супер-фотоаппаратов «Хассельблад», какие были в распоряжении астронавтов, мне не потребовалось. Да, картинка не очень, но все прекрасно видно и понятно: под фонарем стоит человек, а у него за спиной звезда на ночном небе. Что и требовалось доказать. Любой из вас может сделать подобную фотографию. А то, что ни на одном из снимков «НАСА», которые официально являются фото-отчетами и призваны подтвердить факт посещения вами Луны, – Юрий Петрович перешел на английский, – как раз свидетельствуют об обратном: вас там не было, уважаемые астронавты. Вот доблестный мистер Эхэндстронг, уже признался в обмане. Берите с него пример…

– Нет! – покраснел Фил Эхэндстронг. – Я ни в чем не сознавался и ничего такого вам не говорил. Если и были какие-то признания, то вы меня вынудили их произнести под угрозой смерти.

– Опять двадцать пять – за рыбу деньги! – всплеснул руками Юрий Петрович, уронив тарелку с запеченной рыбой на пол. – У меня же есть свидетели вашего признания! – показал он рукой на друзей. – И весь наш разговор записан на видео.

– Это не имеет значения. Вы оказали на меня давление, – жестко проговорил Эхэндстронг. – Суд учтет эти обстоятельства….

– Суд? – удивился Юрий Петрович. – Вы что, надеетесь вернуться назад в Штаты и подать на меня в суд? Видите, друзья, опасность немедленной смерти отступила, и теперь можно продолжать исполнять свою роль! Учитесь у американцев. До чего изворотливые ребята! Браво, браво! Похоже, уроки ваших специалистов пошли вам на пользу.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – отвечал господин Эхэндстронг.

– Хорошо, хорошо, сейчас вы все поймете, – улыбался Юрий Петрович. – У меня есть надежные данные.

– Какие еще данные? – ухмыльнулся господин Эхэндстронг.

– А вот такие данные, – стал серьезным Юрий Петрович, и щелкнул пальцем.

Сразу в этот момент в головах всех присутствующих зазвучали слова:

«Кто из нас, умудрившихся родиться и жить на Земле, хоть один раз в жизни не испытывал перед пробуждением удивительное состояние предрассветного сна. Это непостижимое, ни с чем несравнимое ощущение бесконечности и одновременно понимание неотвратимо приближающегося завершения чего-то важного и нужного и обычно недосказанного или недослушанного, а, может быть, просто непонятого, заполняет все наше существо и заставляет с замиранием сердца ожидать новых сонных событий.

Вот реальность уже подкрадывается на кошачьих лапах, или, напротив, настойчиво вторгается звуками просыпающегося города, а мы еще там, на том берегу. Да, мы еще там, на том берегу, но уже чувствуем…»

– Хватит! Хватит! – кричал не своим голосом господин Эхэндстронг, неосторожным движением разбив пустой бокал. – Прекратите, немедленно!

Но Юрий Петрович невозмутимо продолжал:

– Да, мы еще там, на том берегу, но уже чувствуем, что реальность уже подкрадывается на кошачьих лапах, или, напротив, настойчиво вторгается звуками просыпающегося города, а мы еще там, на том берегу, и каждое утро в семь часов к вам, господин Эхэндстронг, приходит человек. Появление постороннего в вашем доме происходит на протяжении последних сорока семи лет с момента вашего зачисления во вторую группу астронавтов НАСА. Человек этот приносит с собой маленький чемоданчик. А в нем, помимо различных медицинских инструментов и препаратов, находятся шприцы. И вот, в зависимости от вашего самочувствия и настроения, этот человек заставляет вас принять препарат или вводит вам в вену желтоватую жидкость. Потом человек бесшумно уходит, оставляя вас с будильником, настроенным на восемь тридцать. И этот ритуал повторяется изо дня в день на протяжении сорока семи лет. Без выходных.

– Не может быть, – прошептала Вера Николаевна.

– Да, да, господин Эхэндстронг, – продолжал твердым голосом Лукьянов, не обращая внимания на реплику. – Иногда, правда, редко, но бывают дни, когда вам становиться совсем невмоготу: тогда вы, катаясь по полу, выкрикиваете проклятия в адрес тех, кто посылает вам этого человека и просите господа ниспослать вам смерть. Удивительно, но в этом мире и смерть оказывается надо заслужить! Для вас смерть – это дар избавления от ночных кошмаров, которые вам снятся, уважаемый господин Сильная рука, каждую ночь вот уже тридцать лет. Ваш кошмарный сон очень простой – вы в полной экипировке «а-ля лунный астронавт» застряли в узком люке лунного модуля. Но действие происходит не на Луне, а на съемочной площадке под ярким и горячим светом софитов. Вы кричите, что вам невыносимо душно, и нечем дышать, но вас не слышат: вас просто тянут за ноги операторы и осветители. И не могут вытянуть. Господин Сильная рука, я ничем не могу вас утешить: ваш кошмар будет сниться вам до самой смерти. И сегодня он тоже приснится вам. Это расплата за вашу ложь, хотя у вас – лунных астронавтов есть некоторое оправдание.

– Какое? – был первым на вопросе Тимошкин. – Какое может быть оправдание этим фальсификаторам?

– К сожалению, Тимоха, это оправдание для всего человечества и не только для астронавтов лунной программы. Это оправдание и для тебя, и для меня и для них, – Лукьянов показал рукой на друзей. – Речь идет об одной маленькой невинной, на первый взгляд, человеческой шалости – желанию все приукрасить или попросту – обмануть. И эта шалость – наидревнейшая составляющая живой натуры. А в жестоком мире животных это единственная возможность выжить и сохранить свой вид.